Глава 5¹
§5. Денежный вопрос

Николай Алексеевич Соколов

Убийство Царской Семьи

Глава 5.
§5. Денежный вопрос

¹ Кроме указанных выше судебных доказательств я пользуюсь в освещении тобольского периода показаниями свидетелей: учительницы детей К. М. Битнер, офицера отряда Н. А. Мунделя и записями в дневнике графини А. В. Гендриковой. Битнер и Мундель были допрошены мною в г. Ишиме — первая 4 августа, а второй 6 августа 1919 года. Дневник графини Гендриковой был обнаружен в здании Уральского областного Совета 4 сентября 1918 года товарищем прокурора Н. И. Остроумовым.

Для трагической судьбы царской семьи большое значение имел денежный вопрос.

Князь Львов показал: "Разрешался (Правительством) также вопрос о средствах, принадлежавших царской семье. Семья, конечно, должна была жить на свои личные средства. Правительство должно было нести лишь те расходы, которые вызывались его собственными мероприятиями по адресу семьи".

Логическая несообразность такой точки зрения очевидна.

Императору, как бывшему главе России, приличествовал известный образ жизни. Создать и поддерживать уклад этой жизни было обязанностью Временного Правительства, так как оно лишило Царя свободы.

Предложение покинуть царскую семью создало тяжелое состояние для всех тех, кто был действительно предан им и кто в своей совести считал унизительным для человеческого достоинства бросить царскую семью в тяжелую для нее минуту.

Мог ли Царь содержать всех этих лиц?

Князь Львов показал: "Их личные средства были выяснены. Они оказались небольшими. В одном из заграничных банков, считая все средства семьи, оказалось 14 миллионов рублей. Больше ничего у них не было".

Керенский показал: "Их личные средства по сравнению с тем, как говорили, оказались невелики. У них оказалось всего в Англии и в Германии не свыше 14 миллионов рублей".

Фактически и эти деньги были недоступны для царской семьи. Она жила на средства Правительства.

В Царском недостатка в денежных средствах не было. В Тобольске же положение стало хуже: Временное Правительство как бы забыло о семье и не посылало пополнений ни на содержание семьи, ни на содержание отряда. Кобылинский показывает: "Деньги уходили, а пополнений мы не получали. Пришлось жить в кредит. Я писал по этому поводу генерал-лейтенанту Аничкову, заведовавшему хозяйством гофмаршальской части, но результатов никаких не было. Наконец, повар Харитонов стал мне говорить, что больше "не верят", что скоро и отпускать в кредит больше не будут".

В конце концов Кобылинский был вынужден пойти по городу и просить денег на содержание Царя и его семьи. Он достал их под вексель за своей личной подписью, Татищева и Долгорукова. "Я просил, — показывает Кобылинский, — Татищева и Долгорукова молчать о займе и не говорить об этом ни Государю, ни кому-либо из Августейшей Семьи".

Когда Керенский отправлял семью в Тобольск, он говорил Кобылинскому: "Не забывайте, что это бывший Император. Его семья ни в чем не должна нуждаться".

Почему слово его разошлось с делом?

Он показал при допросе: "Конечно, Временное Правительство принимало на себя содержание самой царской семьи и всех, кто разделял с ней заключение. О том, что они терпели в Тобольске нужду в деньгах, мне никто не докладывал".

В показании Кобылинского значится: "...Все эти истории были мне тяжелы. Это была не жизнь, а сущий ад. Нервы были натянуты до последней крайности. Тяжело ведь было искать и выпрашивать деньги на содержание царской семьи. И вот, когда солдаты вынесли постановление о снятии нами, офицерами, погон, я не выдержал. Я понял, что больше нет у меня власти, и почувствовал полное свое бессилие. Я пошел в дом и попросил Теглеву доложить Государю, что мне нужно его видеть. Государь принял меня в ее комнате. Я сказал ему: "Ваше Величество, власть выскальзывает из моих рук. С нас сняли погоны. Я не могу больше Вам быть полезным. Если Вы мне разрешите, я хочу уйти. Нервы у меня совершенно растрепались. Я больше не могу". Государь обнял меня одной рукой. На глаза у него навернулись слезы. Он сказал мне: "Евгений Степанович, от себя, жены и детей я Вас прошу остаться. Вы видите, что мы все терпим. Надо и Вам потерпеть". Потом он обнял меня, и мы поцеловались. Я остался и решил терпеть".