 |
|
Семьсот шестьдесят восьмая ночь
Когда же настала семьсот шестьдесять восьмая ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, о счастливый царь, что когда Сейф-аль-Мулук увидал, что де-
лают обезьяны и как они пляшут, он удивился и забыл о постигшем его от-
далении от родины и бедствиях. А когда наступила ночь, зажгли свечи и
поставили их в золотые и серебряные подсвечники и принесли блюда с сухи-
ми и свежими плодами и поели; когда же пришло время сна, им постлали
постели, и они легли. А с наступлением утра, юноша поднялся, по своему
обычаю, и разбудил Сейфаль-Мулука и сказал ему: "Высунь голову из этого
окна и посмотри, кто это стоит под окном". И Сейф-аль-Мулук посмотрел и
увидел обезьян, которые наполнили широкую равнину и всю пустыню, и не
знает числа этих обезьян никто, кроме Аллаха великого. "Это множество
обезьян, которые наполнили равнину. Почему они собрались в это время?" -
спросил Сейф-аль-Мулук. И юноша сказал ему: "Таков их обычай, и все
обезьяны, какие есть на острове, пришли сюда, а иные из них явились пос-
ле двух или трех дней путешествия. Они приходят каждую субботу и стоят
Здесь, пока я не проснусь от сна и не высуну голову из этого окошка. И
когда обезьяны меня видят, они целуют передо мной землю и уходят к своим
делам". И он выставил голову из окна, чтобы обезьяны его увидали, и, за-
метив его, они поцеловали перед ним землю и ушли.
И Сейф-аль-Мулук прожил у юноши целый месяц, а после этого он прос-
тился с ним и выступил в путь, и юноша приказал отряду обезьян, около
сотни, отправиться с ним, и они шли, служа Сейф-аль-Мулуку, в течение
семи дней, пока не проводили его до конца своих островов. После этого
они простились с ним и вернулись на свои места. И Сейф-аль-Мулук шел
один по горам, холмам, степям и пустыням в течение четырех месяцев, день
- голодный, день - сытый, и один день он ел траву, а другой день ел пло-
ды с деревьев. И стал он раскаиваться в том, что сделал с собою, уйдя от
этого юноши, и хотел вернуться к нему по своим следам. И вдруг он увидел
что-то черное, видневшееся вдали. "Это черный город, или что это такое?
- сказал себе Сейф-аль-Мулук. - Я не вернусь, пока не увижу, что это за
черный предмет". И он приблизился и увидел, что это дворец, высоко пост-
роенный, и был строителем его Яфис, сын Нуха [614], - мир с ним! - и это
тот дворец, о котором упомянул Аллах великий в своей славной книге сло-
вами: "И колодезь заброшенный, и дворец высокий".
И Сейф-аль-Мулук сел у ворот дворца и сказал про себя: "Посмотреть
бы, какова внутренность этого дворца и кто там есть из царей! Кто мне
расскажет истину об этом деле, и принадлежат ли обитатели дворца к людям
или к джиннам?" И он просидел некоторое время, размышляя, и не видел,
чтобы кто-нибудь входил во дворец или выходил из него, а потом он встал
и пошел, уповая на Аллаха великого, и вошел во дворец, насчитав по доро-
ге семь проходов, но не увидел никого. И справа от себя он увидел три
двери, а перед ним была дверь за опущенной занавеской. И Сейф-аль-Мулук
подошел к этой двери и, подняв занавеску рукой, прошел в дверь, и вдруг
он увидел большой портик, устланный шелковыми коврами, и в глубине пор-
тика был золотой престол, на котором сидела девушка с лицом, подобным
луне, одетая в царственные одежды, и она была точно невеста в ночь, ког-
да ее ведут к мужу. А возле престола было сорок скатертей, уставленных
золотыми и серебряными блюдами, каждое из которых было наполнено роскош-
ными кушаньями. И, увидев эту девушку, Сейф-аль-Мулук подошел к ней и
пожелал мира, и девушка возвратила ему пожелание и спросила его: "Ты из
людей или из джиннов?" - "Я из лучших людей - я царь, сын царя", - отве-
тил Сейф-альМулук. И девушка спросила: "Чего ты хочешь? Вот перед тобой
эти кушанья, а после того как поешь, расскажи мне твою историю с начала
до конца и расскажи, как ты достиг этого места".
И Сейф-аль-Мулук присел у скатерти и, сняв крышку с подноса (а он был
голоден), ел с блюд, пока не насытился, а потом он вымыл руки и, взойдя
на престол, сел рядом с девушкой. "Кто ты, как твое имя, откуда ты при-
шел и кто привел тебя сюда?" - спросила она. И Сейфаль-Мулук ответил:
"Что до меня, то рассказ мой долог". - "Скажи мне, откуда ты, почему ты
сюда пришел и чего ты хочешь?" - молвила девушка. И Сейф-альМулук ска-
зал: "Ты сама расскажи мне, каково твое дело, как тебя зовут, кто тебя
сюда привел и почему ты сидишь одна в этом месте?" - "Мое имя Девлет-Ха-
тун, я дочь царя Индии, и мой отец живет в городе Серендибе, - ответила
девушка. - У моего отца красивый большой сад, лучше которого нет в стра-
нах и областях Индии, и там есть большой водоем. В один из дней я пришла
в этот сад с моими невольницами, и мы с ними разделись и вошли в этот
водоем и стали там играть и веселиться, и не успела я опомниться, как
что-то, подобное облаку, спустилось на меня и унесло меня среди моих не-
вольниц и полетело со мной между небом и землей, говоря: "О Девлет-Ха-
тун, не бойся и будь спокойна сердцем!" И оно пролетело со мной недолгое
время, а потом опустило меня в этом дворце и вдруг, в тот же час и мину-
ту, превратилось и оказалось красивым юношей, прекрасным своей юностью.
И он спросил меня: "Ты меня знаешь?" И я ответила: "Нет, о господин
мой". И тогда юноша сказал: "Я сын Синего царя, царя джиннов, и мой отец
живет в крепости Кульзум [615], и подвластны ему шестьсот тысяч джиннов,
летающих и ныряющих. Мне случилось проходить по дороге, направляясь по
своему пути, и я увидел тебя и полюбил, и опустился и похитил тебя среди
невольниц, и принес тебя в мой Высокий Дворец - а здесь мое место и оби-
талище. Никто совершенно не достигнет его, ни джинн, ни человек, и от
Индии досюда расстояние в сто двадцать лет пути. Будь же уверена, что ты
никогда не увидишь страны.
О твоего отца и матери, и живи у меня в этом месте, спокойная сердцем
и умом, и я принесу тебе все, что ты потребуешь". И после этого он стал
меня обнимать и целовать..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот шестьдесят девятая ночь
Когда же настала семьсот шестьдесят девятая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что девушка говорила Сейф-аль-Мулуку: "И,
после того как царь джиннов все рассказал мне, он начал меня обнимать и
целовать и сказал мне: "Живи здесь и не бойся ничего". А потом он оста-
вил меня и скрылся на некоторое время и, вернувшись, принес эту ска-
терть, подстилки и ковры, и он приходит ко мне каждый вторник и живет у
меня три дня, а в четвертый день он остается до послеполуденного времени
и уходит и отсутствует до вторника, а потом приходит, будучи в том же
облике. И придя, он ест и пьет со мной и обнимает меня и целует, и я не-
винная девушка, такая, какой создал меня великий Аллах, и юноша ничего
со мной не сделал. А моего отца зовут Тадж-аль-Мулук, и не знает он обо
мне вестей и не напал на мой след. Вот моя история, расскажи же мне и ты
свою историю".
"Моя история длинная, и я боюсь, что если я стану тебе рассказывать,
время над нами затянется и придет ифрит", - сказал Сейф-аль-Мулук. И де-
вушка молвила: "Он ушел от меня лишь за час до твоего прихода и придет
только во вторник. Сиди же здесь, будь спокоен и успокой свой ум и расс-
кажи мне, что с тобой случилось, от начала до конца". И Сейф-аль-Мулук
отвечал: "Слушаю и повинуюсь!"
И он начал свой рассказ и завершил его полностью, с начала до конца,
и когда он дошел до рассказа о Бадиаль-Джемаль, глаза девушки пролили
обильные слезы, и она воскликнула: "Не то я о тебе думала, о Ба-
ди-альДжемаль! Разве ты меня не вспоминаешь и не говоришь: "Сестра моя,
Девлет-Хатун, куда она пропала?" И потом она стала еще сильнее плакать и
печалиться о том, что Бади-аль-Джемаль ее не вспоминает.
И Сейф-аль-Мулук сказал ей: "О Девлет-Хатун, ты из людей, а она из
джиннов; откуда же она может быть тебе сестрой?" - "Она моя молочная
сестра, - ответила Девлет-Хатун, - и причина этого в том, что моя мать
вышла погулять в сад, и пришли к ней потуги, и она родила меня в саду. А
мать Бади-аль-Джемаль была в этом саду со своими приближенными, и пришли
к ней потуги, и она отошла в конец сада и родила Бади-аль-Джемаль. И она
послала одну из невольниц к моей матери, прося у нее еды и вещей, нужных
при родах, и матушка послала ей то, что она просила, и пригласила ее. И
джинния поднялась и взяла Бади-аль-Джемаль с собой и пришла к моей мате-
ря, и та выкормила Бади-аль-Джемаль. И ее мать, а с нею и девочка, про-
вели у пас в саду два месяца, а после того джинния ушла в свою страну, и
она дала моей матери одну вещь и сказала: "Если я тебе понадоблюсь, я
приду к тебе в этот сад". И Бади-аль-Джемаль приходила со своей матерью
каждый год, и они оставались у нас некоторое время, а потом возвращались
в свою страну, и если бы я была у этой матери, о Сейф-аль-Мулук, и уви-
дела бы тебя у нас в нашей стране, когда мы все были, как всегда, вмес-
те, я бы придумала против нее хитрость, чтобы привести тебя к желаемому.
Но я нахожусь в этом месте, и они не знают обо мне вестей, и если бы они
узнали обо мне вести и знали бы, что я здесь, они могли бы освободить
меня отсюда, но власть принадлежит Аллаху, - слава и величие ему! - и
что же мне делать?" - "Поднимайся и пойдем со мной, - сказал
Сейф-аль-Мулук. - Мы убежим и уйдем, куда хочет Аллах великий". - "Мы не
можем этого сделать, - ответила девушка. - Клянусь Аллахом, если бы мы
убежали на расстояние года пути, этот проклятый настиг бы нас в одну ми-
нуту и погубил бы нас". - "Я где-нибудь спрячусь, и когда он будет про-
ходить мимо, ударю его мечом и убью", - сказал Сейф-аль-Мулук.
И тогда девушка молвила: "Ты не можешь его убить иначе, как убив его
душу". - "А душа его в каком месте?" - спросил Сейф-аль-Мулук, и девушка
сказала: "Я спрашивала его об этом много раз, но он не признавался мне,
где она. И случилось в один день из дней, что я к нему пристала, и он
рассердился на меня и воскликнул: "Сколько ты еще будешь меня спрашивать
про мою душу и какова причина твоих расспросов о моей душе?" - "О Хатим,
- ответила я ему, - у меня остался, кроме тебя, лишь Аллах, и пока я жи-
ва, я всегда буду привязана к твоей душе, и если я не буду ее беречь,
храня ее в моих очах, то какова будет моя жизнь после тебя? А если я бы
знала, где твоя душа, я бы ее берегла, как мое правое око". И тут царь
джиннов сказал мне: "Когда я родился, звездочеты сказали, что гибель мо-
ей души будет от руки одного из сыновей царей человеческих, и я взял мою
душу и положил ее в зоб воробья, а воробья я запер в коробочку и положил
эту коробочку в шкатулку, а шкатулку я положил в семь ларцов, которые я
положил в глубь семи ящиков, а ящики я положил в мраморный сундук и уто-
пил его в этой стороне моряокеана, так как эта сторона далека от стран
человеческих и никто из людей не может до нее добраться. Вот я тебе ска-
зал; не говори же об этом никому, - это тайна между мной и тобой..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до семисот семидесяти
Когда же настала ночь, дополняющая до семисот семидесяти, она сказа-
ла: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Девлет-Хатун рассказала
Сейф-аль-Мулуку о душе джинна, который ее похитил, и изложила ему то,
что джинн ей сказал, вплоть до его слов: "Это тайна между нами", - и
продолжала: "И я сказала ему: "А кому я расскажу? Никто, кроме тебя, ко
мне не приходит, чтобы я ему сказала. Клянусь Аллахом, - сказала я по-
том, - ты положил свою душу в крепость крепкую и великую, до которой ни-
кому не добраться, так как же доберется до нее кто-нибудь из людей? А
если допустить невозможное - и Аллах определил подобное тому, о чем го-
ворили звездочеты, - то как может кто-нибудь из людей до этого доб-
раться?" И царь джиннов молвил: "Может быть, у кого-нибудь из них будет
на пальце перстень Сулеймана, сына Дауда, - мир с ними обоими! - и он
придет сюда и положит руку с этим перстнем на поверхность воды и скажет:
"Властью этих имен, пусть душа такогото всплывет". И всплывет тот сун-
дук, и человек его взломает, так же как ящики и ларцы, и выйдет воробей
из коробочки, и человек его задушит, и я умру". - "Это я - тот царевич,
а вот перстень Сулеймана, сына Дауда, - мир с ними обоими! - у меня на
пальце! - воскликнул Сейф-аль-Мулук. - Пойдем на берег моря и посмотрим,
ложь ни его слова, или правда".
И оба поднялись и пошли и пришли к морю, и ДевлетХатун осталась сто-
ять на берегу моря, а Сейф-аль-Мулук вошел в воду по пояс и оказал:
"Властью имен и талисманов, которые на этом перстне, и властью Сулеймана
- мир с ним! - пусть выплывет душа такого-то джинна, сына Синего царя".
И тут море взволновалось, и сундук всплыл, и Сейф-аль-Мулук взял его и
ударил им о камень и сломал сундук и сломал также ящики и ларцы и вынул
воробья из коробочки. И потом они отправились во дворец и взошли на
престол, и вдруг показалась устрашающая пыль и что-то большое летящее, и
оно говорило: "Пощади меня, о царевич, и не убивай меня! Сделай меня
твоим отпущенником, и я приведу тебя к тому, что ты хочешь!" - "Джинн
пришел, - сказала Девлет-Хатун. - Убей же воробья, чтобы этот проклятый
не вошел во дворец и не отнял у тебя птицы. Оп тебя убьет и убьет меня
после тебя". И Сейф-аль-Мулук задушил воробья, и тог умер, а джинн упал
у ворот дворца и стал кучей черного пепла. И тогда Девлет-Хатун сказала:
"Мы вырвались из рук этого проклятого. Что же нам теперь делать?" - "По-
мощи следует просить у Аллаха великого, который нас испытал, он нас нас-
тавит и поможет нам освободиться от того, во что мы впали", - сказал
Сейф-альМулук.
И он поднялся и снял около десяти дверей из дверей дворца, а эти две-
ри были из сандала и алоэ, и гвозди в них были золотые и серебряные, а
потом он взял бывшие там веревки из шелка и парчи и связал ими двери од-
на с другою. И они с Девлет-Хатун помогали друг другу, пока не донесли
двери до моря и не сбросили их туда, чтобы двери превратились в корабль.
И они привязали корабль к берегу, а потом вернулись во дворец и стали
носить золотые и серебряные блюда, драгоценности и яхонты и дорогие ме-
таллы и перенесли из дворца все, что было легко весом и дорого по цене,
и снесли все это на корабль, и сели на него, уповая на Аллаха великого,
который удовлетворяет уповающего и не обманывает. И они сделали себе две
палки в виде весел, а затем отвязали веревки и дали кораблю бежать по
морю. И они ехали таким образом четыре месяца, и кончилась у них пища, и
усилилась их горесть, и стеснилась у них грудь, и стали они тогда про-
сить Аллаха, чтобы он послал им спасение от того, что их постигло. А по-
ка они плыли, Сейф-аль-Мулук, ложась спать, клал Девлет-Хатун у себя за
спиной, а когда он поворачивался, между ними лежал меч.
И когда они ехали таким образом в одну ночь из ночей, случилось, что
Сейф-аль-Мулук спал, а Девлет-Хатун бодрствовала. И вдруг корабль откло-
нился в сторону берега и подплыл к одной гавани, а в этой гавани стояли
корабли. И Девлет-Хатун увидела корабли и услышала, как кто-то разгова-
ривает с матросами, а тот, кто разговаривал, был начальником капитанов и
старшим над ними. И, услышав голос этого капитана, Девлет-Хатун поняла,
что на берегу - гавань какого-нибудь города и что они достигли населен-
ных мест. И она обрадовалась сильной радостью и разбудила Сейф-аль-Мулу-
ка от сна и сказала ему: "Встань и спроси этого капитана, как называется
этот город и что это за гавань".
И Сейф-аль-Мулук поднялся, радостный, и спросил: "О брат мой, как на-
зывается этот город и что это за гавань и как зовут ее царя?" И капитан
сказал ему: "О хладноликий, о холоднобородый, если ты не знаешь этой га-
вани и этого города, как же ты сюда приплыл?" И Сейф-аль-Мулук ответил:
"Я чужеземец, и я плыл па корабле из купеческих кораблей, и он разбился
и потонул со всем, что на нем было, а я выплыл на доске и добрался сюда,
и я спросил тебя, а спросить - не позор". - "Это город Аммария, а гавань
называется Гавань Камин-альБахрейн", - ответил капитан. И когда Дев-
лет-Хатун услышала эти слова, она сильно обрадовалась и воскликнула:
"Хвала Аллаху!" - "Что такое?" - спросил Сейф-аль-Мулук.
И девушка сказала: "О Сейф-альМулук, радуйся близкой помощи! Царь
этого города - мой дядя, брат моего отца..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот семьдесят первая ночь
Когда же настала семьсот семьдесят первая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что Девлет-Хатун сказала Сейф-аль-Мулуку:
"Радуйся близкой помощи! Царь этого города - мой дядя, брат моего отца,
и зовут его Али-ль-Мулук. - И потом молвила: - Спроси капитана: "Султан
этого города, Али-ль-Мулук, здоров?" И Сейф аль-Мулук спросил об этом, и
капитан ответил, рассерженный: "Ты говоришь: "Я в жизни сюда не приезжал
и я чужеземец", но кто же сказал тебе имя правителя города?" И Дев-
лет-Хатун обрадовалась и узнала капитана, а его имя было Муин-ад-дин, и
это был один из вельмож у ее отца, и выехал он лишь для того, чтобы ее
искать, когда она пропала, но не нашел ее и ходил до тех пор, пока не
прибыл в город ее дяди. И Девлет-Хатун сказала Сейф-аль-Мулуку: "Скажи
ему: "О капитан Муинад-дин, пойди сюда поговори с твоей госпожой". И
Сейф-аль-Мулук крикнул капитану то, что она ему сказала. И когда капитан
услышал слова Сейф-альМулука, он разгневался сильным гневом и восклик-
нул: "О пес, кто ты и как ты меня узнал?" И потом он приказал одному из
матросов: "Дайте мне ясеневую палку. Я пойду к этому злосчастному и ра-
зобью ему голову".
И он взял палку и направился в сторону Сейф-альМулука и увидел ко-
рабль, а в нем увидел что-то диковинное и прекрасное, и ум его был пора-
жен. И потом он посмотрел и вгляделся как следует и увидел Девлет-Хатун,
которая сидела, подобная обрезку месяца. И капитан спросил Сейф-аль-Му-
лука: "Что это у тебя?" И царевич ответил: "У меня девушка по имени Дев-
лет-Хатун". И, услышав эти слова, капитан упал без чувств, так как он
услышал ее имя и узнал, что это его госпожа и дочь его царя.
А придя в себя, он оставил корабль и то, что в нем было, и отправился
в город и пришел ко дворцу царя и попросил позволения войти, и приврат-
ник вошел к царю и сказал ему: "Капитан Муин-ад-дин пришел к тебе, чтобы
тебя порадовать благой вестью". И царь позволил ему войти, и он вошел и
поцеловал землю меж его руками и сказал: "О царь, с тебя подарок! Дочь
твоего брата, Девлет-Хатун, прибыла в наш город, здоровая и благополуч-
ная, и она на корабле, а с ней юноша, подобный луне в ночь ее полноты".
И царь, услышав вести о дочери своего брата, возрадовался и наградил ка-
питана роскошной одеждой и тотчас же приказал украсить город по случаю
спасения дочери своего брата и послал к ней и призвал ее к себе, вместе
с Сейф-аль-Мулуком, и приветствовал их и поздравил со спасением. А потом
он послал уведомить своего брата, что его дочь нашлась и пребывает у не-
го.
И когда посол прибыл к царю, тот снарядился, и собрались войска, и
Тадж-аль Мулук, отец Девлет-Хатун ехал до тех пор, пока не прибыл к сво-
ему брату, Али-льМулуку. И он встретился со своей дочерью Девлет-Хатун,
и они сильно обрадовались. И Тадж-аль-Мулук прожил у своего брата неделю
времени, а потом он взял свою дочь и Сейф-аль-Мулука, и они ехали, пока
не прибыли в Серендиб, в страну отца девушки. И Девлет-Хатун встретилась
со своей матерью, и все обрадовались ее спасению и устроили торжества, и
был это день великий, подобного которому не видано.
Что же касается до царя, то он оказал Сейф аль-Мулуку почет и сказал
ему: "О Сейф-аль-Мулук, ты сделал мне и моей дочери все это благо, и я
не могу воздать тебе за него тем же, и воздаст тебе один лишь господь
миров. Но я хочу, чтобы ты сел вместо меня на престол и правил в странах
Индии: я дарю тебе мою власть, и престол, и казну, и слуг, и все это бу-
дет тебе от меня подарком". И Сейф-аль-Мулук поднялся и поцеловал землю
меж рук царя и поблагодарил его и сказал: "О царь времени, я принимаю
все, что ты мне подарил, и все это возвращается к тебе от меня, тоже как
подарок. А я, о царь времени, не хочу ни царства, ни власти и хочу
только, чтобы Аллах великий привел меня к желаемому". - "Вот моя казна
перед тобою, о Сейф-аль-Мулук, - сказал царь. - Бери из нее все что по-
желаешь и не спрашивай меня об этом, да воздаст тебе за меня Аллах вели-
кий благом!" - "Да возвеличит Аллах царя! Нет мне радости ни во власти,
ни в деньгах, пока я не достигну желаемого, - ответил Сейф аль Мулук. -
А теперь я хочу погулять по городу и посмотреть на его площади и рынки".
И Тадж-аль-Мулук велел привести ему коня из хороших коней, и
Сейф-аль-Мулуку привели коня, оседланного и взнузданного, из коней пре-
восходных, и царевич сел на коня и выехал на рынок и поехал по улицам
города. И он смотрел направо и налево и вдруг увидал юношу, у которого
был кафтан, и он предлагал его за пятнадцать динаров, и, всмотревшись в
этого юношу, Сейф-аль-Мулук увидел, что он похож на его брата Сайда. А
на самом деле это именно он и быт, по только цвет его лица и его состоя-
ние изменились от долгого пребывания на чужбине и тягот путешествия, и
Сейф-аль-Мулук не узнал его. И он сказал тем, кто был вокруг него: "При-
ведите этого юношу, чтобы я его расспросил". И когда юношу привели к не-
му. Сейф аль-Мулук молвил: "Возьмите его и отведите во дворец, где я жи-
ву, и оставьте его у себя, пока я не вернусь с прогулки". А люди подума-
ли, что он им приказал: "Возьмите его и отведите в тюрьму", и сказали:
"Может быть, это невольник из его невольников, который убежал от него".
И они взяли этого юношу и отвели его в тюрьму, заковав его в цепи, и
оставили сидеть там. А Сейф-аль-Мулук вернулся с прогулки и вошел во
дворец и забыл о своем брате Сайде, и никто ему о нем не напомнил. И
оказался Сайд в тюрьме, и когда пленников вывели на работы по построй-
кам, Сайда взяли с ними, и он стал работать с пленниками, и скопилось на
нем много грязи. И Сайд провел таким образом месяц, раздумывая о своих
обстоятельствах и говоря про себя: "В чем причина моего заточения?" А
Сейф аль-Мулук был отвлечен радостной жизнью и прочим.
И случилось, что в один из дней Сейф-аль-Мулук сидел, и он вспомнил о
своем брате Сайде и спросил невольников, бывших с ним: "Где юноша, кото-
рый был с вами в такой-то день?" И невольники ответили: "А разве тыне
сказал нам: "Отведите его в тюрьму?" - "Я не говорил вам таких слов, я
сказал вам только: "Отведите его во дворец, где я живу", - сказал
Сейф-аль-Мулук. И затем он послал царедворцев за Саидом, и его привели
закованного и расковали от цепей и поставили перед Сейф-альМулуком. И
тот спросил его: "О юноша, из какой ты страны?" - "Я из Египта, и мое
имя - Сайд, сын везиря Фариса", - ответил юноша. И, услышав его слова,
Сейфаль-Мулук сошел с ложа и бросился к Сайду и повис у него на шее, и
он от радости заплакал сильным плачем и воскликнул: "О брат мой Сайд!
Хвала Аллаху, что я жив и вижу тебя! Я твой брат Сейф-аль-Мулук, сын ца-
ря Асима!"
И когда Сайд услышал слова своего брата и узнал его, они обняли друг
друга и стали вместе плакать, и присутствующие дивились на них, а потом
Сейф-аль-Мулук приказал взять Сайда и отвести его в баню. И его отвели в
баню, а по выходе из бани, его одели в роскошные одежды и привели в по-
кои Сейф аль-Мулука, и тот посадил Сайда к себе на ложе. И когда узнал
обо всем Тадж-аль-Мулук, он сильно обрадовался встрече Сейф-аль-Мулука с
его братом Саидом и пришел, и все трое сидели и разговаривали о том, что
случилось с ними от начала до конца.
А потом Сайд сказал: "О брат мой, о Сейф-аль-Мулук, когда утонули ко-
рабли и утонули невольники, я влез с несколькими невольниками на дере-
вянную доску, и она плыла с нами по морю в течение целого месяца, а за-
тем, после этого, ветер закинул нас, властью Аллаха великого, на остров.
И мы вышли на этот остров голодные и оказались среди деревьев и стали
есть плоды и занялись едой, и не успели мы опомниться, как вышли к нам
люди, подобные ифритам, и вскочили на нас и сели нам на плечи, говоря:
"Везите нас - вы стали нашими ослами".
И я спросил того, кто сел на меня: "Что ты такое и почему ты на меня
сел?" И, услышав от меня эти слова, он обвил мне одной ногой шею так,
что я чуть не умер, а другой ногой ударил меня по спине, и я подумал,
что он сломал мне спину. И я упал на землю, лицом вниз, а у меня не ос-
талось больше сил от голода и жажды. И когда я упал, человек понял, что
я голоден, и взял меня за руку, привел к дереву со множеством плодов - а
это была груша - и сказал: "Ешь с этого дерева, пока не насытишься". И я
ел с этого дерева, пока не насытился, и потом встал и пошел, не желая
этого, и едва я прошел немного, тот человек вернулся ко мне и вскочил
мне на плечи. И я то шел, то бежал, то трусил рысцой, а человек сидел на
мне и смеялся, говоря: "Я в жизни не видел такого осла, как ты!"
И случилось, что в какой-то день мы набрали несколько кистей виногра-
да и положили ягоды в яму после того, как потоптали их ногами, и превра-
тилась эта яма в большой пруд. И мы подождали несколько дней и пришли к
этой яме и увидели, что солнце сварило эту воду и она превратилась в ви-
но, и тогда мы стали пить и опьянели, и покраснели наши лица, и мы нача-
ли петь и плясать, одурев от опьянения. И наши седоки спросили нас: "От-
чего у вас покраснели лица и что заставляет вас плясать и петь?" И мы
сказали им: "Не спрашивайте об этом: чего вы хотите, спрашивая об этом?"
- "Расскажите нам, чтобы мы узнали истину об этом деле", - сказали они,
и тогда мы сказали им: "В этом виноваты выжимки винограда".
И они пошли с нами в долину, где мы не могли отличить длины от шири-
ны, и в этой долине были виноградные лозы, которым мы не видели ни нача-
ла, ни конца, а каждая кисть на них была весом ритлей в двадцать, и их
все было легко сорвать. И седоки сказали нам: "Наберите этого", и мы
собрали много винограда. И я увидел там большую яму, шире большого водо-
ема, и мы наполнили ее виноградом и потоптали его ногами и сделали то
же, что и в первый раз, и сок превратился в вино, и тогда мы сказали:
"Оно дошло до предела зрелости. Из чего вы будете его пить?" - "У нас
были ослы, как вы, и мы их съели, и от них остались головы. Напойте нас
из их черепов", - сказали они. И мы напоили их, и они опьянели и легли,
а их было около двухсот.
И тогда мы сказали друг другу: "Разве недостаточно им на нас ездить,
к тому же они нас потом съедят? Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, вы-
сокого, великого! Но мы усилим их опьянение, а потом убьем их, и изба-
вимся и освободимся из их рук". И мы разбудили их и стали наполнять эти
черепа и поить их, и они кричали: "Это горько!" А мы говорили им: "Зачем
вы говорите: "Это горько!" Всякий, кто так говорит, умрет в тот же день,
если не выпьет десять раз".
И они испугались смерти и сказали нам: "Напоите пас по десять раз!" И
когда они выпили по десяти раз, они опьянели, и их опьянение усилилось,
и силы их потухли, и мы потащили их за руки. А потом мы набрали множест-
во палок от лоз и положили их вокруг гулей и на них и разожгли огонь и
остановились поодаль, смотря, что с ними будет..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот семьдесят вторая ночь
Когда же настала семьсот семьдесят вторая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что Сайд говорил: "Когда я и бывшие со мной
невольники разожгли огонь и гули оказались посреди пламени, мы останови-
лись поодаль, смотря, что с ними будет, а потом мы подошли к ним, когда
огонь потух, и увидели, что они превратились в кучу пепла. И мы восхва-
лили Аллаха великого, который освободил нас от них и вывел нас с этого
острова, и направились на берег моря, а потом мы расстались друг с дру-
гом, и что до меня и двух невольников, то мы шли, пока не дошли до
большой рощи со множеством деревьев.
И в роще мы занялись едой, и вдруг появился человек высокого роста, с
длинной бородой, длинными ушами и глазами, точно два факела, и было пе-
ред ним много баранов, которых он пас, и с ним была еще толпа людей та-
ких же, как он. И, увидя нас, он обрадовался и развеселился и при-
ветствовал нас и воскликнул: "Добро пожаловать! Идите ко мне, я вам за-
режу овцу из этого стада и изжарю и накормлю вас". И мы спросили его: "А
где твое жилище?" И он сказал: "Близко от этой горы. Идите в ту сторону,
пока не увидите пещеру, и войдите в нее. Там много гостей, таких, как
вы; ступайте посидите с ними, пока мы не приготовим вам угощенья". И мы
подумали, что его слова правда, и пошли в ту сторону, и вошли в пещеру,
и увидели, что гости, которые там сидят, все слепые.
И когда мы вошли, один из них сказал: "Я болен", - а другой сказал:
"Я слаб". И мы спросили их: "Что это за слова вы говорите? Какова причи-
на вашей слабости и болезни?" - "Кто вы?" - спросили слепые, и вы сказа-
ли: "Мы гости". И тогда слепые спросили: "Что ввергло вас в руки этого
проклятого? Пет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Это
гуль, который ест сынов Адама, и он ослепил нас и хочет нас съесть". -
"Как ослепил вас этот гуль?" - спросили мы их, и они сказали: "Он сейчас
ослепит и вас, как нас". - "А как он вас ослепил?" - спросили мы, и сле-
пые ответили: "Он принесет вам чашки с молоком и скажет: "Вы устали от
путешествия - возьмите это молоко и попейте его". И когда вы его
попьете, вы станете такими же, как мы".
И тогда я сказал про себя: "Не остается нам спасения иначе, как хит-
ростью", - и выкопал в земле яму и сел подле нее. А через минуту вошел к
нам этот проклятый гуль, который нес чашки с молоком, и он подал чашку
мне и чашку каждому из тех, кто был со мной, и сказал: "Вы пришли с бе-
рега и хотите пить: возьмите же это молоко и попейте его, пока я буду
вам жарить мясо". И что до меня, то я взял чашку и, приблизив ее ко рту,
вылил ее в яму и закричал: "Ах, пропал мой глаз, и я ослеп!" - и схва-
тился рукой за глаз и стал плакать и кричать, а гуль смеялся и говорил:
"Не бойся!" Что же касается двух моих товарищей, то они выпили молоко и
ослепли.
И проклятый в ют же час и минуту поднялся и запер вход в пещеру и,
приблизившись ко мне, пощупал мне ребра и увидел, что я тощий и на мне
совсем пет мяса, и потом он пощупал другого и увидел, что он толстый, и
обрадовался. И он зарезал трех баранов и ободрал их и, принеся железные
вертела, насадил на них мясо баранов. И положил его на огонь и изжарил,
а потом он подал их моим товарищам, и они поели, и гуль поел вместе с
ними. А затем он принес бурдюк, полный вина, и выпил вино и лег лицом
вниз и захрапел. И я сказал себе: "Он погрузился в сон, по как мне его
убить?"
И я вспомнил о вертелах и, взяв два из них, положи и их на огонь и
подождал, пока они не стали, как уголья. А потом я затянул пояс и, под-
нявшись на ноги, взял в руки железные вертела и, приблизившись к прокля-
тому, приложил их ему к глазам и налег на них со всей силой. И вдруг
гуль вскочил на ноги и хотел меня схватить, но был уже слеп, и я побежал
от него внутрь пещеры, а он бежал за мной. И я сказал слепым, что были у
гуля: "Что делать с этим проклятым?" И один из них сказал: "О Сайд, под-
нимись и взберись к этому углублению. Ты найдешь там блестящий меч.
Возьми его и подойди ко мне, и я скажу тебе, что делать". И я поднялся к
углублению и взял меч и подошел к тому человеку, и он сказал мне:
"Возьми крепче меч и ударь им гуля посредине, он тотчас же умрет". И я
побежал за гулом, который устал бегать и подошел к слепым, чтобы их
убить. И, приблизившись к нему, я ударил его мечом по середине тела, так
что он превратился в две половины.
И гуль закричал мне: "О человек, если ты захотел меня убить, ударь
меня второй раз!" И я собирался ударить его вторым ударом, но человек,
который указал мне на меч, молвил: "Не ударяй его второй раз: он тогда
не умрет, а будет жить и погубит нас..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот семьдесят третья ночь
Когда же настала семьсот семьдесят третья ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что Сайд говорил: "Когда я ударил гуля ме-
чом, он крикнул: "О человек, если ты меня ударил и хотел меня убить,
ударь меня еще раз!" И я собирался его ударить, но человек, который ука-
зал мне на меч, молвил: "Не ударяй его второй раз: он тогда не умрет, а
будет жить и погубит нас". И я исполнил приказание этого человека и не
ударил гуля, и проклятый умер. И тогда тот человек сказал мне: "Открой
пещеру, и давай выйдем из нее - может быть, Аллах нам поможет, и мы из-
бавимся от пребывания в этом месте". - "Для нас не будет теперь больше
угрозы, - сказал я. - Мы лучше отдохнем и зарежем часть этих овец и
попьем вина".
И мы провели в этом месте два месяца и ели овец и плоды. И случилось,
что в один день из дней мы сидели на берегу моря и увидели большой ко-
рабль, который показался на море. И мы стали делать знаки тем, кто на
нем ехал, и кричать им, но они побоялись гуля (а они знали, что на этом
острове живет гуль, который ест людей) и хотели убежать. И мы стали ма-
хать им концами наших тюрбанов и подошли ближе и начали им кричать. И
тогда один из путников, у которого было острое зрение, сказал: "О собра-
ние путников, я вижу, что эти существа - люди, как мы, и нет у них обли-
ка гулей". И путники поплыли в нашу сторону, мало-помалу, пока не приб-
лизились к нам, и, убедившись, что мы люди, они приветствовали нас, и мы
возвратили им приветствие и обрадовали их вестью об убиении этого прок-
лятого гуля, и они поблагодарили нас.
А потом мы запаслись на острове некоторыми плодами, которые там были,
и сошли на корабль, и он плыл с нами, при хорошем ветре, в течение трех
дней. А после этого поднялся против нас ветер, и стало очень темно, и не
прошло и одного часа, как ветер повлек корабль к горе, и он разбился и
доски его разлетелись. И предопределил мне Аллах великий уцепиться за
одну из этих досок, и я сел на нее, и она плыла со мной два дня, и при-
летел хороший ветер, и я сидел на этой доске, гребя ногами в течение не-
которого времени, пока не привел меня Аллах великий благополучно к бере-
гу.
И потом я вошел в этот город и был чужеземцем одиноким, покинутым и
не знал, что делать, и голод мучил меня, и постигли меня величайшие тя-
готы. И я пришел на городской рынок и спрятался и снял с себя этот каф-
тан, говоря в душе: "Продам его и буду сыт, пока не исполнит Аллах то,
что он исполни!" И потом, о брат мой, я взял кафтан в руки, и люди смот-
рели на него и набавляли цену, пока не пришел ты и не увидал меня и не
приказал отвести меня во дворец, и слуги взяли меня и заточили. А потом
ты вспомнил обо мне, после этого долгого срока, и призвал меня к себе, и
я рассказал тебе о том, что со мной случилось, и слава Аллаху за нашу
встречу!"
И когда Сейф-аль-Мулук и Тадж-аль-Мулук, отец Девлет-Хатун услышали
рассказ везиря Сайда, они удивились сильным удивлением, и Тадж-аль-Му-
лук, отец Девлет-Хатун, приготовил прекрасное место для Сейфаль-Мулука и
его брата Сайда. И Девлет-Хатун стала приходить к Сейф-аль-Мулуку и бла-
годарить его и разговаривала с ним о его благодеяниях, и везирь Сайд
сказал ей: "О царевна, от тебя желательна помощь в достижении его цели".
И Девлет-Хатун ответила: "Хорошо, я постараюсь для того, что он хочет,
чтобы достичь желаемого, если захочет того Аллах великий". А потом она
обратилась к Сейф-аль-Мулуку и сказала ему: "Успокой свою душу и прохла-
ди глаза!"
Вот что было с Сейф-аль-Мулуком и его везирем Саидом. Что же касается
до царевны Бади-аль-Джемаль, то до нее дошли вести о возвращении ее
сестры ДевлетХатун к отцу, в его царство, и она сказала: "Непременно
следует ее посетить и приветствовать ее в роскошном уборе, драгоценнос-
тях и одеждах". И она отправилась к ней, и когда она приблизилась к
царству отца царевны Девлет-Хатун, та встретила ее и пожелала ей мира и
обняла ее и поцеловала между глаз, а царевна Бади-альДжемаль поздравила
Девлет-Хатун с благополучием.
А потом они сели и стали разговаривать, и Бади-альДжемаль спросила
Девлет-Хатун: "Что случилось с тобой на чужбине?" И Девлет-Хатун ответи-
ла: "О сестрица, не спрашивай, какие случились со мной дела! О, какие
терпят люди бедствия!" - "А как так?" - спросила Бадиаль-Джемаль, и Дев-
лет-Хатун молвила: "О сестрица, я была в Высоком Дворце, и владел мною
там сын Синего царя". И она рассказала ей остальную свою историю с нача-
ла до конца, а также историю Сейф-аль-Мулука и поведала о том, что слу-
чилось с ним во дворце и какие он терпел бедствия и ужасы, пока не дошел
до Высокого Дворца, и как он убил сына Синего царя и сорвал двери и
построил из них корабль и сделал к нему весла и как он прибыл сюда. И
Бади-аль-Джемаль удивилась и воскликнула: "Клянусь Аллахом, о сестрица,
это одно из самых диковинных чудес!" - "Я хочу рассказать тебе о корне
всей его истории, но меня удерживает от этого стыд", - сказала потом
Девлет-Хатун. И Бади-аль-Джемаль молвила: "Чего же стыдиться? Ты ведь
моя сестра и подруга, и между мной и тобой было многое, и я знаю, что ты
ищешь для меня лишь добра. Почему же ты меня стыдишься? Расскажи мне то,
что у тебя есть, не стыдясь меня, и не скрывай от меня ничего".
И тогда Девлет-Хатун сказала: "Он увидел твое изображение на капита-
не, который твой отец послал Сулейману, сыну Дауда - мир с ними обоими!
- и Сулейман не развертывал его и не смотрел, что на нем есть. И он пря-
мо послал его царю Асиму ибн Сафвану, царю Египта, в числе подарков и
редкостей, которые он ему послал.
А царь Асим отдал кафтан своему сыну Сейф-аль-Мулуку, прежде чем его
развернуть. И когда Сейф-альМулук взял его и развернул и хотел надеть,
он увидел на нем твое изображение и влюбился в него и пошел тебя искать
и испытал все эти беды из-за тебя..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот семьдесят четвертая ночь
Когда же настала семьсот семьдесят четвертая ночь, она сказала: "Дош-
ло до меня, о счастливый царь, что Девлет-Хатун рассказала Бади-альДже-
маль о начале любви к ней Сейф-аль-Мулука и его страсти к ней и сказала,
что причина этого в кафтане, на котором было ее изображение, и что когда
Сейф-альМулук увидел это изображение, он ушел из своего царства, обезу-
мев от любви, и скрылся от своих родных из-за нее. "Он испытал те
бедствия, которые испытал, из-за тебя", - сказала она. И Бади-аль-Дже-
маль воскликнула (а ее лицо раскраснелось, и ей стало стыдно перед Дев-
лет-Хатун): "Этого никогда не будет! Люди не подходят к джиннам". Но тут
Девлет-Хатун принялась описывать ей Сейф-аль-Мулука и красоту его лица и
поведение и доблесть, и не переставая расхваливала его и перечисляла его
достоинства, и наконец сказала: "О сестрица, ради Аллаха великого и ради
меня, пойди поговори с ним и скажи ему хотя бы одно слово". Но Ба-
ди-аль-Джемаль воскликнула: "Этих слов, которые ты говоришь, я не стану
слушать и не послушаюсь тебя!" И было так, словно она ничего о нем не
слышала, и в ее сердце не запало ничего из рассказов о любви
Сейф-аль-Мулука и красоте его лица, его поведении и доблести. А Девлет-
Хатун стала ее умолять и целовать ей ноги, говоря: "О Бади-аль-Джемаль,
во имя молока, которым мы с тобой вскормлены, и во имя надписи, которая
на перстне Сулеймана, - мир с ним! - выслушай от меня такие слова: ведь
я обязалась перед ним в Высоком Дворце показать ему твое лицо; заклинаю
тебя Аллахом, покажи ему себя один раз, ради меня, и ты тоже на него
посмотришь". И она плакала и умоляла Бади-аль-Джемаль, целуя ей руки и
ноги, пока царевна не согласилась и не сказала: "Ради тебя я покажу ему
мое лицо один раз".
И тогда сердце Девлет-Хатун успокоилось, и она поцеловала ей руки и
ноги и, выйдя, пошла в самый большой дворец, который стоял в саду. И она
велела невольницам устлать его коврами и поставить в нем золотое ложе и
расставить рядами сосуды с вином, а потом Девлет-Хатун вошла к
Сейф-аль-Мулуку и его везирю Сайду, которые сидели у себя, и обрадовала
Сейф-аль-Мулука вестью о достижении его цели и осуществлении желаемого.
"Отправляйся в сад с твоим братом, и войдите во дворец и спрячьтесь от
людских глаз, чтобы не увидел вас никто из находящихся во дворце, а я
приду туда с Бади-альДжемаль", - сказала она. И Сейф-аль-Мулук с Саидом
поднялись и пошли в то место, которое указала им Девлет-Хатун, и, войдя
туда, они увидели, что там поставлено золотое ложе и на нем лежат подуш-
ки и есть там кушанья и вино. И они просидели некоторое время, а потом
Сейф-аль-Мулук вспомнил свою возлюбленную, и его грудь стеснилась, и
взволновалась в нем тоска и страсть. И он поднялся и пошел и вышел из
дворцового прохода, и брат его Сайд последовал за ним. Но Сейфаль-Мулук
сказал ему: "О брат мой, сиди на месте и не следуй за мной, пока я к те-
бе не приду!" И Сайд сел, а Сейф-аль-Мулук спустился и вошел в сад,
пьяный от вина страсти и смятенный крайней любовью и увлечением, и пот-
рясла его любовь, и одолела его страсть, и он произнес такие стихи:
"О дивно прекрасная, ты лишь нужна мне!
Пожалей же - пленен к тебе я любовью!
Ты желанье, мечта моя, моя радость,
И не хочет любить других мое сердце!
О, если б узнать: известно ль тебе, как я плачу
Ночью длинной, не зная сна, и рыдаю?
Прикажи мне, чтоб сон слетел к моим векам, -
Может статься, во сне тебя я увижу.
О, смягчись же к безумному, что так любит,
Из пучины жестокости его вырви!
Пусть прибавит Аллах тебе блеска, счастья,
И все люди пусть выкупом тебе будут!
Соберет пусть влюбленных всех мое знамя,
А твое соберет к себе всех красавиц".
И потом он заплакал и произнес еще такие два стиха:
"Дивно прекрасная стала целью моей навек,
В глубинах души она теперь - моя тайна"
Когда говорю я - речь моя о красе ее,
А если молчу, лишь к ней привязано сердце".
И потом он горько заплакал и произнес еще такие стихи:
"И в сердце моем огонь сильней разгорается,
Желаю я вас одних, и страсть моя длится.
Склоняюсь я к вам и не склоняюсь к другим совсем,
Прощенья я жду от вас, - влюбленный вынослив, -
Чтоб сжалились вы над тем, чью плоть изнурила страсть,
Кто слабым от страсти стал, чье сердце недужно.
Так сжальтесь, помилуйте и будьте щедрой вы. -
От вас я не отойду, измены не зная".
И потом он заплакал и произнес еще такие два стиха:
"Стал я близок с тоской моей, как со страстью,
И бежит от очей покой, как бежишь ты.
Рассказал, что ты сердишься, твой посланник,
Да избавит Аллах от зла такой речи!"
А потом Сайд, заждавшись царевича, вышел из дворца, чтобы поискать
его в саду, и увидел, что он ходит по саду в смятении и говорит такие
стихи:
"Аллах, Аллах великий, поклянусь я том,
Произносит кто из Корана суру "Создателя", -
Коль бродил мой взор по красотам тех, кого видел я,
Вечно образ твой, о прекрасная, говорил со мной".
И потом Сейф-аль-Мулук и его брат Сайд встретились и стали гулять в
саду и есть плоды, и вот что было с Саидом и Сейф-аль-Мулуком. Что же
касается ДевлетХатун, то когда она пришла с Бади-аль-Джемаль во дворец,
они вошли туда после того, как евнухи разубрали его всевозможными укра-
шениями и сделали все, что приказала им Девлет-Хатун, и приготовили для
Бади-альДжемаль золотое ложе, чтобы ей сидеть на нем, и, увидев это ло-
же, Бади-аль-Джемаль села на него. А рядом с нею было окно, выходившее в
сад, и евнухи принесли всякие роскошные кушанья, и Бади-аль-Джемаль с
Девлет-Хатун начали есть и ели, пока та не насытилась. А затем она веле-
ла подать всякие сладости, и евнухи принесли их, и обе девушки поели их
досыта и вымыли руки. А после этого Девлет-Хатун приготовила напитки и
сосуды для вина и расставила кувшины и чаши, и стала Девлет-Хатун напол-
нять кубок и поить Бади-аль-Джемаль, а потом она наполняла чашу и пила
сама. И Бади-аль-Джемаль посмотрела в окно, которое было рядом с нею и
выходило в сад, и увидела, какие там плоды и деревья, и она бросила
взгляд в сторону Сейф-аль-Мулука и увидела его, когда он ходил по саду,
а сзади него шел везирь Сайд. И услыхала она, как Сейф-аль-Мулук говорит
стихи, рассыпая обильные слезы, и когда она взглянула на него, этот
взгляд оставил в ней тысячу вздохов..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот семьдесят пятая ночь
Когда же настала семьсот семьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что когда Бади-аль-Джемаль увидела Сейф-аль-Му-
лука, который ходил по саду, она посмотрела на него взором, оставившим в
ней тысячу вздохов, и обернулась к ДевлетХатун (а вино заиграло в ее
членах) и сказала: "О сестрица, что это за юноша, которого я вижу в са-
ду, и он в смятении, взволнован, грустен и печален?" - "Не позволишь ли
ты ему прийти к нам, чтобы мы на него посмотрели?" - спросила Девлет-Ха-
тун, и Бади-аль-Джемаль молвила: "Если тебе возможно его привести, при-
веди его".
И Девлет-Хатун позвала Сейф-аль-Мулука и сказала ему: "О царевич,
поднимайся к нам и приходи с твоей красотой и прелостью". И Сейф-аль-Му-
лук узнал голос Девлет-Хатун и поднялся во дворец, и, когда его взор
упал на Бади-аль-Джемаль, он распростерся, покрытый беспамятством. И
Девлет-Хатун брызнула на него немного розовой воды, и он очнулся от бес-
памятства и встал и поцеловал землю перед Бади-аль-Джемаль. И та оторо-
пела при виде его красоты и прелести, а Девлет-Хатун сказала: "Знай, о
царевна, что это Сейф-аль-Мулук, через чьи руки, по приговору Аллаха ве-
ликого, пришло мое спасение. Он тот, с кем случились из-за тебя сполна
все бедствия, и я хочу, чтобы ты окинула его всего взором". И Ба-
ди-аль-Джемаль сказала, рассмеявшись: "А кто верен обетам, чтобы был им
верен этот юноша? У людей ведь нет любви". И Сейф-аль-Мулук воскликнул:
"О царевна, отсутствия верности не будет у меня никогда, и не все твари
одинаковы". И потом он заплакал перед нею и произнес такие стихи:
"О дивно прекрасная, над грустным ты смилуйся,
Печален он, изнурен, и глаз его бодрствует,
Во имя тех прелестен, что лик твой собрал в себе -
И бел и румян ведь он, как цвет анемона, -
Не мсти наказанием разлуки больному ты, -
От долгой разлуки плоть моя погибает.
Желание кот мое, и в этом предел надежд,
И сблизиться я хочу насколько возможно".
И потом он заплакал горьким плачем, и любовь и страсть овладели им, и
он приветствовал Бади-аль-Джемаль такими стихами:
"Привет от влюбленного, что страстью порабощен, -
Ведь вес благородные добры к благородным.
Привет вам! Да не лишусь я вашего призрака
И пусть не лишатся вас дома и покои!
Ревнуя, не называю вашего имени -
Влюбленный к любимому всегда ведь стремится.
Не надо же прерывать к влюбленному милостей,
Ведь губит его печаль, и тяжко он болен.
Блестящие звезды я пасу, и боюсь я их,
А ночь моя от любви продлилась чрезмерной.
Терпения уже нет, и нет уже хитрости -
Какие слова скажу в ответ на вопросы?
Привет от Аллаха вам в минуту суровости,
Привет от влюбленного - влюбленный вынослив!"
А потом, от великого волненья и страсти, он произнес еще такие стихи:
"Когда б к другим стремился, о владыки, я,
Желанного от вас я не добился бы.
О, кто красоты все присвоил, кроме вас,
Так что в них стоит воскресенья день предо мной теперь?
Не бывать тому, чтоб утешился я в любви моей,
Ведь за вас я отдал и сердца кровь и последний вздох".
А окончив свои стихи, он горько заплакал, и Бади-альДжемаль сказала
ому: "О царевич, я боюсь, что, если я обращусь к тебе полностью, я не
найду у тебя любви и дружбы. В людях нередко бывает добра мало, а веро-
ломства много, и знай, что господин наш Сулейман, сын Дауда, - мир с ни-
ми обоими! - взял Билькис по любви, а когда увидел другую женщину, лучше
нее, отвернулся от нее к той другой". - "О мое око, о моя душа, - воск-
ликнул Сейф-аль-Мулук, - не создал Аллах всех людей одинаковыми, и я,
если захочет Аллах, буду верен обету и умру под твоими ногами! Ты скоро
увидишь, что я сделаю, в согласии с тем, что я говорю, и Аллах за то,
что я говорю, поручитель". И Бади-аль-Джемаль сказала ему: "Садись и ус-
покойся и поклянись мне достоинством твоей веры, и дадим обет, что мы не
будем друг друга обманывать. Кто обманет своего друга, тому отомстит ве-
ликий Аллах!"
И, услышав от нее эти слова, Сейф-аль-Мулук сел, и каждый из них вло-
жил руку в руку другого, и оба поклялись, что не изберут, кроме любимо-
го, никого из людей или джиннов. И они просидели некоторое время, обняв-
шись и плача от сильной радости, и одолело Сейф-альМулука волнение; и он
произнес такие стихи:
"Заплакал я от любви, тоски и волнения
О той, кого полюбил душою и сердцем я.
Давно я покинул вас, и сильно страдаю я.
Но все же бессилен я к любимой приблизиться.
И горесть моя о той, кого не могу забыть,
Хулителям знать дает о части беды моей.
Стеснилось, поистине, когда-то просторное
Терпенья ристалище - нет силы и мочи нет!
Узнать бы, соединит ли снова Аллах с тобой,
Минуют ли горести и боль и страдания!"
А после того как Бади-аль-Джемаль и Сейф-аль-Мулук поклялись друг
другу, Сейф-аль-Мулук поднялся и пошел, и Бади-аль-Джемаль тоже пошла, и
с нею была невольница, которая несла кое-какую еду и кувшины, наполнен-
ные вином. И Бади-аль-Джемаль села, и невольница поставила перед ней ку-
шанье и вино, и они просидели не более минуты, и вдруг подошел
Сейф-аль-Мулук. И Бади-аль-Джемаль встретила его приветствием, и они об-
нялись и сели..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот семьдесят шестая ночь
Когда же настала семьсот семьдесят шестая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что когда Бади-аль-Джемаль принесла кушанье
и вино и пришел Сейф-аль-Мулук, она встретила его приветствием, и они
просидели некоторое время за едой и питьем. А потом Бади-аль-Джемаль
сказала: "О царевич, когда ты войдешь в сад Ирема, ты увидишь, что там
поставлен большой шатер из красного атласа с зеленой шелковой подклад-
кой. Войди в этот шатер и укрепи свое сердце - ты увидишь старуху, кото-
рая сидит на ложе из червонного золота, украшенном жемчугом и драгоцен-
ностями. А когда войдешь, пожелай ей мира, чинно и пристойно, и посмотри
в сторону ложа: ты увидишь под ним сандалии, затканные золотыми нитками
и украшенные дорогими металлами. Возьми эти сандалии, поцелуй их и при-
ложи к голове, а потом положи их под мышку правой руки и стой перед ста-
рухой молча, опустив голову. А когда она тебя спросит и скажет тебе:
"Откуда ты пришел, как ты сюда добрался, кто указал тебе это место и для
чего ты взял эти сандалии?" - молчи, пока не придет вот эта невольница.
Она поговорит со старухой и смягчит ее к тебе и умилостивит ее словами,
и, может быть, Аллах великий смягчит к тебе ее сердце, и она согласится
на то, что ты хочешь".
И потом Бади-аль-Джемаль позвала эту невольницу (а имя ее было Мард-
жана) и сказала ей: "Во имя любви ко мне исполни это дело сегодня и не
будь небрежна при исполнении его. Если ты исполнишь его в сегодняшний
день, ты свободна, ради лика Аллаха великого, и будет тебе уважение, и
не найдется у меня никого тебя дороже, и я никому не открою своих тайн,
кроме тебя". - "О госпожа моя и свет моего глаза, скажи мне, каково твое
приказание, чтобы я его тебе исполнила на голове и па глазах!" - сказала
Марджана. И Бади-аль-Джемаль молвила: "Спеси этого человека на плечах и
доставь его в сад Ирема, к моей бабке, матери моего отца. Доставь его к
ее шатру и оберегай его, и когда вы войдете с ним в шатер, ты увидишь,
что он возьмет сандалии и поклонится моей бабке, и та скажет ему: "Отку-
да ты, какой дорогой ты пришел, кто привел тебя к этому месту, для чего
ты взял эти сандалии и что у тебя за нужда, может быть, я тебе ее испол-
ню?" И тогда войди поскорее и пожелай моей бабке мира и скажи ей: "О
госпожа, это я его сюда привела. Он сын пара Египта, и это он отправился
в Высоким Дворец и убил сына Синего царя и освободил царевну Девлет-Ха-
тун и доставил ее к отцу невредимой. Его послали со мной, и я доставила
его к тебе, чтобы он все тебе рассказал и обрадовал тебя вестью об ее
спасении и ты бы его наградила". А потом спроси ее: "Заклинаю тебя Алла-
хом, разве этот юноша не красив, о госпожа?" И она тебе скажет: "Да кра-
сив", тогда скажи ей: "О госпожа, он совершенен по чести, благородству и
доблести, он правитель Египта и его царь и собрал в себе все похвальные
качества". И когда она тебя спросит: "Какова же его нужда?" - скажи ей:
"Моя госпожа тебя приветствует и спрашивает тебя: "Доколе будет она си-
деть в доме незамужняя, без замужества? Время затянулось над нею, и чего
вы хотите, не выдавая ее замуж? Почему бы тебе не выдать ее, пока жива
ты и жива ее мать, как делают с другими девушками?" И когда она тебе
скажет: "Как же нам сделать, чтобы выдать ее замуж? Если бы она когони-
будь знала или кто-нибудь запал бы ей в сердце, она бы рассказала нам, и
мы бы трудились для нее в том, что она хочет, до пределов возможного", -
скажи ей: "О госпожа, твоя дочь говорит тебе: "Вы хотели выдать меня за-
муж за Сулеймана, - мир с ним! - и нарисовали ему мой образ на кафтане,
но не было ему во мне доли, и он послал кафтан царю Египта, а тот отдал
его своему сыну, и царевич увидал мой образ, на нем нарисованный, и по-
любил меня и оставил царство своего отца и своей матери и отвернулся от
земной жизни с тем, что в ней есть, и пошел наобум блуждать по свету и
испытал из-за меня величайшие беды и ужасы".
И невольница подошла к Сейф-аль-Мулуку и сказала ему: "Зажмурь гла-
за!" И когда он сделал это, она взяла его и полетела с ним по воздуху, а
через некоторое время сказала. "О царевич, открой глаза!" И Сейф-аль-Му-
лук открыл глаза и увидел сад (а это был сад Ирема), а невольница Мард-
жана сказала ему: "Войди, о Сейф-аль-Мулук, в этот шатер". И помянул
Сейф-аль-Мулук Аллаха и вошел и напряг зрение, всматриваясь в сад, и
увидел он, что старуха сидит на ложе и ей прислуживают невольницы. И он
подошел к старухе, чинно и пристойно, и, взяв сандалии, поцеловал их и
сделал то, что говорила ему Бади-аль-Джемаль. И тогда старуха спросила
его: "Кто ты, откуда ты пришел, из какой ты страны, кто привел тебя в
это место и почему ты взял сандалии и поцеловал их? Когда ты мне говорил
о какой-нибудь нужде, и я ее тебе не исполнила?"
И тут вошла невольница Марджана и приветствовала старуху, чинно и
пристойно, и произнесла слова Бади-аль-Джемаль, которые та ей сказала.
И, услышав эти слова, старуха закричала на нее и рассердилась и восклик-
нула: "Откуда будет между людьми и джиннами согласие?.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот семьдесят седьмая ночь
Когда же настала семьсот семьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что старуха, услышав от невольницы такие
слова, разгневалась сильным гневом и воскликнула: "Откуда между людьми и
джиннами согласие?" И Сейф-аль-Мулук сказал: "Я буду жить с тобою в сог-
ласии и стану твоим слугой и умру в любви к тебе и буду соблюдать обет и
не стану смотреть па другую, и ты увидишь мою правдивость и отсутствие
лжи и мое прекрасное благородство, если захочет великий Аллах".
И старуха подумала некоторое время, опустив голову, а затем она под-
няла голову и сказала: "О прекрасный юноша, будешь ли ты соблюдать обет
и клятву?" И Сейфаль-Мулук ответил: "Да, клянусь тем, кто вознес небеса
и простер землю над водою, я буду соблюдать обет". И тогда старуха мол-
вила: "Я исполню твою просьбу, если захочет Аллах великий. Но ступай
сейчас же в сад, погуляй там и поешь плодов, которым нет равных и не су-
ществует на свете им подобных, а я пошлю за моим сыном Шахьялем. И когда
он придет, поговорю с ним, и но будет ничего, кроме блага, если захочет
великий Аллах, так как он не станет мне прекословить и не выйдет изпод
моей власти, и я женю тебя на его дочери Бади-альДжемаль. Успокой же
твою душу - царевна будет тебе женой, о Сейф-аль-Мулук".
И, услышав от нее эти слова, Сейф-аль-Мулук поблагодарил ее и поцело-
вал ей руки и ноги и вышел от нее, направляясь в сад. А что касается
старухи, то она обратилась к той невольнице и сказала ей: "Выйди поищи
моего сына Шахьяля и посмотри, в каком он краю и месте, и приведи его ко
мне". И невольница пошла и стала искать царя Шахьяля и встретилась с ним
и привела его к его матери.
Вот что было с нею. Что же касается Сейф-аль-Мулука, то он стал гу-
лять по саду, и вдруг пять джиннов (а они были из приближенных Синего
царя) увидели его и сказали: "Откуда этот юноша и кто привел его в это
место? Может быть, это он убил сына Синего царя". И потом они сказали
друг другу: "Мы устроим с ним хитрость и спросим его и все у него высп-
росим". И они стали подходить, понемногу, и подошли к Сейф-аль-Мулуку на
краю сада и сели подле него и сказали: "О прекрасный юноша, ты не опло-
шал, убивая сына Синего царя и освободив Девлет-Хатун, - это был веро-
ломный пес, и он схитрил с нею, и если бы Аллах не послал тебя к ней,
она бы никогда не освободилась. Но как ты его убил?" И Сейф-аль-Мулук
посмотрел на них и сказал: "Я убил его этим перстнем, который у меня на
пальце".
И тогда джинны уверились, что это он убил сына их царя, и двое схва-
тили Сейф-аль-Мулука за руки и двое за ноги, а нос задний зажал ему рот,
чтобы он не закричал и его бы не услышали люди царя Шахьяля и не спасли
бы его из их рук. И потом они понесли его и полетели с ним и летели не
переставая, пока не спустились подле их царя. И они поставили
Сейф-аль-Мулука перед царем и сказали: "О царь времени, мы принесли тебе
убийцу твоего сына". - "Где он?" - спросил царь, и джинны ответили:
"Вот!" И Синий царь сказал: "Ты ли убил моего сына, последний вздох мое-
го сердца и свет моего взора, без права на это и без греха, который он с
тобой совершил?" - "Да, - ответил Сейф-аль-Мулук, - я убил его, но сде-
лал это за его притеснения и враждебность, так как он хватал царских де-
тей и уносил их к Заброшенному Колодцу, в Высокий Дворец и разлучал их с
родными и развратничал с ними. Я убил ею этим перстнем, который у меня
на пальце, и поспешил Аллах отправить его дух в огонь (а скверное это
обиталище!)".
И уверился Синий царь, что это и есть убийца его сына, без сомнения,
и тогда он позвал своего везиря и сказал ему: "Вот убийца моего сыча,
наверное и без сомнения: что же ты мне посоветуешь с ним сделать? Убить
ли мне его самым скверным убиением, - или пытать его тягчайшим мучением,
или что мне еще сделать?" И великий везирь сказал: "Отрежь ему какой-ни-
будь член"; а другой сказал: "Бей его каждый день сильным боем"; а тре-
тий сказал: "Разрежь его посредине"; а четвертый сказал: "Отрежьте ему
все пальцы и сожгите их огнем"; а пятый сказал: "Распните его"; и каждый
стал говорить соответственно своему мнению.
А у Синего царя был старый эмир, обладавший опытностью в делах и зна-
нием обстоятельств тогдашних времен, и он молвил: "О царь времени, я
скажу тебе слово, а ты решишь, слушать ли то, что я тебе посоветую". А
этот везирь был советником ею царства и главарем его правления, и царь
слушал его слова и поступал согласно его мнению и не прекословил ему ни
в чем. И везирь поднялся на ноги и поцеловал землю меж его рук и сказал:
"О царь времени, если я дам тебе совет в этом деле, последуешь ли ты ему
и дашь ли ты мне пощаду?" - "Высказывай твой совет, и тебе будет поща-
да", - ответил царь. И везирь сказал: "О царь времени, если ты убьешь
этого человека и не примешь моего совета и не уразумеешь моих слов, уби-
ение его в это время будет неправильно. Он в твоих руках, под твоей ох-
раной и твой пленник, и когда ты его потреблешь, nы найдешь его и сдела-
ешь с ним что захочешь. Потерпи же, о царь времени, этот человек вошел в
сад Ирема и женился на Бади-альДжемаль, дочери царя Шахьяля, и стал од-
ним из них. А твои приближенные схватили его и привели к тебе, и он не
скрывал своих обстоятельств ни от них, ни от тебя. И если ты его убьешь,
царь Шахьяль будет искать за него мести и станет враждовать с тобой и
придет к тебе с войском из-за своей дочери, а у тебя нет силы против его
войска, и тебе с ним не справиться".
И царь послушался в этом везиря и велел заточить царевича, и вот что
случилось с Сейф-аль-Мулуком. Что же касается госпожи, бабки Ба-
ди-аль-Джемаль, то, встретившись со своим сыном Шахьялем, она послала
невольницу искать Сейф-аль-Мулука. И та не нашла его и вернулась к своей
госпоже и сказала: "Я не нашла его в саду и послала за рабочими в сад и
спросила их про Сейф-альМулука, и они сказали: "Мы видели, как он сидел
под деревом, и вдруг пять человек из людей Синего царя сели подле него и
стали с ним разговаривать, а потом они подняли его и заткнули ему рот и
полетели с ним и исчезли". И когда госпожа, бабка Бади-аль-Джемаль, ус-
лышала от невольницы эти слова, они не показались ей ничтожными, и она
развевалась великим гневом и поднялась на ноги и сказала своему сыну,
царю Шахьялю: "Как это - ты царь, а люди Синего варя приходят к нам в
сад, хватают нашего гостя и уносят его невредимые, а ты жив".
И мать Шахьяля стала подстрекать его, говоря: "Не подобает, чтобы
кто-нибудь преступал против нас меру, когда ты жив". И Шахьяль молвил:
"О матушка, этот человек убил сына Синего царя (а он джинн), и Аллах
бросил его в руки его отца. Как же я пойду к нему и стану с ним враждо-
вать из-за этого человека?" - "Пойди к нему и потребуй от него нашего
гостя, и если он в живых и Синий царь отдаст его тебе, бери его и прихо-
ди, - сказала госпожа. - А если он его убил, захвати Синего царя живым,
вместе с его детьми и харимом и всеми, кто ищет у него убежища из его
приближенных, и приведи их ко мне живыми, чтобы я их зарезала своей ру-
кой и разорила бы его земли. А если ты этого не сделаешь, я не сочту,
что ты отплатил мне за мое молоко, и воспитание, которым я воспитала те-
бя, будет запретно..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Семьсот семьдесят восьмая ночь
Когда же настала семьсот семьдесят восьмая ночь, она сказала "Дошло
до меня, о счастливый царь, бабка Бади-аль-Джемаль сказала своему сыну
Шахьялю: "Пойди к Синему царю и посмотри, что с Сейф-аль-Мулуком. А если
ты не пойдешь к Синему царю и не сделаешь того, что я тебе приказала, я
не сочту, что ты отплатил мне за мое молоко, и твое воспитание будет
запретно".
И царь Шахьяль поднялся и приказал своим войскам выступать и отпра-
вился к Синему царю из уважения к своей матери, чтобы сделать угодное ее
душе и ради ее любимых и из-за того, что было предопределено в безна-
чальности. И Шахьяль пошел со своим войском, и они шли не останавлива-
ясь, пока не пришли к Синему царю, и оба войска встретились и начали
сражаться, и был разбит Синий царь со своим войском, и схватили его де-
тей, и больших и малых, и вельмож его правления и знатных людей, и свя-
зали их и привели к парю Шахьялю. И тот сказал: "О Синий, где
Сейф-аль-Мулук, этот человек - мой господин. Синий царь ответил "О
Шахьяль, ты джинн и я джинн, и неужели ради человека, который убил моего
сына, ты делаешь такие дела? Он убил моего сына, последний вздох моею
сердца и отдых моей души, и как ты совершил все эти поступки и пролил
кровь стольких то и стольких-то тысяч джиннов?" - "Оставь эти речи, -
сказал ему царь Шахьяль. - Если он жив, приведи его, и я отпущу тебя и
отпущу всех, кого я захватил из твоих детей, а если ты его убил, я тебя
зарежу вместе с твоими детьми". - "О царь, разве он тебе дороже моего
сына?" - спросил Синий царь. И царь Шахьяль воскликнул: "Твой сын быт
притеснитель, так как он похищал детей людей и царских дочерей и сажал
их в Высокий Дворец у Заброшенного Колодца и развратничал с ними". - "Он
у меня, но помири пас с ним", - сказал Синий царь.
И царь Шахьяль помирил их и наградил и написал между Синим царем и
Сейф-аль-Мулуком свидетельство относительно убиения его сына, и царь
Шахьяль принял юношу. И он угостил людей Синего царя хорошим угощением,
и Синий царь провел у него со своими воинами три дня. А потом Шахьяль
взял Сейф-аль-Мулука и привел его к своей матери, и га сильно ему обра-
довалась, а Шахьяль удивился красоте Сейф-аль-Мулука и его прелести и
совершенству. И Сейф-аль-Мулук рассказал ему свою историю, с начала до
конца, и рассказал о том, что у него произошло с Бади-аль-Джемаль, и по-
том царь Шахьяль сказал: "О матушка, раз ты на это согласна - вниманье и
повиновенье во всяком деле, которое угодно тебе! Возьми его, отправляйся
с ним в Серендиб и устрой там торжество великое, - это красивый юноша, и
он испытал ужасы из-за моей дочери".
И бабка Бади-аль-Джемаль выехала со своими невольницами, и они дос-
тигли Серендиба и вошли в сад, принадлежащий матери Девдет-Хатун, и Ба-
ди-аль-Джемадь увидела Сейф-аль-Мулука после того, как они отправились в
шатер и встретились. И старуха рассказала им о том, что у него случилось
с Синим царем и как он приблизился к смерти в тюрьме Синего царя, - а в
повторении нет пользы.
И потом царь Тадж-аль-Мулук, отец Девлет-Хатун, собрал вельмож своего
царства и заключил договор Бадиаль-Джемаль с Сейф-аль-Мулуком и стал
награждать роскошными одеждами и поставил людям кушанья. И тут
Сейф-аль-Мулук поднялся и поцеловал землю перед Таджаль-Мулуком и ска-
зал: "О царь, прощенье! Я попрошу тебя об одном деле и боюсь, что ты во-
ротишь мне мою просьбу". - "Клянусь Аллахом, - ответил Тадж-аль-Мулук, -
если бы ты потребовал моей души, я не отказал бы тебе ради того добра,
которое ты сделал". - "Я хочу, - сказал Сейф-аль-Мулук, чтобы ты выдал
царевну Девлет-Хатун за моего брата Сайда, и мы все стали бы твоими слу-
гами". И Тадж-аль-Мулук отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" - а затем вторич-
но собрал вельмож царства и заключил договор своей дочери Девлет-Хатун с
Саидом, я кадии написали запись.
А когда кончили писать запись, рассыпали золото и серебро, и царь ве-
лел украшать город, а потом устроили торжество. И Сейф-аль-Мулук вошел к
Бади-аль-Джемаль, и Сайд вошел к Девлет-Хатун в одну и ту же ночь. И
Сейф-аль-Мулук оставался наедине с Бади-аль-Джемаль сорок дней, и в ка-
кой-то день она сказала ему: "О царевич, осталась ли у тебя в сердце пе-
чаль о чем-нибудь?" - "Аллах спаси! - воскликнул Сейф-аль-Мулук. - Я ис-
полнил мою мечту, и не осталось у меня в сердце никакой печали, но я хо-
чу встретиться с моим отцом и с моей матерью в земле Египта и посмотрев,
остались ли они здоровыми, или нет".
И Бади-аль-Джемаль приказала нескольким своим слугам доставить его с
Саидом в землю Египта, и Сейф-альМулук встретился со своим отцом и с ма-
терью, и Сайд тоже, и они провели с ними неделю. А потом каждый из них
простился с отцом и с матерью, и они отправились в город Серендиб. И
всякий раз, как их охватывала тоска по родным, они ездили к ним и возв-
ращались. И Сейфаль-Мулук жил с Бади-аль-Джемаль наилучшей и приятнейшей
жизнью, и Сайд с Девлет-Хатун так же, пока не пришла к ним Разруши-
тельница наслаждений и Разлучительница собраний.
Да будет же слава живому, который не умирает, он сотворил тварей и
определил им смерть, он первый без начала и последний без конца! Вот ко-
нец того, что дошло до нас из рассказа о Сейф-аль-Мулуке и Бади-аль-Дже-
маль, а Аллах лучше знает правду и истину".
|
