 |
|
Пятьсот девятнадцатая почь
Когда же настала пятьсот девятнадцатая ночь, она оказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что войска разделились и ушли в свои жилища. И
царь Кафид проверил свое войско, и оказалось, что бойцов убито пять ты-
сяч, и царь разгневался великим гневом. И царь Тайгамус проверил свои
войска, и оказалось, что было убито три тысячи из избранных его храбре-
цов, и, увидя это, он разгневался великим гневом.
Потом царь Кафид выехал на поле второй раз и сделал так же, как в
первый раз, и каждый из царей искал для себя победы. И царь Кафид крик-
нул своим воинам и сказал. "Есть ли среди вас кто-нибудь, кто выступит
на поле и откроет для нас врата боя и сражения?" И вдруг один витязь, по
имени Баркик, подъехал верхом на слоне (а это был великий богатырь) и
приблизился и, сойдя со спины слона, поцеловал землю меж рук царя Кафида
и попросил разрешения выйти на поединок. И потом он сел на слона и пог-
нал его на поле и закричал: "Есть ли соперник, есть ли противник, есть
ли боец?"
И когда услышал это царь Тайгамус, он обратился к своим воинам и оп-
росил их: "Кто из вас выступает против этого витязя?" И вдруг один всад-
ник выехал из рядов верхом на коне с огромным телом и ехал, пока не
приблизился к царю Тайгамусу, и он поцеловал перед ним землю и опросил у
него разрешения на поединок. А потом он направился к Баркику, и, когда
он подъехал к нему, Баркик воскликнул: "Кто ты будешь, чтобы издеваться
надо мной и выступать против меня в одиночку, и как твое имя?" - "Мое
имя - Гаданфар ибн Камхиль", - отвечал боец. И Баркик оказал ему: "Я
слышал про тебя, корда был в своей стране. Можешь сразиться со мною меж
рядов витязей?"
И, услышав его слова, Гаданфар вытащил из-под бедра железную дубину,
а Баркик взял в руку меч, и они стали сражаться жестоким боем. И Баркик
ударил Гаданфара мечом, и удар пришелся по его шлему и не причинил ему
вреда. И, увидя это, Гаданфар ударил Баркика дубиной, и его мясо смеша-
лось с мясом слона. И подошел к Гаданфару какой-то человек и воскликнул:
"Кто ты такой, чтобы убивать моего брата?" - а затем он взял в руку
стрелу и ударил ею Гаданфара, и удар пришелся в бедро и пригвоздил к не-
му кольчугу. И, увидя это, Гаданфар обнажил меч и, ударив своего против-
ника, разрубил его пополам, и тот упал на землю, утопая в крови. А затем
Гаданфар повернулся и побежал к царю Тайгамусу. И, увидев это, царь Ка-
фид закричал своим воинам и оказал: "Выходите на поле и сражайтесь со
всадниками!"
И царь Тайгамус выступил со своими воинами и солдатами, и они стали
сражаться жестоким боем, и кони ржали на коней, и люди кричали на людей,
и обнажились мечи, и выступили вперед вое достохвальные воины, и всадни-
ки понеслись на всадников, и побежал трус с места сражения. И били в ли-
тавры, и дули в трубы, и люди слышали только шум криков и лязг оружия, и
погибли в это время те из богатырей, что погибли. И они сражались таким
образом, пока солнце не появилось в куполе небосвода. И тогда царь Тай-
гамус отошел со своими воинами и солдатами и вернулся в свои палатки, и
то же сделал Кафид. И царь Тайгамус проверил своих людей и увидел, что
убито из них пять тысяч всадников и сломано у них четыре знамени. И ког-
да царь Тайгамус узнал об этом, он разгневался великим гневом.
Что же касается царя Кафида, то он проверил свои войска и увидел, что
убито шестьсот всадников из числа избранных храбрецов и сломано у них
девять знамен. И затем бой между ними прекратился на три дня. А после
этого царь Кафид написал письмо и послал его с посланным из своего войс-
ка к царю, которого звали Факунпес, и посланный отправился к нему. (А
Кафид утверждал, что он его родственник со стороны матери.) И когда царь
Факуп узнал обо всем, он собрал своих воинов и солдат и направился к ца-
рю Кафиду..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до пятисот двадцати
Когда же настала ночь, дополняющая до пятисот Двадцати, она сказала:
"Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Факун собрал своих воинов и
солдат и отправился к царю Кафиду. И когда царь Тайгамус сидел и наслаж-
дался, вдруг пришел к нему один человек и сказал: "Я видел пыль, подняв-
шуюся вдали, которая взвилась на воздух". И царь Тайгамус приказал отря-
ду своих солдат выяснить, в чем дело с этой пылью, и они ответили: "Слу-
шаем и повинуемся!" - и ушли и вернулись и сказали: "О царь, мы видели
пыль, а через некоторое время ее прибило ветром и разорвало, и из-под
нее показалось семь знамен, и под каждым знаменем три тысячи всадников.
И они направились в сторону царя Кафида". И когда царь Факунчлес прибыл
к царю Кафиду, он приветствовал его и спросил: "В чем с тобой дело и что
это за бой ты ведешь?" А царь Кафид ответил ему: "Разве ты не знаешь,
что царь Тайгамус - мой враг и убийца моих братьев и моего отца? Я при-
шел, чтобы с ним сразиться и отомстить ему". - "Да будет солнце для тебя
благословенно!" - воскликнул царь Фокун. А потом царь Кафид взял царя
Факуна-диса и отправился с ним в свою палатку, радуясь великою радостью.
Вот что было с царем Тайгамусом и царем Кафадом. Что же касается царя
Джаншаха, то он провел два месяца, не видя своего отца и не позволяя
входить к себе ни одной из невольниц, которые ему прислуживали, и охва-
тила его из-за этого великая тревога. И он спросил одного из своих прис-
лужников: "Что случилось с моим отцом, что он ко мне не приходит?" И ему
рассказали о том, что случилось у его отца с царем Кафидом. "Приведите
мне моего коня, и я поеду к отцу", - оказал Джаншах. И ему ответили:
"Слушаем и повинуемся!" - и привели ему коня. И когда конь предстал пе-
ред ним, Джаншах подумал: "Я занят сам собою, и правильно будет, если я
возьму моего коня и отправлюсь в город евреев. А когда я доберусь до не-
го, Аллах облегчит мне встречу с тем купцом, который нанял меня на рабо-
ту. Может быть, он сделает со мною то же, что и в первый раз; никто ведь
не знает, где будет благо".
И он сел на коня и взял с собою тысячу всадников и поехал. И люди
стали говорить: "Джаншах отправился к отцу, чтобы сражаться с ним вмес-
те". И они уехали до времени вечера, а потом спешились на большом лугу и
расположились там на ночь. И когда все заснули и Джаншах увидел, что все
солдаты спят, он поднялся украдкой, затянул пояс, сел на копя и поехал
по дороге в Багдад, так как он слышал от евреев, что каждые два года к
ним приходит караван из Багдада. "Когда я доберусь до Багдада, - оказал
он себе, - я поеду с караваном и достигну города евреев". И в его душе
утвердилось такое решение, и он поехал своей дорогой.
И когда воины пробудились от сна, они не увидели ни Джаншаха, ни его
коня, и сели на коней и ездили, разыскивая Джаншаха, направо и налево,
но не нашли его следов. И тогда они вернулись к его отцу и рассказали
ему о том, что сделал его сын, и царь Тайгамус разгневался великим гне-
вом, так что изо рта у него едва не посыпалась искры, и сбросил с головы
венец и воскликнул: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха! Я потерял мое-
го сына, а враг стоит напротив меня!" И цари и везири сказали ему: "По-
терпи, о царь времени, вслед терпенью всегда идет благо".
А Джаншах из-за своего отца и разлуки с любимою сделался печален и
озабочен, и сердце его было ранено, и глаза разъело от слез, и он не
опал ни ночью, ни днем. Что же касается его отца, то, узнав, что все его
воины и солдаты пропали, он отказался от войны со своим врагом и отпра-
вился в свой город и, вступив туда, запер ворота, укрепил городские сте-
ны и спасся бегством от царя Кафида. А Кафид каждый месяц подходил к го-
роду, ища боя и распри, и проводил подле него семь ночей и восемь дней,
а после того он уводил своих солдат и возвращался в палатки, чтобы поле-
чить раненых мужей. Что же касается жителей города царя Тайгамуса, то
после ухода врагов они занимались починкой оружия, укреплением стен и
установкой метательных машин. И царь Тайгамус (с царем Кафидом провели
так семь лет, и война между ними все продолжалась..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот двадцать первая ночь
Когда же настала пятьсот двадцать первая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что царь Тайгамус с царем Кафидом провели так
семь лет, и вот то, что было с ними.
Что же касается Джаншаха, то он все время ехал, пересекая степи и
пустыни, и всякий раз, как подъезжал к какому-нибудь городу, спрашивал
про Такни, крепость драгоценностей, но никто про нее не рассказывал, и
все только говорили: "Мы никогда не слышали такого названия". А потом он
стал спрашивать про город евреев, и один из купцов рассказал ему, что
этот город на краю земель восточных, и сказал: "В этом месяце поезжай с
нами в город Мизракан, он в Индии, а из этого города мы направимся в Хо-
расан, а оттуда поедем в город Шямун, а оттуда в Хорезм, и будет город
евреев поблизости от Хорезма - между ними расстояние в один год и три
месяца пути".
И Джаншах подождал, пока отправился караван, и ехал вместе с ним, по-
ка не достиг города Мизракана, а вступив в этот город, он стал спраши-
вать про Такни, крепость драгоценностей, но никто ему ничего о ней не
рассказал. И караван двинулся дальше, и Джаншах поехал с ним в Индию и
вступил в город и стал спрашивать про Тадсви, крепость драгоценностей,
но никто ему о ней ае рассказал, и все говорили: "Мы никогда не слышали
такого названия". И Джаншах терпел в дороге большие бедствия и тяжкие
ужасы, и голод, и жажду, и он выехал из Индии и ехал до тех пор, пока не
достиг страны Хорасан, и прибыл в город Шимун и вступил туда и стал
спрашивать про город евреев. И ему рассказали про него и описали туда
дорогу, и он ехал дни и ночи, пока не доехал до того места, куда он бе-
жал от обезьян. А потом он шел дои и ночи и пришел к той реке, которая
была рядом с городом евреев, и сел на берегу ее и выждал до дня субботы,
когда река высохла по могуществу Аллаха великого.
И тогда он перешел через реку и пошел в дом того еврея, у которого он
был в первый раз, и этот еврей и его семья приветствовали Джаншаха и об-
радовались ему и принесли ему еду и питье, а затем они спросили его:
"Куда ты отлучался?" И он ответил: "В царство Аллаха великого". И Джан-
шах провел у них эту ночь, а наутро пошел гулять по городу и увидел за-
зывателя, который кричал: "О люди, кто возьмет тысячу динаров и прекрас-
ную девушку и будет у нас работать полдня?" - "Я сделаю эту работу", -
оказал Джаншах, и зазыватель оказал ему: "Следуй за мною!"
И Джаншах следовал за ним, пока не пришел к дому еврея-скупца, к ко-
торому он приходил в первый раз, и тогда эазыватель сказал купцу: "Этот
парень сделает ту работу, которую ты хочешь". И купец приветствовал
Джаншаха и сказал ему: "Добро пожаловать!" И взял его и привел в харим и
принес ему еды и питья, и Джаншах поел и выпил; а затем купец дал ему
деньги и красивую невольницу, и Джаншах проспал с нею эту ночь. А когда
настало утро, он взял деньги и невольницу и отдал их еврею, в доме кото-
рого он ночевал в первый раз. И затем он вернулся к купцу, который дал
ему работу, и купец сел на коня и они ехали до тех пор, пока не достигли
высокой горы, уходившей ввысь. И купец вынул веревку и нож и сказал
Джаншаху: "Повали этого коня на землю!" И Джаншах повалил коня и связал
веревкой и ободрал его и отрубил ему ноги и голову, а затем он вскрыл
коню брюхо, как приказал ему купец. И тогда купец оказал Джаншаху: "Вой-
ди в брюхо, и я зашью тебя в нем, и что бы ты там ни увидел, расскажи
мне; это и есть работа, за которую ты взял плату".
И Джаншах влез в брюхо коня, и купец зашил его в нем и ушел в место,
отдаленное от коня, и спрятался там, а через минуту прилетела большая
птица и спустилась по воздуху и, схватив коня, поднялась с ним к облакам
небесным. И она опустилась на вершине горы и, усевшись на вершине, соб-
ралась есть коня, и когда Джаншах почувствовал это, он прорвал брюхо ко-
ня и вышел. И птица метнулась от него и улетела своей дорогой, и Джаншах
взглянул и посмотрел, где купец, и увидел, что тот стоит под горой, по-
добный воробью. "Что ты хочешь, о купец?" - спросил его Джаншах. И купец
молвил: "Сбрось мне несколько камней, которые вокруг тебя, и я укажу те-
бе дорогу, по которой ты спустишься". - "Так ты поступил со мною пять
лет назад, и я перенес голод и жажду, и мне достались великие тяготы и
многое зло. И теперь ты вернулся со мною в это место и хочешь меня погу-
бить! - крикнул Джаншах. - Клянусь Аллахом, я ничего тебе не сброшу". И
затем Джаншах пошел и направился по дороге, которая вела к шейху Насру,
царю птиц..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот двадцать вторая ночь
Когда же настала пятьсот двадцать вторая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что Джаншах пошел и направился по дороге, кото-
рая вела к шейху Насру, царю птиц. И он шел не переставая дни и ночи, с
плачущими глазами и опечаленным сердцем, и когда чувствовал голод, ел
земные растения, а когда чувствовал жажду, пил воду из каналов. И нако-
нец он достиг дворца господина нашего Сулеймана и увидел шейха Насра,
сидевшего у ворот дворца, и подошел к нему и поцеловал ему руки, и шейх
Наср сказал ему: "Добро пожаловать! - и приветствовал его и спросил: - О
дитя мое, что с тобой случилось, что ты пришел в это место, когда ты
отправился отсюда вместе с Ситт Шамсой, с прохлажденным оком и расширив-
шейся грудью?"
И Джаншах заплакал и рассказал ему, что произошло из-за Ситт Шамсы,
когда она улетела и сказала ему: "Если ты меня любишь, приходи ко мне в
Такни, крепость драгоценностей". И шейх Наср удивился этому и восклик-
нул: "Клянусь Аллахом, о дитя мое, я не знаю этой крепости и, клянусь
господином нашим Сулейманом, я в жизни не слышал такого названия". -
"Что же мне делать, когда я умер от любви и страсти?" - сказал Джаншах.
И шейх Наср молвил: "Подожди, вот прилетят птицы, и мы спросим их про
Такни, крепость драгоценностей. Может быть, кто-нибудь из них ее знает".
И успокоилось сердце Джаншаха, и он вошел во дворец и отправился в ту
комнату, где находился бассейн и где он видел тех трех девушек. Он про-
вел у шейха Насра некоторое время. И однажды, когда он сидел, как обыч-
но, шейх Наср вдруг сказал ему: "О дитя мое, приблизился прилет птиц!" И
Джаншах обрадовался этой вести. И прошло лишь немного дней, и птицы при-
летели, и тогда шейх Наср пришел к Джаншаху и сказал: "О дитя мое, выучи
эти имена и подойди к птицам". И птицы прилетели и приветствовали шейха
Насра, один вид птиц за другим, а потом шейх Наср спросил их о Такни,
крепости драгоценностей, и каждая из птиц ответила: "Я в жизни не слыха-
ла о такой крепости!" И Джаншах заплакал и опечалился и упал, покрытый
беспамятством. И шейх Наср позвал большую птицу и сказал: "Доставь этого
юношу в страну Кабуль!" - и описал ей эту страну и путь туда. И птица
ответила: "Слушаю и повинуюсь!" И затем Джаншах сел ей на спину, а шейх
Наср оказал ему: "Берегись и остерегайся наклониться набок: тебя разор-
вет в воздухе, и заткни себе уши от ветра, чтобы тебе не повредил бег
небосводов я гул морей".
И Джаншах послушался того, что оказал ему шейх Наср, и потом птица
взвилась с ним и поднялась на воздух и летела один день и одну ночь. А
затем она опустилась с ним на землю, где правил царь зверей, которого
звали Шах Бадри, и сказала Джаншаху: "Мы сбились с дороги в ту страну,
которую описывал шейх Наср". И она хотела взять Джаншаха и лететь с ним,
но Джаншах сказал ей: "Уходи своей дорогой: и оставь меня в этой земле:
я или умру здесь, или достигну Такни, крепости драгоценностей, и я не
пойду в мою страну!" И птица оставила его у царя зверей Шаха Бадри и
улетела своей дорогой, а Шах Бадри спросил Джаншаха и сказал ему: "О ди-
тя мое, кто ты, и откуда ты прибыл с этой огромной птицей?"
И Джаншах рассказал ему обо всем, что с ним случилось от начала до
конца, и царь зверей удивился его истории и воскликнул: "Клянусь госпо-
дином нашим Сулейманом, я не знаю этой крепости, и всякого, кто укажет
путь к ней, мы почтим, а тебя отошлем туда". И Джаншах заплакал горьким
плачем и прождал недолгое время, и после этого пришел к нему царь зве-
рей, то есть Шах Бадри, и сказал: "Встань, о дитя мое, возьми эти доски
и запомни то, что на них написано, а когда придут звери, мы спросим их
про эту крепость..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот двадцать третья ночь
Когда же настала пятьсот двадцать третья дочь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что Шах Бадри, царь зверей, сказал Джаншаху:
"Запомни то, что на этих досках, а когда придут звери, мы спросим их об
этой крепости". И прошло не более часу, и стали приходить звери, один
вид за Другим, и они начали приветствовать царя Шаха Бадри, а потом он
спросил их про Такни, крепость драгоценностей, и все звери ответили: "Мы
не знаем этой крепости и не слыхали о ней". И Джаншах стал плакать и го-
ревать о том, что не улетел с птицей, которая принесла его от шейха Нас-
ра, и царь зверей сказал ему: "О дитя мое, не обременяй себя заботой! У
меня есть брат, старше меня, которого зовут царь Шаммах, и он был в пле-
ну у господина нашего Сулеймана, так как он его не слушался. Нет никого
среди джиннов больше его и шейха Насра, и, может быть, он знает эту кре-
пость. Он властвует над джиннами, которые в этой стране".
И потом царь зверей посадил Джаншаха на спину одного из них и послал
с ним письмо к своему брату, в котором поручал ему заботиться о юноше. И
этот зверь в тот же час и минуту пошел, и он нес Джаншаха дни и ночи,
пока не принес его к царю Шаммаху. И зверь остановился в уединеном мес-
те, вдали от царя, и Джаншах сошел с его спины и шел пешком, пока не до-
шел до его величества царя Шаммаха. И он поцеловал ему руки и передал
ему письмо, и царь прочитал его и понял его смысл и сказал Джаншаху:
"Добро пожаловать! - и молвил: - Клянусь Аллахом, о дитя мое, я никогда
в жизни не слышал об этой крепости и не видал ее!" И Джаншах стал пла-
кать и горевать, и царь Шаммах сказал ему; "Расскажи мне твою историю и
сообщи мне, кто ты, откуда ты пришел и куда идешь?"
И Джаншах рассказал ему обо всем, что с ним случилось, с сначала до
конца, и Шаммах удивился его словам и сказал ему: "О дитя мое, я не ду-
маю, что господин наш Сулейман слышал в своей жизни об этой крепости и
видел ее! Но я знаю, о дитя мое, на горе одного монаха, который стар
жизнью, и ему подчиняются вое птицы и зверя и джинны из-за многих его
клятв: он все время проязвосит заклинания против царей джинов, и они
слушаются его невольно из-за силы этих заклинаний и чар, которые он зна-
ет, и все птицы и звери идут служить ему. Вот я не слушался господина
нашего Сулеймана, и он держал меня у себя в плену, и никто не одолел ме-
ня, кроме этого монаха (так сильны его козни, заклинания и чары), и я
стал ему служить. И знай, что он странствовал по всем землям и климатам
и знает все дороги, стороны, крепости и города, я не думаю, что от него
скрыта хоть одна местность. Я пошлю тебя к нему, и, может быть, он ука-
жет тебе, где эта крепость, а если он тебе ее не укажет, то не укажет ее
тебе никто, так как ему подчиняются птицы, звери и горы, и вое они к не-
му приходят. И его колдовство так сильно, что он сделал себе посох из
трех кусков и втыкает его в землю и произносит заклинания над первым
куском посоха, и выходит из него мясо, и выходят из него кровь; а затем
он произносит заклинания над вторым куском посоха, и выходит из него
свежее молоко; и произносит он заклинания над третьим куском посоха, и
выходит из него пшеница и ячмень; а затем он выдергивает посох из земли
и уходит к себе в монастырь, и его монастырь называется Монастырь Алма-
зов. И этот монах и кудесник таков, что из его рук выходят изобретения
всяких диковинных изделий, и он - колдун, кудесник, хитрей и скверный
обманщик, и зовут его Ягмус. Он овладел всеми клятвами и заклинаниями, и
я обязательно пошлю тебя к нему на огромной птице с четырьмя
крыльями..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот двадцать четвертая ночь
Когда же настала пятьсот двадцать четвертая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что царь Шаммах говорил Джаншаху:
"Я обязательно пошлю тебя к монаху на огромной птице". И затем он по-
садил его на спину огромной птицы с четырьмя крыльями, каждое длиной в
тридцать локтей хашимитскими локтями, и ноги у нее были, как ноги слова,
но только она летала лишь два раза в год. А у царя Шаммаха был телохра-
нитель, по имени Тамшун, который каждый день похищал для этой птицы двух
верблюдов из земли иракской, чтобы накормить эту птицу. И когда Джаншах
сел на спину этой птицы, царь Шаммах велел ей доставить его к монаху Яг-
мусу, и птица взяла Джаншаха к себе на спину и летела с ним ночи и дни,
пока не достигла Горы Крепостей и Монастыря Алмазов. И Джаншах спешился
близ этого монастыря и увидел в церкви монаха Ягмуса, который поклонялся
там богу, и подошел к нему и поцеловал землю и остановился перед ним.
И когда монах увидел его, он сказал: "Добро пожаловать, о дитя мое, о
чужестранец! Расскажи мне, по какой причине ты пришел в это место". И
Джаншах заплакал и рассказал ему свою историю с начала до конца. И услы-
шав его историю, монах удивился до крайности и воскликнул: "Клянусь Ал-
лахом, о дитя мое, я в жизни не слышал об этой крепости и не видел нико-
го, кто бы о ней слышал или видел ее, хотя я существовал во времена Ну-
ха, пророка Аллаха (мир с ним!), властвовал со времени Нуха до дней гос-
подина нашего Сулеймана ибн Дауда над зверями, птицами и джиннами. И я
не думаю, чтобы Сулейман слышал об этой крепости. Но потерпи, о дитя
мое, пока придут птицы, звери и телохранители из джиннов, я их спрошу и,
может быть, кто-нибудь из них о ней расскажет и принесет нам известие о
ней, и Аллах великий облегчит твое состояние".
И Джаншах просидел подле монаха некоторое время. И когда од сидел,
вдруг пришли к монаху все птицы, звери и джинны, и Джаншах с монахом
стали их опрашивать про Такни, крепость драгоценностей, но ни один из
них не сказал: "Я ее видел или слышал о ней", - а напротив, все говори-
ли: "Я не видел этой крепости и не слышал о ней". И Джаншах начал пла-
кать и стонать и умолять Аллаха великого, и когда он был в таком состоя-
нии, вдруг прилетела одна птица, последняя из птиц, черная цветом и ог-
ромная телом, и, опустившись по воздуху с вышины, она подошла и поцело-
вала у монаха руки. И монах опросил ее про Такни, крепость драгоценнос-
тей. И птица сказала: "О монах, мы жили позади горы Каф на Хрустальной
горе, в большой пустыне, и были мы с братьями малыми птенцами, и наши
мать и отец каждый день вылетали и приносили нам пропитание. И случи-
лось, что однажды они вылетели и отсутствовали семь дней, и усилился наш
голод, а на восьмой день они прилетели к нам плача. И мы опросили их:
"Почему вы отсутствовали?" И они сказали: "На нас напал марид и схватил
нас и унес в Такни, крепость драгоценностей, и принес к царю Шахлану, и,
увидав нас, царь Шахлан хотел нас убить, но мы сказали: "Позади нас ма-
лые птенцы", - и он освободил нас от казни. И если бы мой отец и моя
мать были в оковах жизни, они бы, наверное, рассказали вам об этой кре-
пости".
Услышав эти слова, Джаншах заплакал сильным плачем и сказал монаху:
"Я хочу, чтобы ты приказал этой птице доставить меня к гнезду ее отца и
матери, на Хрустальной горе, за горой Каф". И монах сказал птице: "О
птица, я хочу, чтобы ты слушалась этого юношу во всем, что он тебе при-
кажет". И птица ответила монаху: "Слушаю и повинуюсь тому, что ты гово-
ришь!" - а потом она посадила Джаншаха к себе на спину и полетела с ним,
и летела она дни и ночи, пока не прилетела к Хрустальной горе. И тогда
она опустилась на землю и провела на горе некоторое время, а затем она
посадила Джаншаха на спину и полетела, и летела с ним два дня, пока не
прилетела к той земле, где было гнездо..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот двадцать пятая ночь
Когда же настала пятьсот двадцать пятая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что птица летела с Джаншахом два дня, пока не
прилетела к той земле, где было гнездо, и спустилась с ним там и сказа-
ла:
"О Джаншах, вот гнездо, в котором мы были". И Джаншах заплакал
горьким плачем и сказал птице: "Я хочу, чтобы ты снесла меня и доставила
в ту сторону, куда улетели твой отец и мать и откуда они приносили про-
питание". - "Слушаю и повинуюсь, о Джаншах!" - ответила птица. И затем
она подняла его на себе и полетела, и летела, не останавливаясь, семь
ночей и восемь дней, пока не достигла высокой горы, и тогда она спустила
его со своей спины и сказала: "Я не знаю за этой местностью больше ника-
кой земли".
И Джаншаха одолел сон, и он заснул на вершине этой горы, а пробудив-
шись от сна, он увидел вдали сверкание, наполнявшее своим светом воздух.
И он растерялся, вдали этот блеск и сверкание, и не знал, что это блес-
тит та крепость, которую он разыскивает, а между ним и ею было расстоя-
ние в два месяца, и построена она была из красного яхонта, а комнаты в
ней были из желтого золота. И в крепости была тысяча башен, построенных
из драгоценных металлов, которые извлекают из Моря Темноты, почему и бы-
ла она названа Такни, крепостью драгоценностей, так как состояла из дра-
гоценных камней и металлов. И это была большая крепость, и владыку ее
звали Шахлан, а он был отец трех девушек.
Вот что было с Джаншахом. Что же касается Ситт Шамсы, то, убежав от
Джаншаха и отправившись к своему отцу, матери и родным, она рассказала
им о том, что случилось у нее с Джаншахом, и поведала им его повесть, м
осведомила их о том, что он странствовал по земле и искал чудеса, и со-
общила им о его любви к ней и о своей любви к нему, и о том, что прои-
зошло между ними, и, услышав от нее эти слова, ее отец и мать сказали:
"Не дозволено тебе Аллахом совершить с ним такое дело!" И потом отец
ее рассказал об этом случае своим телохранителям из маридов-джинов и
сказал им: "Всякий, кто увидит человека, пусть приведет его ко мне!"
А Ситт Шамса рассказала своей матери, что Джаншах влюблен в нее, и
сказала: "Он обязательно придет к нам, так как, когда я улетела с вер-
хушки дворца его отца, я сказала ему: "Если ты меня любишь, приходи в
Такни, крепость драгоценностей".
И, увидав это сверканье и блеск, Джаншах пошел по направлению к нему,
чтобы узнать, что это такое. А Ситт Шамса послала одного из телохраните-
лей по делу в сторону горы Кармус, и когда этот телохранитель шел, он
вдруг увидел существо человеческой породы. И, увядав его, джинн подошел
к нему и приветствовал его, и Джаншах испугался этого телохранителя, но
все-таки ответил на его приветствие. "Как твое имя?" - спросил джинн.
И Джаншах ответил: "Мое имя Джаншах. Я схватил одну джиннию, по имени
Ситт Шамса, так как мое сердце привязалось к ее красоте и прелести, и я
люблю ее великой любовью, и она убежала от меня после того, как вошла во
дворец моего отца". И он, плача, рассказал мартаду обо всем, что случи-
лось у него с Ситт Шамсой. И когда телохранитель увидал, что Джаншах
плачет, его сердце сгорело, и он сказал ему: "Не плачь, ты достиг того,
чего желал. Знай, что она любит тебя (великою любовью и осведомила свое-
го отца и свою мать о твоей любви к ней, и все, кто есть в крепости, лю-
бят тебя из-за нее. Успокой же твою душу и прохлади глаза". И затем ма-
рид посадил Джаншаха на плечи и летел с ним, пока не достиг Такни, кре-
пости драгоценостей.
И пошли вестники к царю Шахлану и к Ситт Шамсе и к ее матери, опове-
щая их о прибытии Джаншаха, и когда пришла к ним весть об этом, они об-
радовались великою радостью, а затем царь Шахлан приказал всем телохра-
нителям встречать Джаншаха и сел на коня вместе со всеми телохранителя-
ми, ифритами и маридами и выехал Джаншаху навстречу..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот двадцать шестая ночь
Когда же настала пятьсот двадцать шестая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что царь сел на коня и вместе со всеми телохра-
нителями, ифритами и маридами выехал Джаншаху навстречу. И, приблизив-
шись к Джаншаху, царь Шахлан, отец Ситт Шамсы, обнял его, а Джаншах по-
целовал царю Шахлану руки. И царь приказал дать ему великолепную почет-
ную одежду из разноцветного шелка, вышитую золотом и украшенную драго-
ценными камнями. Потом он надел ему венец, подобного которому не видел
никто из царей человеческих, и велел привести ему великолепного коня из
коней царей джиннов и посадил на него Джаншаха. И тот сел на коня, а те-
лохранители ехали от него справа и слева, и ехал с царем в великолепном
шествии, пока они не достигли ворот дворца. И Джаншах спешился в этом
дворце и увидел, что это большой дворец, и стены его выстроены из драго-
ценных камней, яхонтов и дорогих металлов, а что до хрусталя, топазов и
изумрудов, то они были вделаны в пол. И он стал дивиться на этот дворец
и плакать, а царь и мать Ситт Шамсы вытирали ему слезы и говорили:
"Уменьши плач и не обременяй себя заботой! Знай, что ты достиг того, че-
го желал".
И когда Джаншах дошел до середины дворца, его встретили прекрасные
невольницы, рабы и слуги и посадили его на самое лучшее место, и стояли,
прислуживая ему, а он не знал" что подумать о красоте этого помещения и
стен, которые были построены из всевозможных металлов и дорогих камней.
И царь Шахлая ушел в те покои, где он сидел, и приказал невольницам и
слугам привести к себе Джаншаха, чтобы тот посидел с ним, и Джаншаха
взяли и привели к нему. И царь поднялся ему навстречу и посадил его на
престол, рядом с собой, а потом пронесли трапезу и поели и попили и вы-
мыли румы. И после этого пришла к Джаншаху мать Ситт Шамсы и приветство-
вала его, сказав ему: "Добро пожаловать!" - и молвила: "Ты достиг своей
цели после тягот, и заснул твой глаз после бессонницы. Слава Аллаху за
твое благополучие!" И затем она тотчас же пошла к своей дочери Ситт Шам-
се и привела ее к Джаншаху, и Ситт Шамса пришла к нему и приветствовала
его и поцеловала ему руки и опустила голову от смущения перед ним и ма-
терью и отцом. И пришли ее сестры, которые были с нею во дворце, и поце-
ловали Джаншаху руки и приветствовали его. А потом мать Ситт Шамсы ска-
зала: "Добро пожаловать, о дитя мое! Моя дочь Шамса сделала ошибку по
отношению к тебе, но не взыщи с нее за то, что она совершила с тобою ра-
ди нас".
И, услышав от нее эти слова, Джаншах вскрикнул и упал, покрытый бес-
памятством, и царь подивился на него, а потом ему побрызгали на лицо ро-
зовой водой, смешанной с мускусом и щербетом, и он очнулся и посмотрел
на Ситт Шамсу и сказал: "Слава Аллаху, который привел меня к желаемому и
потушил во мне огонь, так что не осталось огня в моем сердце". - "Да бу-
дешь ты опасен от огня, - сказала ему Ситт Шамса. - Но я хочу, о Джан-
шах, чтобы ты рассказал мне о том, что с тобою случилось после разлуки
со мной и как ты пришел в это место, когда большинство джиннов не знают
о Такни, крепости драгоценностей. Мы не покорны никому из царей, и никто
не знает дороги в это место и не слышал о нем".
И Джаншах рассказал ей обо всем, что с ним случилось и как он сюда
пришел, и осведомил их всех о том, что случилось у его отца с царем Ка-
фидом. Он рассказал, какие видел он в дороге ужасы и диковины, и сказал
девушке: "Все это случилось из-за тебя, о Ситт Шамса!" - "Ты достиг же-
лаемого, - оказала ему мать девушки, - и Ситт Шамса - служанка, которую
мы приведем к тебе".
И когда Джаншах услышал это, он обрадовался великою радостью, и после
этого мать девушки сказала ему: "Если захочет Аллах великий, в следующий
месяц мы устроим веселье и справим свадьбу и женим тебя на Шамсе, а по-
том ты отправишься с ней в твою страну, и мы дадим тебе тысячу маридов
из телохранителей, таких, что если ты позволишь ничтожнейшему из них
убить царя Кафида вместе с его народом, он сделает это в одно мгновенье.
И каждый год мы будем посылать к тебе такие существа, что если ты прика-
жешь одному из них погубить всех твоих врагов, он погубит их..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот двадцать седьмая ночь
Когда же настала пятьсот двадцать седьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что мать Ситт Шамсы говорила Джаншаху: "И
каждый год ми будем посылать тебе такие существа, что, если ты прикажешь
одному из них погубить всех твоих врагов, он погубит их до после него".
А потом царь Шахлан сел на престол и приказал вельможам своего царства
устроить великое веселье и украсить город в течение семи дней, вместе с
ночами. И они сказали ему: "Слушаем и повинуемся!" - ив тот же час ушли
и принялись за приготовления к веселью. И они провели за приготовлениями
два месяца, а после этого устроили свадьбу Ситт Шамсы, и это оказалось
великое веселье, подобного которому не было. И потом Джаншаха ввели к
Ситт Шамсе, и он провел с нею два года в сладостнейшей и приятнейшей
жизни, за едой и питьем.
А затем он сказал как-то Ситт Шамсе: "Твой отец обещал нам, что мы
уедем в мою страну и будем проводить там год и здесь год". И Ситт Шамса
ответила: "Слушаю и повинуюсь!" А когда наступил вечер, она пошла к сво-
ему отцу и рассказала ему о том, что говорил ей Джаншах, и отец ее мол-
вил: "Слушаю и повинуюсь, но потерпи до начала следующего месяца, пока
мы соберем для вас телохранителей". И она рассказала Джаншаху, что гово-
рил ее отец, и Джаншах терпел в течение того срока, который тот назна-
чил.
А после этого царь Шахлан позволил телохранителям выйти, чтобы слу-
жить Ситт Шамсе и Джаншаху и доставить их в страну Джаншаха. Он пригото-
вил им большое ложе из красного золота, украшенное жемчугом и драгоцен-
ными камнями", на котором стояла палатка из золотого шелка, разрисован-
ная во все цвета и украшенная дорогими каменьями, красота которых смуща-
ла взирающих.
И Джаншах с Ситт Шамсой поднялись на это ложе, а потом царь выбрал
четырех телохранителей, чтобы нести его, и они понесли ложе, и каждый
телохранитель стал с одной стороны, а Джаншах с Ситт Шамсой сидели на
ложе. И Ситт Шамса простилась со своей матерью и отцам, сестрами и род-
ными, и отец ее сел на коня и поехал с Джаншахом, а телохранители пошли,
неся это ложе.
И царь Шахлан шел с ними до середины дня, а потом телохранители пос-
тавили ложе на землю, и все сошли с коней и простились друг с другом. И
царь Шахлан поручил Джаншаху заботиться о Ситт Шамсе, а телохранителя"
он поручил заботиться о них обоих.
А потом он приказал телохранителям нести ложе, и Ситт Шамса прости-
лась с отцом, и Джаншах тоже простился с ним, и они отправились, а отец
девушки вернулся назад. И отец дал Ситт Шамсе триста девушек из прекрас-
ных наложниц и дал Джаншаху триста мамлюков из детей джиннов. И они отп-
равились в тот же час после того, как все взошли на это ложе и четыре
телохранителя подвели его и полетели с ним между небом и землей.
И они пролетали каждый день расстояние тридцати месяцев пути я летели
таким образом в течение десяти дней. А среди телохранителей был один те-
лохранитель, который знал страну Кабудь, и когда он увидел ее, он прика-
зал телохранителям спуститься в большой город, находившийся в этой стра-
не, а был этот город городом царя Тайгамуса. И они спустились в него..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
|
