 |
|
Шестьсот сорок пятая ночь
Когда же настала шестьсот сорок пятая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что, когда между аль-Джамраканом и Джевамердом
произошел бой, альДжамракан убил его и перебил его людей и взял в плен
множество народа, и он захватил их имущество, коней и грузы и отослал их
с тысячей всадников в Куфу. Что же касается адь-Джамракана и воинов ис-
лама, то они сошли с коней и предложили ислам пленникам, и те предались
Аллаху сердцем и языком, и воины аль-Джамракана освободили их от уз и
обнялись с ними, обрадованные. И аль-Джамракан пошел во главе большого
войска и дал своим людям отдохнуть один день и одну ночь, а потом он
двинулся с ними под утро, направляясь в земли аль-Джаланда ибн Каркара.
А тысяча всадников с добычей шли до тех пор, пока не прибыли в Куфу, и
они осведомили царя Гариба о том, что случилось, и Гариб обрадовался и
возвеселился и, обратившись к горному гулю, сказал: "Садись на коня,
возьми с собой двадцать тысяч человек и иди следом за аль-Джамраканом".
И Садан-гуль со своими сыновьями сели на коней во главе двадцати ты-
сяч всадников и направились в город Оман. А беглецы из нечестивых дос-
тигли этого города, плача и крича о горе и несчастий, и аль-Джаланд ибн
Каркар оторопел и спросил их: "Что у вас за беда?" И они рассказали ему
о том, что с ними произошло, и альДжаланд воскликнул: "Горе вам, а
сколько их было?" - "О царь, - отвечали воины, - у них было двадцать
знамен, а под каждым знаменем была тысяча всадников".
И аль-Джаланд, услышав эти слова, воскликнул: "Да не бросит солнце на
вас благословения! О горе вам! Разве одолеют вас двадцать тысяч, когда
вас семьдесят тысяч всадников, а Джевамерд стоит, в пылу битвы, трех ты-
сяч!" И от сильного огорчения он вытащил меч и закричал на беглецов и
крикнул тем, кто был при этом: "На них!" И его люди обнажили мечи и
уничтожили беглецов до последнего и бросили собакам. А потом, после это-
го, альДжаланд кликнул своего сына и сказал ему: "Садись на коня с сот-
ней тысяч всадников, отправляйся в Ирак и разрушь его до основания!"
А сына царя аль-Джеланда звали аль-Кураджан, и не было в войске его
отца никого доблестнее: он один нападал на три тысячи всадников. И
аль-Кураджан велел вынести свои палатки, и поспешили его богатыри, и
вышли мужи и стали приготовляться, и надели доспехи и выехали, следуя
друг за другом. А аль-Кураджан ехал впереди войска" и был он доволен со-
бой и говорил такие стихи:
"Вот я - Кураджан, моя слава гремит,
В степи, в городах я людей покорял,
И сколько бойцов, когда я их губил,
Хрипя, как коровы, валялись в пыли.
И сколько рассеял я вражеских войск,
И головы, точно шары, я катал.
Свершу непременно набег на Ирак
И недругов кровь, точно дождь, я пролью"
Гариба возьму с его войском я в плен,
И будут примером для умных они",
И его люди шли двенадцать дней, и когда они вдруг увидели пыль, кото-
рая поднялась и закрыла края неба и страны, аль-Кураджан кликнул скоро-
ходов и сказал им: "Принесите мне сведения об этой пыли!" И скороходы
шли, пока не вошли под знамена, а потом они вернулись к аль-Кураджану и
сказали: "О царь, это пыль мусульман!"
И аль-Кураджан обрадовался и спросил: "А вы их сосчитали?" И скорохо-
ды ответили: "Мы насчитали их знамен - двадцать". И аль-Кураджан воск-
ликнул: "Клянусь моей верой, я не выпущу против них никого, но выйду к
ним сам и брошу их головы под копыта коней!"
А эта пыль была пылью аль-Джамракана, и он посмотрел на войско нечес-
тивых и увидал, что оно подобно переполненному морю. И он велел своим
людям спешиться и ставить палатки, и они спешились и выставили знамена,
поминая владыку всеведущего, творца света и мрака, господа всякой вещи,
который видит, но невидим, и находится он в вышнем обиталище, - величие
и слава ему, нет бога, кроме него!
А неверные спешились и поставили палатки, и аль-Кураджан сказал им:
"Делайте приготовления и берите доспехи и спите не иначе, как с оружием.
А когда наступит последняя треть ночи, садитесь на коней и топчите эту
маленькую горсточку".
А лазутчик аль-Джамракана стоял и слышал, что придумали неверные, и
он вернулся и рассказал об этом альДжамракану, и тот обратился к своим
храбрецам и сказал им: "Возьмите оружие и, когда придет ночь, приведите
мне мулов и верблюдов и принесите колокольчики, бубенцы и трещотки, и
повесьте их на шею верблюдам и мулам (а в войске было больше двадцати
тысяч верблюдов и мулов)". И мусульмане подождали, пока нечестивые пог-
рузились в сон, а потом аль-Джамракан велел своим людям садиться на ко-
ней, и они сели, положившись на Аллаха и ища поддержки у господа миров,
и аль-Джамракан сказал им: "Гоните верблюдов и вьючных животных к невер-
ным и колите их зубцами копий".
И мусульмане сделали то, что он приказал, со всеми мулами и верблюда-
ми, и те ринулись на палатки неверных, и колокольчики, бубенчики и тре-
щотки гремели, а мусульмане мчались за животными, крича: "Аллах велик!"
И звенели горы и холмы, поминая возвышенного владыку, которому прису-
щи величие и слава. И ринулись кони, услышав эту великую хитрость, и
стали топтать шатры, когда люди спали..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сором шестая ночь
Когда же настала шестьсот сорок шестая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что, когда аль-Джамракан ринулся ночью на не-
верных со своими людьми, конями и верблюдами, а люди спали, многобожники
поднялись, ошеломленные, и, схватив оружие, стали бросаться друг на дру-
га и дрались, пока большинство из них не было перебито. И они посмотрели
друг на друга и не нашли ни одного убитого из мусульман, а наоборот,
оказалось, что те на конях и вооружены. И поняли многобожники, что это -
хитрость, учиненная против них, и аль-Кураджан закричал на уцелевших во-
инов и сказал им: "О сыны развратниц, то, что мы хотели сделать с ними,
они сделали с нами, и их хитрость одолела нашу хитрость!"
И он хотел понестись на мусульман, но вдруг взвилась пыль, застилая
края неба, и ее подгоняли ветры, и она поднялась и раскинулась шатром и
повисла в воздухе, и стало видно из-за пыли сверканье шлемов и блистание
кольчуг, и под ними были все славные богатыри, опоясанные индийскими ме-
чами и с гибкими копьями. И когда неверные увидали эту пыль, они отсту-
пили от сражения, и каждый отряд послал скорохода, и скороходы побежали
под пылью и, посмотрев, вернулись и рассказали, что это - мусульмане. А
подходившее войско было то, которое послал Гариб с горным гулем, и впе-
реди него ехал Садан. Он подъехал к лагерю мусульман-благих, и тогда
аль-Джамракан и его люди понеслись, и они ринулись на неверных, подобные
горящим головням, и начали работать среди них острыми мечами и трепещу-
щими рудейвийскими копьями [537], и почернел день, и ослепли взоры от мно-
жества пыли. И стоек был храбрец нападающий, и бежал трус убегающий,
направляясь в степи и пустыни, и была кровь на земле, подобна потоку, и
воины продолжали биться и сражаться, пока не кончился день и не пришла
ночь с ее мраком. А затем мусульмане отделились от неверных и расположи-
лись в палатках и поели кушанья. И они проспали до тех пор, пока не по-
вернулась, уходя, ночь и не пришел с улыбкою день, и тогда мусульмане
совершили утреннюю молитву и выехали на бой. А когда люди аль-Кураджана
прекратили бой и оказалось, что большинство их ранено и две трети из них
уничтожены мечами и зубцами копий, аль-Кураджан сказал им: "О люди,
завтра мы выедем на средину поля, к месту боя и сражения, и я схвачусь с
доблестными на кругу".
И когда наступило утро и засияло светом и заблистало, оба войска сели
на коней, и воины подняли громкие крики, обнажили оружие, протянули се-
рые копья и выстроились для боя и сечи. И первым, кто открыл ворота боя,
был альКураджан, сын аль-Джаланда ибн Каркара. И он крикнул: "Пусть не
подходит ко мне сегодня ленивый или слабый!" (При всем этом аль-Джамра-
кан и Садан-гуль были под знаменами.) И выехал предводитель племени Бе-
ну-Амир, и выступил против аль-Кураджана на середину поля, и они Броси-
лись друг на друга, как два барана, и бодались некоторое время. А потом
аль-Кураджан ринулся на предводителя и схватил его за рукав одеяния и
потянул и сорвал с седла. И он ударил предводителя об землю, и тот за-
нялся самим собою, и неверные скрутили его и унесли в палатки.
А аль-Кураджан стал гарцевать и бросаться и искать стычки, и выступил
к нему второй предводитель, и он взял его в плен. И аль-Кураджан брал в
плен предводителя за предводителем, пока не забрал до полудня семь пред-
водителей. И тогда аль-Джамракан закричал криком, от которого загудело
все поле, и услышали его оба войска и ринулись на аль-Кураджана с серд-
цем, охваченным волнением, произнося такие стихи:
"Вот я, Джамракан, и силен я душой,
Всем витязям страшно со мною сразиться,
Я крепости рушил и их оставлял
В рыданьях и плаче о людях погибших,
О ты, Кураджан, следуй правым путем,
И путь заблужденья оставь ты навеки.
Единым ты бога признай, что вознес
Ввысь небо и создал моря он и горы,
Предастся Аллаху коль раб, то найдет
Приют он в раю и мук пытки избегнет".
И когда аль-Кураджан услышал слова аль-Джамракана, он стал храпеть и
хрипеть и бранить солнце и луну и понесся на аль-Джамракана, говоря та-
кие стихи:
"Вот я, Кураджан, я - храбрец всех времен,
И лев из пустынь устрашен моей тенью.
И крепости брал я, и львов я ловил,
Всем витязям страшно со мною сразиться,
О ты, Джамракан, коль не веришь словам,
То вот пред тобою со мной поединок!"
И когда аль-Джамракан услышал его слова, он понесся на него, сильный
сердцем, и они так бились мечами, что зашумели ряды воинов, и разили
друг друга копьями, и усилились их крики, и они бились и сражались, пока
не прошло предзакатное время и день не стал уходить. И тогда аль-Джамра-
кан ринулся на аль-Кураджана и, ударив его дубиной в грудь, бросил его
на землю, точно ствол пальмы, и мусульмане связали его и потащили на ве-
ревке, как верблюда. И когда нечестивые увидели своего господина в пле-
ну, их взяла ярость людей неведения [538], и они понеслись на мусульман,
желая выручить своего господина, и встретили их богатыри мусульман и ос-
тавили их валяться на земле, а уцелевшие бросились бежать, ища спасения,
и был у них на затылке звенящий меч.
И мусульмане гнались за ними, пока не рассеяли по горам и степям. И
затем они принялись за добычу, а было ее много - и кони, и палатки, и
другое, - и захватили они добычу, и какую добычу!
И потом мусульмане двинулись дальше, и аль-Джамракан предложил
аль-Кураджану ислам и стал грозить и пугать его, но тот не принял исла-
ма, и ему перерезали шею и подняли его голову на копье.
И затем мусульмане тронулись, направляясь в город Оман. Что же каса-
ется неверных, то они рассказали царю об убиении его сына и гибели войс-
ка. И когда аль-Джаланд услышал эту весть, он ударил венцом об землю и
стал так бить себя по лицу, что из ноздрей у него показалась кровь, и
упал на землю, покрытый беспамятством. И ему побрызгали на лицо розовой
водой, и он очнулся и кликнул своего везиря и сказал ему: "Пиши письма
всем наместникам и вели им не оставить никого из бьющих мечом, разящих
копьем и носящих лук. Пусть всех приведут сюда!"
И везирь написал письма и послал их со скороходами, и наместники сна-
рядились и выступили со влачащимся войском, числом в сто тысяч и во-
семьдесят тысяч. И они приготовили шатры, верблюдов и чистокровных коней
и хотели трогаться, и вдруг видят - приближаются альДжамракан и Са-
дан-гуль во главе семидесяти тысяч всадников, подобных хмурым львам, и
каждый из них закован в железо.
И когда аль-Джаланд увидел, что мусульмане приближаются, он обрадо-
вался и воскликнул: "Клянусь солнцем, обладателем сияний, я не оставлю
врагам ни единого человека и никого, чтобы доставлять вести, и разрушу
Ирак и отомщу за моего сына, витязя, набеги совершающего, и не остынет
во мне огонь!" Затем он обратился к Аджибу и сказал ему: "О иракская со-
бака, вот товар, который ты к нам ввез! Клянусь тем, кому я поклоняюсь,
если я не воздам должное моему врагу, я убью тебя наихудшим убиением".
И, услышав эти слова, Аджиб огорчился великим огорчением и стал упре-
кать себя. И он выждал, пока мусульмане спешились и поставили палатки и
ночь стала темной (а он стоял вдали от палаток с теми, кто остался из
его дружины), и сказал: "О сыны моего дяди, знайте, что, когда пришли
мусульмане, мы с аль-Джаландом испугались до крайности, и я понял, что
он не может меня защитить от моего брата или от кого другого. И мое мне-
ние - нам следует уйти, когда заснут глаза, и мы направимся к царю Ярубу
ибн Кахтану [539], так как у него больше войска и его власть сильнее".
И когда его люди услышали эти слова, они сказали: "Вот оно, пра-
вильное мнение!" И Аджиб приказал им зажечь огонь у входа в палатки и
выступать во мраке ночи.
И они сделали так, как он приказал, и поехали, и не наступило еще ут-
ро, как они уже пересекли далекие страны. А наутро аль-Джаланд и двести
шестьдесят тысяч одетых в панцири и погрузившихся в железо и нанизанные
кольчуги забили в литавры войны и выстроились для боя и сражения, а
аль-Джамракан с Саданом сели на коней во главе сорока тысяч всадников,
могучих богатырей, и под каждым знаменем была тысяча сильных, превосход-
ных витязей, передовых при нападении. И выстроились оба войска, ища сра-
жения и боя, и обнажили мечи, и выставили зубцы гибких копий, чтобы вы-
пить чашу гибели. И первым, кто открыл врата войны, был Садан, подобный
твердокаменной горе или одному из маридов-джиннов. И выступил к нему бо-
гатырь из нечестивых, и он убил его и бросил на поле и крикнул своим сы-
новьям и слугам: "Разожгите огонь и изжарьте этого убитого!" И они сде-
лали так, как он приказал, и подали убитого жареным, и Садан съел его и
обглодал его кости, а нечестивые стояли и смотрели на него издали. И они
воскликнули: "О солнце, обладатель сияний!" И испугались боя с Саданом,
и альДжаланд крикнул своим людям: "Убейте эту гадину!" И выехал к Садану
предводитель из нечестивых, и Садан убил его, и он убивал витязя за ви-
тязем, пока не убил тридцать витязей. И тогда отступились злые нечестив-
цы от боя с Саданом и сказали: "Кто сражается с джиннами и гулями!" И
аль-Джаланд закричал: "Пусть нападут на него сто витязей и доставят его
ко мне пленным или убитым".
И выступили сто витязей и понеслись на Садана и направили на него ме-
чи и копья, и он встретил их с сердцем крепче кремня, провозглашая
единственность владыки судящего, которого не отвлечет одно дело от дру-
гого. И он закричал: "Аллах велик!" И ударял их мечом, пока не поскиды-
вал с них головы, и не обернулся он на них больше одного раза, после то-
го как убил из них семьдесят четыре витязя, а остальные бежали.
И аль-Джаланд закричал на десятерых предводителей, под каждым из ко-
торых была тысяча богатырей, и сказал км: "Закидайте его коня стрелами,
чтобы он упал под него, и схватите его руками!" И на Садана бросились
десять тысяч всадников, и он встретил их, сильный сердцем. И когда
аль-Джамракан и мусульмане увидели, что неверные понеслись на Садана,
они воскликнули: "Аллах велик!" И понеслись на них. И не успели они еще
достигнуть Садана, как его коня убили, а самого взяли в плен, и му-
сульмане нападали на неверных, пока не померк день и не ослепли глаза, и
звенел острый меч, и твердо стоял каждый нападающий витязь, и охватила
труса растерянность. И были мусульмане среди нечестивых, как белое пятно
на черном быке..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок седьмая ночь
Когда же настала шестьсот со" рок седьмая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что усилился бой между мусульманами и нечес-
тивыми, так что стали мусульмане среди нечестивых, как белое пятно на
черном быке, и они не прекращали боя и схватки, пока не приблизился
мрак, и тогда они отделились друг от друга, и было убито из нечестивых
много людей, которым нет числа. И аль-Джамракан и его люди вернулись,
крайне опечаленные о Садане, и не были им приятны ни еда, ни сон. И они
проверили своих людей, и оказалось, что убито из них меньше тысячи, и
аль-Джамракан сказал" "О люди, я выйду на середину поля, к месту боя и
сражения, и убью их богатырей, и захвачу их женщин, и возьму их в плен,
и выкуплю ими Садана по изволению судящего владыки, которого не отвлечет
одно дело от другого". И успокоились сердца мусульман, и они обрадова-
лись и разошлись по палаткам. Что же касается аль-Джаланда, то он под-
нялся и вошел к себе в шатер и сел на престол своего царства, и его люди
окружили его, и тогда он позвал Садана, и его привели к нему, и аль-Джа-
ланд воскликнул: "О бешеный пес и ничтожнейший из арабов, о носящий дро-
ва [540], кто убил мое дитя аль-Кураджана, храбреца своего времени, убийцу
соперников, повергающего богатырей?" - "Его убил аль-Джамракан, предво-
дитель войска царя Гариба, господина витязей, и я изжарил его а съел,
так как я был голоден", - ответил Садан. И когда аль-Джаланд услышал
слова Садана, глаза его закатились под темя, и он велел отрубить Садану
голову. И палач пришел с этим намерением и подошел к Садану, и тогда Са-
дан потянулся в оковах и разорвал их и, бросившись на палача, выхватил у
него меч, ударил его и скинул ему голову.
И он направился к аль-Джаланду, и тот бросился с престола и убежал. И
тогда Садан напал на присутствующих и убил двадцать приближенных царя, а
остальные предводители убежали. И поднялись крики в лагере неверных, а
Садан ринулся на бывших там нечестивых и стал бить их направо и налево,
и они разбежались перед ним и освободили ему проход, и Садан шел, изби-
вая врагов мечом, пока не вышел из их лагеря, направляясь в лагерь му-
сульман. И мусульмане услышали шум нечестивых и сказали: "Может быть, к
ним пришло подкрепление?" И пока они недоумевали, вдруг подошел к ним
Садан. Они сильно обрадовались его приходу, и больше всех радовался ему
альДжамракан, и он поздоровался с Саданом, и мусульмане тоже поздорова-
лись с ним и поздравили его с благополучием.
Вот что было с мусульманами.
Что же касается нечестивых, то они возвратились со своим царем в его
шатер после ухода Садана. И царь сказал: "О люди, клянусь солнцем, обла-
дателем сияний, клянусь мраком ночи и светом дня и бегучими звездами, я
не думал, что спасусь в сей день от убиения! Если бы я попал к нему в
руки, он наверное съел бы меня, и я не стоил бы для него ячменя, или
пшеницы, или злака из других злаков". - "О царь, - ответили ему, - мы не
видели никого, кто бы делал то же, что этот гуль". - "О люди, - восклик-
нул царь, - когда наступит завтрашний день, наденьте снаряжение, сядьте
на коней и растопчите их конскими копытами!"
Что же касается мусульман, то они собрались, радуясь поддержке Аллаха
и освобождению Садана-гуля, и альДжамракан воскликнул: "Завтра на поле я
покажу вам, каковы мои дела и что мне подобает. Клянусь другом Аллаха
Ибрахимом, я убью их гнуснейшим убиением и буду ударять их острым мечом,
пока не смутится среди них всякий понятливый. Я намерен напасть на пра-
вое и левое крыло. И когда вы увидите, что я ринулся на царя, который
под знаменами, неситесь за мною решительно, чтобы свершил Аллах дело,
которое решено".
И оба войска провели ночь, сторожа друг друга, а когда взошел день и
явилось смотрящим солнце, воины сели на коней быстрее, чем во мгновенье
ока, и закричал ворон разлуки, и посмотрели люди друг на друга. И воины
выстроились для боя и сражения, и первым открыл врата боя аль-Джамракан
и стал гарцевать и нападать, ища стычки.
И аль-Джаланд со своими людьми хотел понестись на врагов, но вдруг
поднялась пыль, застилая края неба и омрачая день, и ударили ее четыре
ветра, и она разорвалась и разлетелась, и показались из-под нее витязи,
закованные в кольчуги, храбрые богатыри, режущие мечи, разящие копья и
люди, точно львы, что ничего не страшатся и не боятся. И когда оба войс-
ка увидели эту пыль, они воздержались от боя и послали разузнать, в чем
дело и откуда зги пришельцы, вздымающие такую пыль. И помчались скорохо-
ды и вошли под пыль и скрылись от взоров, а затем, через некоторое вре-
мя, они вернулись, и скороход нечестивых рассказал им, что прибывшие -
отряд мусульман с царем их - Гарибом. Скороход мусульман вернулся и
рассказал о прибытии царя Гариба и его людей. И мусульмане обрадовались
его прибытию и, погнав коней, встретили своего царя, а потом они спеши-
лись и поцеловали землю меж его рук и пожелали ему мира..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок восьмая ночь
Когда же настала шестьсот сорок восьмая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что воины мусульман, когда явился к ним царь
Гариб, обрадовались сильной радостью, поцеловали землю меж его рук и
стали здороваться с ним, окружая его, и Гариб сказал им: "Добро пожало-
вать!" И обрадовался их благополучию. И они достигли лагеря и поставили
шатры и знамена, и царь Гариб сел на престол своей власти, окруженный
вельможами царства, и они рассказали ему обо всем, что случилось с Сада-
ном.
Что же касается нечестивых, то они собрались и стали искать Аджиба,
но не нашли его ни между собой, ни в палатках. И они рассказали аль-Джа-
ланду ибн Каркару о его бегстве, и поднялось на царя воскресение, и он
укусил себе палец и воскликнул: "Клянусь солнцем, обладателем сияний,
это вероломный пес! Он убежал со своими скверными людьми в пустыни и
степи. Но ничто уже не отразит этих врагов, кроме жестокого боя; укрепи-
те же вашу решимость, ободрите сердца и остерегайтесь мусульман!"
Что же касается Гариба, то он сказал людям: "Укрепите решимость,
ободрите сердца и призывайте на помощь господа, прося его помочь вам
против врагов". - "О царь, - отвечали воины, - ты увидишь, что мы сдела-
ем на поле битвы, в месте боя и сражения!"
И оба войска спали, пока не наступило утро, сияя светом и блистая, и
солнце не засверкало над верхушками холмов и долинами, и тогда Гариб со-
вершил молитву в два раката, согласно вере Ибрахима, друга Аллаха - мир
с ним! - и написал письмо, которое послал со своим братом Сахимом к не-
честивым. И когда Сахим прибыл к ним, они спросили его: "Что ты хочешь?"
И он отвечал: "Я хочу вашего повелителя". - "Постой, пока мы не спросим
его о тебе", - сказали Сахиму. И он остановился, а нечестивые спросили о
нем аль-Джаланда и рассказали ему о по" сланце Гариба. "Ко мне его!" -
воскликнул царь. И Сахима привели к нему, и тогда царь спросил его: "Кто
тебя послал?" И Сахим ответил: "Царь Гариб, которого Аллах сделал влас-
тителем над арабами и неарабами. Возьми его письмо и дай на него ответ".
И аль-Джаланд взял письмо, вскрыл его и прочитал в нем: "Во имя Алла-
ха, милостивого, милосердного, господа извечного, единого, великого, ко-
торый знает о всякой вещи, господа Нуха, Салиха, Худа и Ибрахима и гос-
пода всякой вещи! Мир тем, кто следует правым путем и боится последствий
дурного дела, кто повинуется царю всевышнему и следует путем истины и
предпочел последнюю жизнь первой! - А после того: - О Джаланд, не должно
поклоняться никому, кроме Аллаха, единого, покоряющего, творца ночи и
дня и вращающегося небосвода. Он послал пречистых пророков и заставил
течь реки, он поднял небеса и распростер землю, он взрастил деревья и
наделил птиц в гнездах и зверей в пустынях, он - Аллах - славный, всеп-
рощающий, кроткий, покрывающий, которого не постигают взоры, навивающий
ночь на день, который послал посланников и низвел книги. И знай, о Джа-
ланд, что нет веры, кроме веры Ибрахима, друга Аллаха. Прими же ислам -
спасешься от острого меча, а в последней жизни - от пытки огнем, а если
откажешься от ислама, радуйся гибели и земель разрушению и следов твоих
прекращению. И пошли ко мне пса Аджиба, чтобы я отомстил за отца и
мать".
И когда аль-Джаланд прочитал письмо, он сказал Сахиму: "Скажи твоему
господину, что Аджиб убежал со своими людьми и мы не знаем, куда он
ушел. А что до Джаланда, то он не откажется от своей веры, и завтра бу-
дет между нами бой, и солнце даст нам победу".
И Сахим вернулся к своему брату и осведомил его о том, что случилось,
и мусульмане проспали до утра, а потом они взяли доспехи и оружие, сели
на чистокровных коней и стали громко поминать царя, дающего победу,
творца телес и душ. И они возгласили славословие и забили в боевые бара-
баны так, что задрожала земля, и выступили вперед все витязи-начальники
и отважные богатыри, ища боя, и задрожала земля. И первым, кто открыл
врата боя, был аль-Джамракан, и он погнал своего коня на поле битвы и
стал играть мечом и стрелами, так что смутил обладателей разума, и потом
закричал: "Есть ли мне противник? Есть ли соперник? Пусть не приходит
сегодня ко мне ленивый или слабый! Я - убийца аль-Кураджана, сына
аль-Джаланда! Кто выступит против меня, чтобы отомстить?"
И когда аль-Джаланд услышал упоминание о своем сыне, он закричал сво-
им людям: "О дети развратниц, приведите ко мне этого витязя, который
убил моего сына, чтобы я поел его мяса и попил его крови!" И понеслись
на аль-Джамракана сто богатырей, и он убил большинство их и обратил в
бегство их эмира, и когда аль-Джаланд увидел, что сделал аль-Джамракан,
он закричал на своих людей и воскликнул: "Нападайте на него едиными ря-
дами!" И они взмахнули устрашающим знаменьем, и народы покрыли народы, и
понесся Гариб со своими людьми, и альДжамракан также, и сшиблись оба
войска, подобно столкнувшимся морям. И работал йеменский меч с копьем,
пока не растерзал груди и тела, и увидели оба войска ангела смерти воо-
чию, и пыль поднялась до облаков, и оглохли уши, и онемел язык, и смерть
окружила людей со всех сторон. И твердо стоял храбрец, и не выдерживал
трус, и не прекращали воины боя и сражения, пока не повернул, уходя,
день. И забили тогда в барабаны окончания, и оставили люди друг друга, и
каждый отряд вернулся в свои палатки..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот сорок девятая ночь
Когда же настала шестьсот сорок девятая ночь, она сказала: "Дошло до
меня, о счастливый царь, что, когда окончился бой и воины оставили друг
друга и каждый отряд вернулся в свои палатки, царь Гариб сел на престол
своего царства, в месте своей власти, и его сподвижники выстроились вок-
руг него, и он сказал своим людям: "Я опечален и огорчен бегством этого
пса Аджиба, и не знаю я, куда он пошел. Если я его не настигну и не
отомщу ему, я умру от огорчения!" И выступил тогда вперед брат Гариба,
Сахим-аль-Лайль, и поцеловал землю и сказал: "О царь, я пойду в лагерь
нечестивых и раскрою дело вероломного пса Аджиба". - "Иди и узнай истину
о деле этого кабана!" - сказал Гариб. И Сахим принял облик нечестивых и
надел их одежду и стал как бы одним из них, а потом он направился к па-
латкам врагов и увидел, что они спят, пьяные от боя и сражения, и не ос-
талось из них никого без сна, кроме сторожей. И Сахим прошел в лагерь и
ринулся к шатру царя и увидел, что тот спит и около него никого нет. И
тогда Сахим подошел и дал ему понюхать летучего банджа, и царь сделался
как бы мертвый. И Сахим вышел и привел мула и, завернув царя в покрывало
с постели, положил его на мула, а сверху накрыл его циновками, и пошел и
достиг шатра Гариба. И он вошел к царю, и бывшие в шатре не узнали его и
спросили: "Кто ты?" И Сахим засмеялся и открыл лицо, и тогда его узнали.
"Что побудило тебя к этому, о Сахим?" - спросил Гариб. И Сахим сказал:
"О царь, вот аль-Джаланд ибн Каркар".
И затем он развязал его, и Гариб узнал аль-Джаланда и сказал: "О Са-
хим, разбуди его!" И Сахим дал аль-Джаланду уксуса с ладаном, и тот выб-
росил из носа бандж и открыл глаза и увидел себя среди мусульман. "Что
это за скверный сон?" - сказал он и закрыл глаза и заснул, но Сахим пнул
его кулаком и воскликнул: "Открой глаза, о проклятый!" И аль-Джаланд
открыл глаза и спросил: "Где я?" И Сахим сказал: "Ты пред царем Гарибом,
сыном Кондемира, царя Ирака". И, услышав эти слова, альДжаланд восклик-
нул: "О царь, я под твоей защитой! Узнай, что нет за мною вины, и тот,
кто вывел нас сражаться, - твой брат. Он бросил между нами с тобой враж-
ду и убежал". - "А знаешь ли ты, где пролегает его дорога?" - спросил
Гариб. И аль-Джаланд ответил: "Нет, клянусь солнцем, обладателем сияний,
я не знаю, куда он пошел!" И Гариб велел заковать аль-Джаланда и сторо-
жить его, и все предводители отправились в свои палатки. И аль-Джамракан
со своими людьми тоже вернулся и сказал: "О дети моего дяди, я намерен
сделать сегодня ночью дело, которым обелю свое лицо перед царем Гари-
бом". - "Делай что хочешь, мы покорны и послушны твоему приказу", - ска-
зали воины. И аль-Джамракан молвил: "Возьмите оружие, а я буду с вами. И
ступайте легко, не давая и муравьям узнать о себе, и рассыпьтесь вокруг
шатров нечестивых, а когда услышите мое славословие, восславьте Аллаха и
крикните: "Аллах велик!" Потом отступите, направляясь к воротам города,
и мы будем просить поддержки у Аллаха великого".
И воины вооружились полным вооружением и, выждав до полуночи, рассы-
пались вокруг нечестивых и подождали некоторое время. И вдруг аль-Джам-
ракан ударил мечом по щиту и воскликнул: "Аллах велик!" - так, что доли-
на загудела. И его люди сделали то же самое и закричали: "Аллах велик!"
- так, что загудели долина и горы, и пески, и холмы, и все покинутые
ставки, и проснулись нечестивые, ошеломленные этим, и бросились друг на
друга, и заходил между ними меч. А мусульмане отошли назад и направились
к городским воротам и, перебив привратников, вошли в город и овладели им
и тем, что в нем было из богатств и женщин.
Вот что случилось с аль-Джамраканом. Что же касается царя Гариба, то,
когда он услышал крики: "Аллах велик!" - он сел на коня, и сели все вои-
ны до последнего. И Сахим выступил вперед и приблизился к месту стычки.
И он увидел, что Бену-Амир и аль-Джамракан совершили набег на нечестивых
и напоили их чашею смерти, и вернулся и рассказал своему брату, и Гариб
пожелал альДжамракану блага. А неверные нападали друг на друга остроре-
жущими мечами, не жалея усердия, пока не взошел день, озаряя светом
страны, и тогда Гариб крикнул людям: "Нападайте, о благородные, и удов-
летворите всеведущего царя".
И понеслись чистые на нечистых, и заиграл меч, и разгулялось копье в
груди всех лицемеров из нечестивых, и они захотели войти в город, но вы-
шел к ним аль-Джамракан и его родичи, и грудь с грудью встретились они
между горами, окружавшими их, и перебили людей бесчисленных, а остальные
рассеялись в степях и пустынях..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до шестисот пятидесяти
Когда же настала ночь, дополняющая до шестисот пятидесяти, она сказа-
ла: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда войска мусульман напа-
ли на нечестивых, они растерзали их острорежущим мечом, и неверные рас-
сеялись по степям и пустыням, и мусульмане до тех пор преследовали их с
мечом, пока они не рассыпались по долинам и кручам. А затем мусульмане
вернулись в город Оман, и царь Гариб вошел во дворец аль-Джаланда и сел
на престол его царства, и его сподвижники окружили его, стоя справа и
слева. И он позвал аль-Джаланда, и к нему поспешили и привели его пред
лицо царя Гариба, и тот предложил ему принять ислам, но аль-Джаланд от-
казался, и Гариб приказал распять его на воротах города, а потом в него
бросали стрелы, пока он не стал точно еж. А затем Гариб наградил
аль-Джамракана и сказал ему: "Ты - правитель города и повелитель его и
властен в нем вязать и разрешать: ты ведь завоевал его своим мечом и
людьми".
И аль-Джамракан поцеловал ногу Гариба и поблагодарил его и пожелал
ему вечной победы, величия и счастья" а потом Гариб открыл казну и пос-
мотрел, какие там богатства, и после этого он роздал деньги предводите-
лям и мужьям - обладателям знамен и бойцам, и наделил женщин и детей, и
раздавал деньги десять дней.
И после этого, однажды ночью, он спал и увидел во сне устрашающее ви-
дение и проснулся, испуганный и боящийся. И он разбудил своего брата Са-
хима и сказал ему: "Я видел во сне, что мы в долине и что эта долина -
место обширное. И ринулись на нас две хищные птицы, больше которых я не
видел в жизни, и ноги у них подобны копьям. И они бросились на нас, и мы
их испугались. Вот что я видел".
И когда Сахим услышал эти слова, он сказал: "О царь, это - великий
враг; охраняй себя от него".
И Гариб не спал остальную ночь, а когда наступило утро, он потребовал
своего коня и сел, а Сахим спросил его: "Куда ты едешь, о брат мой?" И
Гариб ответил: "Сегодня утром у меня стеснилась грудь, и я хочу проехать
десять дней, чтобы моя грудь расправилась". - "Возьми с собой тысячу бо-
гатырей", - сказал ему Сахим. Но Гариб воскликнул: "Поеду только я и ты
- никто больше!"
И тогда Гариб и Сахим сели на коней и поехали, направляясь к долинам
и лугам, и они ехали от долины к долине и от луга к лугу, пока не прое-
хали мимо одной долины, где было много деревьев, плодов и рек, где бла-
гоухали цветы, и птицы на ветвях пели на разные напевы, и соловей повто-
рял свои колена приятным голосом, а горлинка наполняла местность пением,
и звуки соловья пробуждали дремлющего, и дрозд пел как человек, вяхирю и
голубю отвечал ясным голосом попугай. И было среди древесных плодов -
каждого съедобного плода по паре. И понравилась юношам эта долина, и они
поели ее плодов и напились из ее каналов и присели под тенью деревьев.
И одолела их дремота, и они заснули - слава тому, кто не спит! И пока
они спали, вдруг низринулись на них два могучих марида, и каждый из них
положил одного человека себе на плечо, и они поднимались по воздуху
ввысь, пока не оказались над облаками. И Сахим с Гарибом проснулись и
увидели себя между небом и землей, и они посмотрели, кто их несет, и
вдруг видят: это - два марида, и у одного из них голова, как у пса, а у
другого, как у обезьяны, и он подобен пальме. И волосы у обоих, как
конский хвост, и когти, как у льва. И когда Гариб и Сахим увидели эти
обстоятельства, они воскликнули: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха!"
Причиною всего этого было то, что у одного царя из царей джиннов по
имени Муриш был сын по имени Саик, и он любил девушку из джиннов по име-
ни Наджма. И Саик с Наджмой встречались в этой долине в облике птиц. Га-
риб с Сахимом увидели Сайка и Наджму и подумали, что это птицы, и броси-
ли в них стрелу. И стрела попала только в Сайка, и у него потекла кровь,
а Наджма опечалилась о Сайке и схватила его и полетела, боясь, что ее
поразит то же, что поразило Сайка, и летела с ним до тех пор пока не
бросила его у дверей дворца его отца. И привратники подняли Сайка и бро-
сили его перед отцом, и когда Муриш посмотрел на своего сына и увидел
стрелу у него в ребре, он воскликнул: "Увы, мой сын! Кто сделал с тобою
это дело, я разрушу его страну и ускорю его гибель, хотя бы это был ве-
личайший из царей джиннов!"
И тогда Саик открыл глаза и молвил: "О батюшка, убил меня не кто
иной, как человек из Долины Ручьев". И не кончил он еще говорить, как
его дух поднялся, а отец стал так бить себя по лицу, что у него изо рта
показалась кровь, и он кликнул двух маридов и сказал им: "Отправляйтесь
в Долину Ручьев и принесите мне всех, кто там есть!" И мариды полетели и
достигли Долины Ручьев и, увидев Гариба и Сахима, которые спали, схвати-
ли их и понесли, и доставили к Муришу.
И когда Сахим и Гариб пробудились от сна, они увидели себя между не-
бом и землей и воскликнули: "Нет, мощи и силы, кроме как у Аллаха, высо-
кого, великого!.."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот пятьдесят первая ночь
Когда же настала шестьсот пятьдесят первая ночь, она сказала: "Дошло
до меня, о счастливый царь, что мариды схватили Гариба и Сахима и при-
несли их к Муришу, царю джиннов, и когда их поставили перед Муришем, они
нашли его сидящим на престоле своего царства, и был он подобен высокой
горе, и на его теле было четыре головы: голова льва, голова слона, голо-
ва пантеры и голова барса. И мариды поставили Гариба и Сахима перед Му-
ришем и сказали: "О царь, вот те, кого мы нашли в Долине Ручьев". И царь
посмотрел на них глазами гнева и стал хрипеть и храпеть, и из носа его
полетели искры, и испугались его все, кто присутствовал. "О собаки из
людей, вы убили мое дитя и зажгли огонь в моей печени!" - воскликнул он.
И Гариб молвил: - "А кто это твое дитя, которое мы убили, и кто видел
твое дитя?" - "Разве не вы были в Долине Ручьев и не увидели моего сына
в облике птицы и не бросили в него деревянную стрелу и он не умер?" -
воскликнул царь. И Гариб сказал: "Я не знаю, кто убил птицу! Клянусь ве-
ликим господом, единственным, извечным, который знает о всякой вещи,
клянусь другом Аллаха Ибрахимом, мы не видели птицы и не убили ни зверя,
ни птицы!"
И когда Муриш услышал слова Гариба, который клялся Аллахом и его ве-
личием и пророком и другом его Ибрахимом, он понял, что Гариб - му-
сульманин. А Муриш поклонялся огню, вместо всевластного владыки, и он
закричал своим людям и крикнул: "Принесите мне моего владыку!" И ему
принесли печь из золота и поставили ее перед ним и зажгли в ней огонь и
бросили в печь зелья, и поднялось из печи пламя зеленое, пламя синее и
пламя желтое. И распростерся перед ним царь и все присутствующие, а Га-
риб и Сахим при всем этом возвещали единственность Аллаха великого и
возвеличивали его и свидетельствовали, что Аллах властен во всякой вещи.
И царь поднял голову и увидел, что Гариб и Сахим стоят и не пали ниц, и
воскликнул: "О собаки, что это вы не падаете ниц?" И тогда Гариб вскри-
чал: "О проклятые, падают ниц только перед владыкой, которому поклоняют-
ся, выводящему все сущее из небытия в бытие, извлекающему воду из твер-
дой скалы, который внушает родителю нежность к новорожденному, которому
не приписывают ни стояния, ни сидения, господу Нуха, Салиха, Худа и Иб-
рахима, друга Аллаха. Он - тот, кто создал рай и огонь и создал деревья
и плоды, он - Аллах, единый, покоряющий".
И когда Муриш услышал эти слова, его глаза закатились под темя, и он
крикнул своим людям: "Скрутите этих собак и принесите их в жертву моему
владыке!" И Сахима с Гарибом скрутили и хотели бросить в огонь, и вдруг
одна из бойниц дворца упала на печь, и она сломалась, и огонь потух и
превратился в пепел, летающий по воздуху. И Гариб воскликнул: "Аллах ве-
лик! Он дал победу и поддержку и покинул тех, кто не верует! Аллах пре-
выше тех, кто поклоняется огню, вместо всевластного владыки!" И тогда
царь вскричал: "Ты - колдун и околдовал моего владыку, так что с ним
случилось такое дело". - "О бесноватый, - сказал Гариб, - если бы у огня
была тайна и доказательство, он бы защитил себя от того, что для него
бедственно".
И царь, услышав его слова, зарычал и забушевал и стал ругать огонь и
воскликнул: "Клянусь моей верой, я убью вас не иначе, как в нем!" И он
приказал заточить Гариба и Сахима и, призвав сто маридов, велел им при-
нести много дров и зажечь их огнем, и мариды сделали это, и запылал ве-
ликий огонь, который горел до утра.
А затем Муриш сел на слона, находясь на золотом престоле, украшенном
драгоценными камнями, и окружили его племена джиннов (а их много разных
родов) и привели Гариба и Сахима, и когда юноши увидели пламя огня, они
воззвали о помощи к единому, покоряющему, творцу ночи и дня, великому
саном, которого не постигают взоры, а он постигает взоры, и он есть ми-
лостивый, пресведущий, и все время искали его защиты. И вдруг поднялось
облако с запада до востока и пролилось дождем, как переполненное море, и
погасило огонь. И испугались царь и его воины и вошли во дворец, и затем
царь обратился к везирю и вельможам царства и спросил их: "Что вы скаже-
те об этих людях?" И они сказали: "О царь, если бы они не стояли на ис-
тине, с огнем не случилось бы того, что случилось. Мы говорим, что они
стоят на пути истины и правды. - "Стала и мне видна истина и явный путь,
и поклонение огню - ложно! - воскликнул царь. - Если бы это был владыка,
он бы наверное защитил себя от дождя, который его погасил, и от камней,
которые сломали его печь, так что он превратился в пепел. Я уверовал в
того, что создал огонь, и свет, и тень, и жар. А вы что скажете?" - "О
царь, мы также следуем тебе, послушные и покорные", - сказали вельможи,
и царь призвал Гариба. И когда его привели, он поднялся и обнял его и
поцеловал меж глаз и так же поцеловал Сахима. И воины столпились около
Гариба и Сахима, целуя им руки и головы..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
|
