Григоров Николай Олегович

Наше гидро-метео-Даймище

Вступление

Часть I

Часть II

Часть III

Часть IV

Часть V

Часть VI

Часть VII

Часть VIII

Заключение

Фото-приложение

Часть III

Теперь об одной из главных практик в Даймище - практике по общей метеорологии для студентов второго курса метфака. Её бессменным руководителем после Бройдо почти сразу же стала доцент кафедры общей метеорологии Елена Георгиевна Головина. Вообще же работает она в Даймище с 1972 года. Под её руководством, помимо Льва Адамовича и Тамары Васильевны работали Вера Давыдовна Петрушенко, Тамара Давыдовна Жуковская, Александр Федорович Попов, Лидия Андреевна Соколова, Татьяна Петровна Степанюк, Дмитрий Федорович Тимановский и многие другие преподаватели. Но здесь я пишу только о тех, кто ездил на практику в течение многих лет и отдал этому делу порядочный кусок своей жизни. Так что простите меня - те, кто не найдет здесь своих фамилий.

Итак, сама Елена Георгиевна. Как-то раз я спросил её, не состоит ли она в родстве с Федором Головиным, знаменитым русским мореплавателем начала XIX века.

- Да, - ответила она, - между нами есть дальнее родство. И не только с Федором Головиным, мы в родстве со многими известными людьми.

Так я узнал, что Елена Георгиевна принадлежит к старинному дворянскому роду. Мы с ней познакомились еще в 1974 году, когда вместе работали со студентами на картошке. Современным студентами приходится объяснять, что это такое. Это значит - весь курс (а то и не один!) в принудительном порядке на сентябрь посылают в колхоз убирать картошку. Ну, а мы с Еленой Георгиевной были в числе руководителей. Нас, как и студентов, тоже не спрашивали, хотим мы или нет. Послали, и все тут.

С Еленой Георгиевной мы как-то сразу подружились. Оказалось, что мы оба кончили один и тот же вуз - физфак Университета, только Елена Георгиевна на три года раньше меня. Энергичная, веселая, с легким общительным характером, она обращалась со студентами с юмором, но умела настоять на своём. Я тогда только учился сложному искусству руководителя, и пример Елены Георгиевны был для меня весьма кстати.

Е.Г.Головина. На заднем плане - А. В. Набатов.

С 1984 по 1995 год мы с Борисом Игоревичем Глушковским были прикомандированы к практике по общей метеорологии. То есть, Елена Георгиевна была, по сути дела, нашим начальником. Дай Бог всякому такого начальника! В наши дела с приборами она совершенно не вмешивалась, а необходимые организационные вопросы решались легко и ко взаимному удовлетворению. Даже если она бывала чем-то недовольна, то умела высказать это в такой форме, что обижаться было невозможно. Это качество проявляется у неё и в отношении к студентам. Своих студентов Елена Георгиевна любит и в каждого вкладывает часть своей души. Мне часто приходится рецензировать дипломные работы её студентов. И вот, бывает, звоню ей поздно вечером, чтобы выяснить какой-то вопрос, а она отвечает: «Да вот мы с ней (с ним) как раз сейчас это и обсуждаем!» Дома её застать можно только после 11 вечера. Да и то не всегда.

Праздновали мы её юбилей в столовой нашего второго корпуса. Ну, что должен делать юбиляр - сидеть, улыбаться, благодарить всех! Нет, Елена Георгиевна срывается с места и бежит на кухню - кому-то посуды не хватает! Меня всегда поражала её энергия. И лекции читает, и практику ведет, целое направление в науке открыла (а как же, «Погода и здоровье человека»!), по 5-6 дипломников каждый год, а еще надо студентов из Польши принять, и самой в Польшу съездить, и в планах еще десяток задумок! А ведь все эти годы у неё на руках была тяжело больная мать. Многие из окружающих и не знали об этом.

В 2007 году впервые за много лет Елена Георгиевна не ездила на практику. Её заменила Вера Давыдовна Петрушенко. И хотя Вера Давыдовна тоже опытнейший преподаватель, отсутствие Елены Георгиевны было заметно.

Мне кажется, что сверхэнергичность Елены Георгиевны иногда ей же самой и мешает. Ну, в самом деле, в сутках-то всего 24 часа, как за это время можно и защиту своих дипломников послушать, и съездить в Даймище разместить студентов на базе? Кому-то надо сказать «нет». Но мечется бедная Елена Георгиевна, стараясь успеть повсюду.

Давно у неё накоплен материал для докторской диссертации. Но ведь всё это надо оформить, написать, защитить! Это требует немалого времени. А времени и так не хватает! И вот, по квалификации Елена Георгиевна давно уже доктор, профессор, а формально - лишь кандидат наук, доцент.

А как она старается показать своим студентам что-то сверх программы, сводить их в интересные места, благо их так много кругом! Иногда мы с ней специально освобождали полдня, чтобы сходить со студентами в Музей Станционного Смотрителя в Выре или в усадьбу Набокова в Рождественно. И всегда она расскажет об этих местах не хуже любого экскурсовода, а иногда и от себя что-то прибавит. У неё всегда под руками книги об истории и природе этих мест, которые она покупает в музее-усадьбе Набокова, хотя стоят они недешево.

Кстати, о книгах - многие из них написаны местным краеведом, архитектором Александром Александровичем Сёмочкиным. Когда вы будете в музее Набокова, то, возможно, встретите его. Ведь он директор этого музея, и сам же и восстановил его буквально из пепла. Но Александр Александрович настолько интересный и значительный человек, что здесь в нескольких словах о нём не скажешь. Поэтому я всех отсылаю к его книгам , где он рассказывает о природе, истории и жителях этих мест:

• Тень русской ветки. А.А. Сёмочкин, 2002 г.
• Господин Верхний Оредеж. А.А. Сёмочкин, 2005 г.
• Гимны и повести Оредежских долин. А.А. Сёмочкин, 2006 г.

Вера Давыдовна Петрушенко, ближайший и бессменный помощник Елены Георгиевны. Работает в Даймище вот уже больше 30 лет. По характеру она полная противоположность Елене Георгиевне, хотя между собой они очень дружны. Неторопливая, обстоятельная, всегда у неё на всё хватает времени, всегда всё стоит на своих местах. Её комната - образец чистоты и порядка. Войдешь к ней, так даже стыдно станет за свой беспорядок. И это не показное, это многолетняя привычка, которая становится натурой человека. Такой же порядок у неё и в делах. Все документы, инструменты и приборы Вера Давыдовна держит на своих местах и всегда может быстро найти всё, что нужно. Со студентами она доброжелательна, но очень требовательна, по нескольку раз заставляет пересчитывать результат, пока всё не будет сделано без ошибок. Иной преподаватель махнёт рукой, в лучшем случае скажет: «Вот здесь у тебя ошибка, ты, наверно, не учёл вот эту поправку. Ну, ладно!..» Никогда Вера Давыдовна так не поступит.

Вместе со студентом она разберётся, почему неправильно, заставит учесть все поправки, и с улыбкой закончит объяснение своей любимой фразой: «Понятно, да?» До поздней ночи сидит она со студентами в камералке, пока не добьется от них правильных результатов.

Мы с Верой Давыдовной познакомились тогда же, когда и с Еленой Георгиевной - на картошке. То ли она сменила Елену Георгиевну, то ли Елена Георгиевна приехала ей на смену, я уже не помню. Но помню, как Вера Давыдовна собирала картошку вместе со студентами, как она ободряла городских девочек, вынужденных впервые в жизни работать на поле по 8-9 часов. Помню, как мы с ней вышли как-то на поле после дождя, и она по-детски восторженно воскликнула: «Радуга! Радуга! Какая красота!»

Но вот если мы с Еленой Георгиевной сразу перешли на «ты», то так обратиться в Вере Давыдовне мне даже и в голову не приходит. Что-то в наших отношениях есть такое, что не допускает фамильярности. И лишь в очень редких случаях мы обращается друг к другу по имени, а так - только по имени-отчеству.

У Веры Давыдовны свой стиль преподавания. Она заставляет студентов читать литературу, подробно объясняя, где что надо прочесть. Не всем это нравится. Иногда слышишь от студентов: «Ну вот, спросил Веру Давыдовну, а она опять говорит - читайте наставление!» Но сказать, что Вера Давыдовна сама не объясняет студентам, конечно, нельзя. Как раз наоборот! Объясняет она много и очень подробно. И не только объясняет, но и показывает. Просто всегда есть такие, кто не очень-то внимательно слушает. А требует она очень строго.

Вера Давыдовна окончила Гидромет, была здесь, на практике, в числе первых студентов. Прекрасно помнит Бройдо. После окончания Гидромета несколько лет проработала метеорологом на Сахалине. Погоду она чувствует, может её предсказывать по местным признакам, то есть практически без приборов. У метеорологов это считается высшим мастерством. Среди нас она считается самым опытным специалистом после ухода Тамары Васильевны Ушаковой. Иногда я спрашиваю студентов на практике: «В какую группу вы попали?» И если слышу в ответ: «К Вере Давыдовне», говорю: «Вам повезло!» И студенты обычно отвечают: «Да, мы знаем!»

Много лет подряд Вера Давыдовна проработала заместителем декана младших курсов. Помнит очень многих студентов, со многими выпускниками переписывается. И все они, я уверен, с благодарностью вспоминают эту маленькую женщину, которая так многому их научила.

Тамара Давыдовна Жуковская работала на практике до середины 90-х годов. Затем эмигрировала в Америку вместе с повзрослевшим сыном. Тамара Давыдовна мне запомнилась тем, что ходила с чайником в лес за черникой. Собирать ягоды она любила, набирала полный чайник. Иногда приезжала сюда в августе в трудные 90-е годы. Тогда многие сотрудники, в том числе и я семьей, отдыхали в августе здесь, на базе. Плата была скорее символической, а место прекрасное. Удобства, правда, не очень. Но те, у кого не было дачи, могли отдохнуть здесь. На складе до сих пор лежит коробка с надписью «Т.Д. Жуковская». Сама она давно уже за океаном, а её нехитрый дачный скарб так и лежит здесь.

Татьяна Петровна Степанюк, инженер. Ездила на практику до конца 80-х годов. Вместе со Львом Адамовичем Троупянским она обеспечивала приборную часть практики. В её обязанность входило документальное обеспечение - бланки, ленты самописцев, чернила, мензурки и прочая мелочь, без которой измерения невозможны. У неё всегда было много работы при подготовке практики. Надо было ничего не забыть, все разложить по местам. Во время практики она всегда была в своей камералке №3, и к ней то и дело посылали студентов.

- Идите к Татьяне Петровне, возьмите ленту для гелиографа! Сейчас будем его изучать!

Потом, во время круглосуточных дежурств, студенты уже не нуждались в таких напоминаниях и сами приходили к ней тогда, когда нужны были те или иные материалы.

С уходом Татьяны Петровны и Льва Адамовича руководство института решило, что два инженера на практику - это роскошь. Стали посылать только одного. Это были молодые люди, которые рассматривали свою должность, как временную. Работали они год-два, и за это время не успевали даже как следует инвентаризовать имущество. Приезжали они точно к началу практики, а не за месяц, как Лев Адамович. Все запасы Льва Адамовича быстро истощились. Стал ощущаться дефицит приборов и расходных материалов. Купить что-то к этому времени было уже почти невозможно, у нас иногда не было денег даже для покупки батареек для фонариков. И это еще полбеды. Стал ощущаться дефицит кадров, людей. Никто не хотел идти в инженеры, никто не хотел тратить на практику месяц своего летнего отпуска. И вот, Елена Георгиевна осталась без инженеров.

- Ну что же, - говорили нам на Ученом Совете, - преподаватели должны сами заботиться о своих приборах! Кто, как не преподаватель, знает их лучше всех?

Однако, учить студентов - это одно, а заниматься ремонтом и снабжением - это другое. И на преподавателей легла двойная нагрузка. Теперь нельзя было послать студента к Татьяне Петровне, нужно было за каждой мелочью идти самому. И вот, бежит иногда Елена Георгиевна за каким-нибудь перышком для самописца, которое отказало, как всегда, в самый неподходящий момент, а вся группа ждёт её на метеоплощадке.

Этого мало. В 90-е годы на руководителей практик возложили еще одну обязанность - получать деньги на питание студентов и вносить их в столовую базы по мере надобности. Пришлось нам осваивать профессию бухгалтеров и инкассаторов. А деньги были не такие уж маленькие, и возили мы их просто в карманах, на электричках. А уж где хранили! - об этом я лучше умолчу, чтобы не смешить читателей. К счастью, это кончилось несколько лет назад, когда был организован спортивный лагерь в Даймище. ⁴

⁴ Но вот, в 2007 году мы опять получали деньги на питание студентов! История повторяется?

Но и это не все. Стала ветшать наша база, стали подгнивали камералки, пришли в ветхость бараки. Денег для строительства, и даже для маломальского ремонта в институте не было. Пришлось нам овладевать профессией ремонтников! Тут, конечно, было не обойтись без помощи студентов. И вот, практически все мужчины-преподаватели стали волей-неволей учить студентов-мальчиков ремонтному делу. Каждый внес вклад по способностям. Особенно отличились гидрологи Исаев и Иванов, о них речь впереди. Наша кафедра перестроила «во-дородку» под лабораторию для сложной электронной техники, в нижнем этаже устроили две жилые комнаты. Построили себе дома для жилья Владимир Яковлевич Шамис, Альберт Саидович Галеев, Исаев и Иванов. Я с помощью студентов отремонтировал четыре камералки, настелили новый пол и перекрыли крышу. Для девочек у нас своя строительная специализация - маляры. Красим мачты, будки, красим бараки и камералки. Ну, а Иванов и Исаев построили для студентов кирпичный дом. Сначала там была просто кир пичная к ладка, потом построили мастерскую, а затем уже нарастили второй этаж. Теперь студенты-гидрологи живут в более-менее приличных условиях.

Однако, всё это полумеры, нужно, конечно, капитальное строительство. И вот, в 2004 году появились кое-какие деньги, решено было построить новый хороший дом! Выстроили. Стоит двухэтажный красавец-дом напротив столовой, обит виниловой вагонкой, с ондулиновой крышей, со стеклопакетами. Внутри - теплые туалеты, душевые кабины! Красивая винтовая лестница ведет на второй этаж, комнаты там просторные, светлые... Не дом, а мечта! На гостиницу «три звезды» вполне потянет.

Вопрос лишь один - кого туда селить? Студентов? Есть опасение, что дикая студенческая орда за один сезон все перепортят. Преподавателей? Но комнаты там на 3-4 человек, а мы как-то привыкли ютиться по одному, пусть даже и не с такими удобствами. Возникла идея -сдавать комнаты, зарабатывать деньги. Хорошая идея. Только вот одно мешает - практика! В самые лучшие летние месяцы здесь студентов, как пчел в улье. Значит, остаётся август, поздняя весна и ранняя осень. Так и простоял дом пустой, а студенты и по сей день живут в бараках.⁵

⁵ Очень надеюсь, что это просто нелепые слухи, но, говорят, в некоторых умах уже вызревает мысль - раз практика мешает, значит, надо убрать практику из Даймища!

Дело, собственно, ясное - надо строить новое помещение для студентов с учетом соответствующих требований. Пусть и не такое роскошное, но удобное и теплое.

Однако мы отвлеклись. Татьяна Петровна уже давно не ездит на практику, но в институте продолжает работать. Между прочим, пишет стихи, хорошие лирические стихи. Выпустила уже два сборника. И если вам попадется в книжном киоске Университета книжка за подписью «Татьяна Аман», знайте - это её девичья фамилия, и её стихи.

Лидия Андреевна Соколова. Я помню её 19-летней девушкой, она в 1970 году работала в машинописном бюро института. Очень была симпатичная девушка Лида, многие парни ухаживали за ней. Одновременно она училась на заочном отделении, потом, после окончания, работала какое-то время на нашей кафедре. Но наш зав кафедрой Л.Г. Качурин не поверил в неё и не стал продвигать дальше. Тогда Лидия Андреевна ушла на кафедру общей метеорологии, скоро стала преподавателем, и в этом качестве появилась в Даймище где-то в конце 80-х годов. Ездила со своим сыном Сашей, и с собакой-боксером по кличке Бой. Мы уже знали - если Бой привязан около камералки, значит, Лидия Андреевна там. В 90-е годы она отдыхала в Даймище в августе, с ней бывала и её мама, приветливая, приятная женщина.

В середине 90-х годов Лидия Андреевна второй раз вышла замуж. Её муж, тоже выпускник нашего института, занялся бизнесом, в семью пришел достаток. Родился ребенок. И Лидия Андреевна из Университета ушла, только иногда приезжает в Даймище вспомнить былые годы.

Дмитрий Федорович Тимановский., зав лабораторией кафедры общей метеорологии. В Университет он пришел уже после выхода на пенсию. В Даймище он появился через несколько лет после ухода Льва Адамовича, в начале 90-х, и занимался снабжением и наладкой приборов. Казалось, что с приходом Дмитрия Федоровича наши трудности с приборами кончились. За его плечами был огромный опыт работы, в том числе и зимовки в Антарктиде. Это был исключительно добросовестный человек. Здесь, в Даймище, он не только наладил все приборы, но и пытался вести научную работу. Сам подключил самописец к пиранометру - прибору для измерения рассеянной радиации, а датчик пиранометра покрыл красной краской, чтобы он регистрировал красную часть спектра. Как я уже сказал, в 90-е годы был жесткий дефицит приборов и материалов. Но Дмитрий Федорович умел всё изготовить из подручных средств. И всё бы хорошо, но - увы! - возраст... После 2000 года ему стало трудно ездить на практику. И вот, летом 2006 года пришла в Даймище скорбная весть - уме р Дмитри й Федорович в возрасте 76 лет.

В 80-х годах ездил на практику по общей метеорологии доцент Александр Федорович Попов. Флегматичный, невозмутимый мужчина, он приезжал со своими двумя дочерьми, девочками лет 10-15. Тогда он, единственный среди нас, был обладателем автомобиля. Правда, на своей «Волге» Александр Федорович ездил редко. В начале 90-х годов он ушел от нас в Санкт-Петербургский Университет.

Будет неправильно, если я не напишу еще об одном преподавателе. Назовём его здесь Жорес-Маликом⁶. Работал он на кафедре метеопрогнозов, но был прикомандирован к практике по общей метеорологии. Так же как и другие, он вел группу студентов, но в его обязанности входило принимать метеорологические карты, давать обзоры и прогнозы погоды, и обеспечивать на базе радиовещание. Поэтому жил он не в общем бараке, а в отдельном домике, называемом «радиорубкой». Каждое утро, в 7-30 (ни секундой раньше или позже!) Жорес-Малик включал позывные «Маяка». Затем из репродукторов раздавался его голос:

- С добрым утром, товарищи студенты и преподаватели! Сегодня 5 июля, четверг. Температура воздуха +18 градусов. Температура воды в реке Оредеж 17 градусов. Через 5 минут начинается физзарядка!

Далее следовала весёлая музыка, записи Жорес-Малик подбирал сам.

Где-то около 2 часов дня Жорес-Малик созывал всех студентов метфака - и второй и третий курс - на обзор погоды. На специальном стенде напротив камералок он вывешивал карты погоды, принятые по радио. И начинал обзор. Слушать его было интересно, он был грамотный специалист. Всем циклонам и антициклонам он давал собственные названия, в зависимости от того, откуда они пришли. И выходило, что «Скандинавский циклон», не дойдя до нас, повернул на север, а «Черноморский антициклон» прочно стоит на месте и не даёт «Средиземноморскому циклону» пройти своей обычной дорогой на восток.

Студенты его любили, а студентки - особенно. Был он южных кровей, что чувствовалось и по его имени и по его внешности. И не раз девчонки шептались между собой:

- Смотри-ка, а Ирка опять из радиорубки идёт! Вот неймётся ей!..

⁶ Это единственный из преподавателей, фамилию которого я по понятным причинам изменил.

Да, был за Жорес-Маликом такой грех. Но никто на него не жаловался, и на такие шалости у нас смотрели сквозь пальцы, тем более, что специалистом он был хорошим. И вроде бы неплохим семьянином. Правда, первая его жена исчезла при загадочных обстоятельствах, оставив ему сына, которому к тому времени было уже 10 лет. Мальчик выезжал с ним, участвовал в наших спортивных состязаниях. От второй жены у него было две дочки, и жена с детьми приезжала к нему на выходные. Помнится, он поставил для детей качели около своего домика, и сам качал маленькую дочку.

Поговаривали, что Жорес-Малик готовит докторскую диссертацию, и уже почти написал её.

И вот этот перспективный преподаватель, этот прекрасный специалист, вдруг он совершил поистине чудовищное преступление!

Я хорошо помню тот день в конце 1986 года, когда меня остановил сотрудник нашей кафедры Боря Екатериничев и спросил, какого мнения я о Жорес-Малике, и не замечал ли я за ним чего-нибудь странного?

- А что Жорес-Малик? - спросил я. - Ну, девочек он любит, это все знают. А вообще-то он хороший семьянин и отец!

-  Хороший отец?! - Боря прямо задохнулся. - Да он сына своего убил!

- Как?! - не поверил я. - Не может быть, он же так любит его! Увы, Боря оказался прав. Вскоре история с убийством стала широко известна, и во всех углах института только и говорили, что о Жорес-Малике.

История была совершенно загадочная и какая-то мистическая. Рано утром, часов в шесть, отец поднял сына с постели, заявив, что они идут искать клады. Десятилетнего мальчика увлечь нетрудно. С собой он взял лопату и топор. Они пошли за ограду кладбища, ближайшего к их дому. Там он и убил своего сына. Топором... После этого сам пошел в милицию и заявил об убийстве. Говорят, бормотал: «Что я наделал!... Что я наделал!...»

Тело мальчика нашли, вина Жорес-Малика была полностью доказана. Мотивы убийства остались загадкой. Сам Жорес-Малик говорил, что он не хотел, чтобы его сын мучился так же, как он. (А как он мучился? Вроде вполне благополучный человек!) Психиатрическая экспертиза гласила - нормальный. Проверяли версию о том, что он, возможно, убил свою первую жену, а мальчик что-то знал об этом. Никаких подтверждений этому не нашли. Вторая жена Жорес-Малика просила о снисхождении к нему...

Был суд, Жорес-Малику дали 12 лет. В институте все осуждали его, некоторые считали, что мало дали. Но вот моя дипломница, которую распределили на Север, говорила:

- Я еду в те места, где много заключённых. Может, я увижу там Жорес-Малика? И если он попросит меня купить ему сигарет, я не смогу ему отказать!

Вот, таковы женские сердца...

Ну, а мы Жорес-Малика больше не видели. Ни в институте, ни на практике. Говорят, что он уже освободился (12 лет давно прошли), но, конечно, преподавателем работать никогда не сможет.

Прием карт пришлось взять на себя нам с Борисом Игоревичем. К сожалению, кафедра метеопрогнозов больше не посылала на практику своих преподавателей. Обзор погоды стали делать студенты третьего курса.

Ольга Валерьевна Тенилова. Появилась на практике в середине 90-х годов. Симпатичная молодая женщина с общительным характером, она сразу стала своей в нашей компании. Помимо преподавания, Ольга Валерьевна много занималась организацией досуга студентов. Это она ввела в нашу жизнь вечера поэзии и авторской песни, КВН и другие праздники, без которых студенческая жизнь была бы пресной. В 2002 году она настояла на том, чтобы мы отметили 40-летие переезда базы в Даймище. Когда мы стали получать гранты от городской администрации на проведение спортивного лагеря, Ольга Валерьевна взялась за организацию экскурсий. С тех пор каждый выходной у нас бывают автобусные экскурсии - в Суйду, в домик няни Пушкина, в имение Ганнибалов, и даже более далёкие - в Копорье, в дом-музей Рериха в Изваре, в Новую Ладогу. Что касается «ближних» пешеходных экскурсий в Выру и в Рождественно, то они теперь стали еженедельными.

С 2007 года Ольга Валерьевна руководит практикой под названием «Экологический туризм». Более подходящую кандидатуру я не мог бы назвать. Но... практика метфака потеряла прекрасного преподавателя! К тому же практика «туристов» длится всего две недели, так что теперь Ольга Валерьевна приезжает на более короткий срок.

© Григоров Николай Олегович