Григоров Николай Олегович

Наше гидро-метео-Даймище

Вступление

Часть I

Часть II

Часть III

Часть IV

Часть V

Часть VI

Часть VII

Часть VIII

Заключение

Фото-приложение

Часть IV

Практика третьего курса метеорологического факультета. Я уже писал о том, что практика по аэрологии, которой руководил Лев Иванович Гашин, была закрыта в начале 90-х годов. В течение нескольких лет студенты третьего курса метфака на базу не ездили.

Вообще, 90-е годы - это период упадка практики. Конечно, это связано с недостатком денег, с упадком всей системы образования, а по большому счету - с процессами, происходящими во всей стране. В 1996 году дошло до того, что и второй курс метфака на практику не выезжал! Весь метфак представляли шестеро студентов третьего курса и четыре преподавателя. Я был назначен руководителем этой вновь созданной практики, именовавшейся «Гидрометеорологические измерения и приборы». Кроме меня, в практике участвовали Борис Игоревич Глушковский, Наталья Константиновна Екатериничева и Андрей Геннадьевич Саенко. Позже на практику стала выезжать Ульяна Павловна Мясоедова.

Занятия на метеоплощадке.

Но для нас с Борисом Игоревичем это была не первая практика в Дайми-ще. Как я уже писал, в 1984 году мы были прикомандированы к практике второго курса по общей метеорологии. В нашу задачу входило обучение студентов работе со сложной электронной техникой. Мы быстро разработали методику, и дело пошло! Студенты с удовольствием работали с приборами, разбирались в обилии кнопок и переключателей, а самых способных мы заставляли разбираться в схемах приборов. Расстилаешь на столе схему размером с хорошую газету, в глазах рябит от обилия деталей.

-  Видишь на схеме вот этот резистор (транзистор, конденсатор и т.п.)?

- Ну, да.

- А ну-ка, найди его в приборе!

Иногда поиски затягивались, приходилось давать кое-какие подсказки. Или, например, поиск неисправностей в приборе.

- Ну, изучили анеморумбометр? Нормально работает?

- Да вроде нормально...

- Так, а теперь идите, погуляйте!

Студенты выходят из камералки, а в это время Борис Игоревич или я «ломаем» прибор, вводя какую-нибудь типичную неисправность. Затем следуют слова:

-  Анеморумбометр сломан! Найти неисправность, устранить и доложить!

И начинают студенты ковыряться в приборе. В это время мы с коварными улыбочками следим за их действиями. Оставить студентов без присмотра нельзя - в некоторых приборах напряжение до 4000 вольт, да и мало ли что взбредет в неопытные студенческие головы. Иногда неисправность находили быстро.

- Вы предохранитель вынули! Где он?

-  А вот тут какой-то завалялся!.. - и вынимаю предохранитель из кармана. А сам внимательно смотрю за студентами - ведь это не единственная «бяка» в приборе!

Все это напоминало весёлую игру, и студенты охотно включались в неё. Результатом этой игры должно было стать умение студентов работать с нашими приборами и проводить измерения во время круглосуточных дежурств. Желательно было даже умение устранять мелкие неисправности в приборах.

Особым вниманием у нас пользовалась группа «И» - измерители. Сложные измерительные приборы - это специфика их работы. Поэтому студентов-измерителей мы тренировали как следует. Среди них попадались способные студенты. Помню, в 1985 году была у нас Света Логинова. А тут как на грех, ночью разразилась гроза, ударила молния, и у нас вышел из строя прибор для измерения дальности видимости. Видя моё огорчение, Света принялась утешать меня.

- Ничего, Николай Олегович, починим, это же даже интересно!

- Света, да ведь там, может, силовой трансформатор сгорел! Как его починишь, надо перематывать!

- Ну, так это ещё интереснее!

Прибор всё-таки пришлось тогда заменить, благо, у нас был запасной. А Светлана Вадимовна Смирнова (бывшая Логинова) защитила кандидатскую диссертацию, мне довелось быть у неё оппонентом. Сейчас живет и работает в Москве, подумывает о защите докторской.

Многие наши студенты никогда не видели паяльника, не знали, что такое тестер. Обучали и этому.

- Вот, видите провода? Смотрите, я сейчас их спаяю друг с другом. Так... видели? Попробуйте разорвать!

Берет девушка в руки провод, тянет... Нет, не хватает сил!

- Ну, а теперь вы спаяйте из этого провода колечко!... Сделали? А сейчас я попробую разорвать!

-  Ой, что вы делаете?! Ах!.. - пайка не выдержала! Ну, значит, всё снова!...

Двенадцать лет - с 1984 по 1995 год мы с Борисом Игоревичем работали в составе практики второго курса, а с 1996 года - на практике третьего курса. Но здесь я должен рассказать о моём старом друге, коллеге и помощнике Борисе Игоревиче Глушковском.

Борис Игоревич ровно на 10 лет старше меня. Познакомились мы с ним в 1970 году, когда я впервые пришел работать в Гидромет. Он к этому уже давно работал там инженером. Знакомство наше началось с того, что у меня пропали часы. Я собрался мыть химическую посуду, снял часы с запястья, положил рядом с раковиной. Посуды было много, дело затянулось, я куда-то вышел, а, вернувшись, своих часов не нашёл. Человек я был новый, мне предстояло налаживать отношения со всеми сотрудниками. И, конечно, не хотелось начинать с вопля: «Кто стащил часы?». Поэтому я тихонько сказал своему шефу Валентину, что вот, мол, часы пропали. Валентин не постеснялся, пошел в комнату к инженерам и громко задал вопрос, который я не решился задать.

- Это у раковины? - спросил мужчина невысокого роста лет тридцати с небольшим. - Ну, у меня его часы, пусть благодарит, что я припрятал, а не разбрасывает повсюду!

Мне такая услуга показалась немного странной. Спустя несколько дней я попросил у запасливого Бориса Игоревича сверло. И - бывает же такое! - сломал его.

-  Ты сломал моё сверло? - спросил он с обвинением в голосе. -Слушайте! Григорову больше никогда ничего не давать!

Такие слова, казалось бы, не создавали желания сблизиться с ним. Но через некоторое время как-то вдруг выяснилось, что у нас с ним много общих интересов. У Бориса Игоревича был мотоцикл. У меня -мотороллер. Оба мы, оказывается, любили ходить в походы, много знали о цветах, животных и птицах. Разговорились.

-  Слушай, откуда ты все это знаешь? - спросил он, когда я с ходу назвал ему пять или шесть видов колокольчиков и подробно описал эти цветы.

-  Мне отец показывал, он когда-то окончил сельскохозяйственный институт, - ответил я.

-  А мне мать. И еще у меня есть знакомая, опытный ботаник. Хочешь, принесу тебе её книжку?

Книжку он принес, а весной мы с ним поехали за город, мне захотелось показать ему тягу вальдшнепов. С этого времени начались наши весенние походы по Ленинградской области. Каждую весну, в майские праздники, мы с ним ездили за город на два-три дня. Сначала вдвоём. Потом, когда мы начали работать в Даймище, у нас появилось много друзей-студентов. Общительный Борис Игоревич живописал перед ними наши походы, приглашая присоединиться к нам. Оказалось, что студентов нетрудно уговорить! Однажды с нами в поход пошли 17 человек! Все девчонки. Два дня мы простояли целым лагерем в очень глухом месте, видели следы медведя, видели самку вальдшнепа, сидящую на гнезде, и еще множество интересных вещей.

Был у нас на кафедре аспирант Стайчо Колев из Болгарии. Однажды летом мы с Борисом Игоревичем пригласили его пойти с нами в поход на резиновых лодках. Поход состоялся, Стайчо был в восторге! Да и мы часто вспоминаем этот поход.

Наши с Глушковским дни рождения очень близки - у него 4 апреля, у меня 30 марта, то есть, по знаку зодиака мы оба - овны. Обычно мы празднуем в один день, и к нам в лабораторию приходят бывшие наши студенты. С добродушным студенческим юмором кто-то из них прозвал нас «Два «Г» - овна».

При всём при том мы с ним очень часто расходимся во мнениях. Например, в оценке женской привлекательности. «Ну, тебе всегда нравятся уродины!» - говорит он, когда я восторженно о ком-нибудь отзываюсь. По характеру Борис Игоревич - неторопливый, обстоятельный. Я же почти всегда куда-то спешу. В отношениях с людьми он совершенно бескомпромиссный, я же склонен к достижению компромиссов. По стилю жизни Борис Игоревич - ярко выраженная «сова», я предпочитаю работать утром. Однажды я спросил его, как это мы, такие вроде разные, дружим друг с другом уже почти сорок лет?

-  Да потому, - ответил Борис Игоревич, - что по большому счету все это чепуха, а основа-то у нас с тобой одинаковая!

Мудрые слова. Почаще бы вспоминать их тем, кто ссорится по пустякам ...

Студентов Борис Игоревич любит. И студенты его любят. И студентки... Но - стоп, тут приведу только стишок, который я как-то сочинил ему на юбилей:

О, скольких студенток он плакать заставит,
Уткнувшись в подушку дрожащим лицом!...
В походы ходить никогда не устанет,
И в двадцать, и в семьдесят лет - молодцом!

Всю жизнь Борис Игоревич занимается фотографией. Это по его наущению я когда-то продал своё охотничье ружьё и купил у него фоторужьё для съемки животных и птиц.

- Убийца! - клеймил он меня. - И так птиц мало осталось, а ты еще тут стреляешь из своего ружья!

Два года мы с ним ходили в фотоклуб, он вдохновлял меня делать художественные фотографии. Сам он фотографирует просто артистически, и, конечно, стал учить этому делу студентов. Это было еще в эпоху черно-белой фотографии. Мы с ним отгородили угол в нашей камералке и сделали фотолабораторию. Я привез из города увеличитель, и мы стали печатать фотографии. К нам потянулись студенты проявлять и печатать свои плёнки. Аккуратного Бориса Игоревича иногда это раздражало.

- Развели тут грязь, кругом налили, за собой не убрали! - возмущался он. Но запретить студентам пользоваться нашей фотолабораторией мы не могли. Иногда студенты засиживались у нас до глубокой ночи. Кипятили чайник, пили чай с нехитрыми припасами, обсуждали местные и мировые проблемы. А потом кто-то из студентов предложил играть в «Крокодила» (при чем тут крокодил, совершенно непонятно!). Игра эта заключается в том, что игроки делятся на две команды, причем игрок из одной команды пытается жестами представить фразу игрокам другой команды. Ему можно задавать любые вопросы, но он обязан молчать. Во время этого представления его команда, которой фраза известна, умирает со смеху, наблюдая ужимки и прыжки своего представителя. Мы с Борисом Игоревичем сделались страстными любителями этой игры, и многие поколения студентов веселились по вечерам в нашей камералке.

Летом 2004 года во время практики у Бориса Игоревича случился инсульт. Его положили в больницу в Рождественно. Студенты приходили навещать его, даже приезжали из города. К счастью, серьёзных последствий не было, но ему стало очень трудно вести занятия.

Борис Игоревич и сейчас продолжает работать. Если вы придете днем во время практики в «озонку» и поднимитесь на второй этаж, вы наверняка увидите его, он сидит за столом и разбирается в приборах. Вечером он выходит «на охоту» со своим новым цифровым аппаратом. Винчестер его компьютера забит фотографиями птиц, насекомых и цветов.

Б.И. Глушковский. На заднем плане - А.П. Тенилов

Наталья Константиновна Екатериничева, зав лабораторией. На практику она выезжает с 1996 года. Она сразу же поселилась в отремонтированной «водородке», с ней обычно выезжают её дети и внуки.

Наталья Константиновна работает у нас на кафедре с середины 70-х годов. Много работала в экспедициях на Кавказе. Тогда выезжали надолго - на два-три месяца. Ездили в Грузию, в Алазанскую долину, изучали грозовое электричество. Её дочери выросли там, и сейчас очень жалеют, что эти места нам практически недоступны. Теперь у дочерей уже свои семьи, и Наталья Константиновна всё лето проводит с внуками в Даймище.

Мне она оказала неоценимую поддержку, когда я стал руководителем практики. Наталья Константиновна взяла на себя оформление всех документов. У неё в этом отношении был опыт, у меня - никакого. Это теперь мы знаем, как и когда надо составлять списки, как готовить приказы, как оформлять прививки от энцефалита. А ведь когда я в первый раз приехал на практику с одной лишь командировкой, то наш заведующий базой, Борис Владимирович Кадик просто отказался селить моих студентов.

- Где заверенные нашим врачом списки привитых студентов? -грозно вопрошал он меня. - Я не имею права селить студентов без прививок!

Студентов он, конечно, поселил, но стоило это мне немало нервов. Зато на следующий год мы уже подготовились как следует.

Н.К. Екатериничева (в центре) и В.Д. Петрушенко (справа) со студентами.

Наталья Константиновна взяла ни себя и денежные расчеты, а также покупку инструментов и инвентаря. Конечно, помогал наш зав кафедрой, Анатолий Дмитриевич Кузнецов, который умел как-то доставать необходимые средства в ректорате.

В первые годы практики Наталья Константиновна не вела занятий со студентами. Но после того как у Бориса Игоревича случился инсульт, ей пришлось взять его группу, и теперь она ведет занятия со стандартной группой 10-12 человек. Со студентами она работает уверенно, знает, когда можно дать послабление, а когда -жестко потребовать. Кроме того, после ухода с практики Ульяны Павловны Мясоедовой она исполняет в Даймище обязанности библиотекаря. С её дочерью Машей случилась на базе романтическая история, в которую и я оказался косвенно вовлечён. Как-то летом, когда Наталья Константиновна ещё не ездила на практику, она попросила меня взять с собой её 19-летнюю дочь Машу, чтобы она могла отдохнуть на природе. Мы с Машей поехали, её благополучно поселили на базе, я занялся делами, а Маша общалась со студентами. Ну, и встретила... Виталика, студента второго курса. Между ними сразу же, как говорят, проскочила искра. Через несколько дней Маша попросилась у меня в город. Я был в полной уверенности, что она едет д омой. Он а и поехала домой... к Виталику. Влюблённые провели там два дня. Это было еще до мобильных телефонов, поэтому Наталья Константиновна лишь случайно узнала, что Маши на базе нет. Можно представить себе её ужас - дочь пропала! К счастью, в тот же день Виталик, в костюме и при галстуке, с Машей и с букетом цветов появился у них в квартире и с поклоном произнёс: «Я прошу руки вашей дочери!» Было совершенно очевидно, что сердце её он уже получил, поэтому отцу и матери оставалось только согласиться... Брак их вышел на редкость удачным. Теперь у них уже двое детей - Таня и Даниил. Тане сейчас 15 лет, она выросла в Даймище и очень любит эти места.

Андрей Геннадьевич Саенко. По должности он старший преподаватель, по возрасту - самый молодой из нас. Он окончил Гидромет в 1992 году, учился в группе измерителей. Бывал в Даймище в студенческие годы. Самое странное, что я его совершенно не помню. Был он каким-то малозаметным, хотя учился очень неплохо. Поэтому его сразу же взяли к нам на кафедру. Тогда это еще считалось большой честью для выпускников. Андрей стал работать инженером в нашей лаборатории. В первый же год стало ясно, что мы не ошиблись, взяв его к нам. Тогда только начиналась компьютеризация кафедры, и Андрей скоро стал у нас лучшим специалистом по компьютерам. Да и не только по компьютерам. Скоро стало совершенно ясно, что без Андрея наша лаборатория будет просто тихо умирать. Он умеет заставить прибор работать буквально своим дыханием. Однажды мы в Даймище взяли для шаропилотных наблюдений баллон с гелием. Но на этих баллонах стоит левая резьба, а переходный шланг у нас был только с правой резьбой для водородных баллонов. Важная час ть работ ы на практике могла быть сорвана из-за нашей забывчивости.

-  Я где-то тут видел шланг на свалке, - спокойно сказал Андрей. Принёс шланг, почистил его, и прикрутил к баллону!

Когда он в 1996 году стал ездить с нами на практику, то все как-то быстро почувствовали, что в случае любых затруднений с приборами следует обращаться именно к Андрею Геннадьевичу. Он наладил приём метеорологических карт на старенькие факсимильные аппараты. Позже он стал принимать карты на компьютер из Интернета, используя в качестве звена связи свой мобильник.

- Ты же тратишь свои деньги! - говорил я.

- Ну, а что делать, если нужно? - отвечал он, безнадёжно разводя руками.

А.Г. Саенко на футболе

Деньги ему, конечно, потом компенсировали. Он наладил прием фотоснимков Земли со спутников, и скоро наша «озонка» покрылась многочисленными антеннами. Снимки он сохранял в компьютере, а потом написал специальную программу, позволяющую их быстро прокручивать. Получался кинофильм о развитии облаков, который мы демонстрировали студентам.

Зарплата инженера у нас до смешного мала. Несмотря на все усилия зав кафедрой дать Андрею Геннадьевичу всевозможные надбавки, он все равно получал очень мало. В середине 90-х ему предложили подать заявление на должность ассистента. Вся кафедра поддерживала его. Но вдруг оказалось, что в случае избрания его на эту должность одной из старейших сотрудниц кафедры придётся уволиться. И вот прямо на заседании кафедры Андрей Геннадьевич отказался от предложенной должности и взял своё заявление назад.

В конце 90-х годов, когда с окладами у нас стало совсем туго, Андрей Геннадьевич ушёл от нас куда-то на производство. Работал монтажником, получал втрое больше, чем в институте. Через год вернулся, благо у нас открылась должность ассистента.

- Не могу, - говорит, - там работать. Иначе я сопьюсь.

Кстати, Андрей Геннадьевич совершенно не пьёт. Даже в компании, когда, кажется, нельзя не пригубить хорошего винца, он поднимает бокал с соком.

Его день рожденья приходится на период практики - 5 июля. Однажды благодарные студенты от чистого сердца преподнесли ему... бутылку водки! Помню, как он хохотал, держа перед нами эту бутылку и не зная, куда её деть. Бутылка, конечно, не пропала, но Андрей Геннадьевич не выпил ни капли.

Для студентов Андрей Геннадьевич - кумир, хотя он очень строг с ними, требуя полных и безупречных знаний. У него в «озонке» постоянно сидят несколько человек, разбираются в приборах, рисуют карты, а то и просто рассматривают фотографии птиц и цветов, которые он делает мастерски.

- Ходят, ходят!... - ворчит он иногда. - То покажи им снимки, то на флешку перепиши!...

Сказать студентам «нет» Андрей Геннадьевич не умеет и не хочет. До позднего вечера сидит он со студентами в городе. До поздней ночи засиживаются они у него в Даймище.

- Когда же ты спишь? - удивляюсь я, видя его в 8 утра совершенно бодрым.

- А мне хватает! - невозмутимо отвечает он. - Да вы же сами сидели ночами, вспомните себя!

Но вот студенты уехали. Андрей Геннадьевич остался ещё на несколько дней монтировать охранную сигнализацию для наших помещений.

- Ну, теперь будет тебе полегче! Отдохнёшь от студентов! - сказал я ему.

- Да что отдыхать! - ответил он. - Пришел я в «озонку», там тихо, никого нет! Скучно!..

Однажды в студенческом бараке вдруг выключился свет. Обследовав проводку, мы нашли короткое замыкание и обнаружили, что проводка так обветшала, что включать её было просто опасно. Мог возникнуть пожар. В течение двух дней Андрей Геннадьевич с утра до вечера монтировал новую проводку. Одновременно он еще ухитрялся вести занятия. За эту работу ему потом что-то заплатили, хотя, когда он её делал, то совершенно не думал о деньгах.

Думаю, что именно Андрей Геннадьевич может впоследствии заменить меня в качестве руководителя цикла и руководителя практики. И, хотя он ненавидит бумажно-организационную работу и приходит в ужас от такой перспективы, мне хочется надеяться, что так оно и будет.

Ульяна Павловна Мясоедова, наш инженер. К нам она пришла работать в 1997 году, когда еще училась на заочном отделении нашего Университета. В это время на нашу практику легла дополнительная нагрузка - к нам стали посылать группу «Ф» - физики-гидрометеорологи. Обычно там бывает от 7 до 10 человек. Ульяна Павловна взяла эту группу. Отношения со студентами у неё сложились прекрасные, а метеорологическую практику она недавно проходила сама.

Я хорошо помню Ульяну студенткой. Тихая немногословная девушка, она казалась какой-то робковатой, хотя работала очень старательно. Обстоятельства заставили её перейти на заочное отделение, поэтому она задержалась с окончанием Университета. Окончила лишь в 1999 году, я был руководителем её дипломной работы.

Ульяна Павловна прекрасно вписалась в наш коллектив. Оказалось, что она тоже любит походы, палатки и костры. Есть у неё еще одна любовь - к животным. На практику она приезжала с собакой, красавцем афганским борзым по кличке Топ. Ходила за ягодами, за грибами, чаще всего Топ сопровождал свою хозяйку. Ульяна Павловна охотно участвовала в студенческих играх и развлечениях.

У Ульяны Павловны, можно сказать, Божий дар - она любит детей, хорошо их понимает и охотно занимается с ними. Пока у неё не было своих детей, она ухаживала за другими. В 2003 году она вышла замуж, сейчас у неё уже двое детей, которые должны быть счастливы, что у них такая любящая мама.

Но вот на практику Ульяна Павловна уже не ездит. С 2004 года группу «Ф» пришлось взять мне. Вернётся ли она к нам?.. Нашей зарплатой инженера трудно привлечь.

Слева направо: Е.Г. Головина, О.В. Тенилова, А.А. Сёмочкин, автор.

Несколько слов о Карине Левановне Восканян, сменившей у нас Ульяну Павловну. Карина Левановна ездила с нами на практику всего один год. И так как здесь я пишу о ветеранах, то, может быть, и не стал бы упоминать о ней, если бы не одно обстоятельство. Карина Левановна оказалась очень добросовестной и целеустремленной. В её обязанности входил учет инвентаря и выдача его студентам. Но она вдруг стала задавать мне такие вопросы, что стало ясно - Карина Левановна стремится узнать все аспекты метеорологических измерений до тонкостей.

- Карина, это ведь сейчас не входит в твои обязанности, - говорил я, объясняя ей тот или иной вопрос.

-  Но студенты-то спрашивают! Я же должна им ответить! - возражала она.

Что тут скажешь? Всё правильно. Карина Левановна поступила на заочное отделение нашего Университета, этой весной слушала мои лекции.

У Карины Левановны очень необычная судьба. Господь наделил её прекрасным голосом, она поступила в Консерваторию, училась там. Но... вышла замуж, родилась дочка, и она решила уйти.

- Я поняла, что нужно делать выбор между домом и карьерой певицы, - говорила она. - Ну, что же, мне дороже моя семья!

Наш Университет оказался рядом с её домом, это её очень устроило. Но вот, год назад у неё родился второй ребенок, и она, конечно, была вынуждена взять отпуск.

-  Обязательно еще поеду в Даймище! - говорит она. - С ребенком. Ничего, буду работать!

По праздникам Карина Левановна иногда поёт на кафедре. И мы слушаем её чудесный голос, который мог бы сделать честь хорошему театру.

© Григоров Николай Олегович