 |
|
Рассказывают также, что Абу-ль-Хасан-сукновал говорил: "Я часто ходил
в Мекку (да увеличит Аллах славу ее!), и люди ходили за мной следом, так
как я знал дорогу и помнил водопои. И случилось в некий год, что я захо-
тел достигнуть священного храма Аллаха и посетить могилу пророка его
(молитва над ним и привет!) и сказал про себя: "Я знаю дорогу и пойду
один".
И я шел, пока не дошел до аль-Кадисии [479], я вступил туда и вошел в
мечеть и увидел там прокаженного, который сидел в михрабе. И, увидев ме-
ня, прокаженный сказал: "О Абу-ль-Хасан, я прошу разрешения сопутство-
вать тебе в Мекку". И я подумал: "Я бежал от спутников; как же я буду
сопутствовать прокаженным?" - "Я не буду сопутствовать никому", - сказал
я потом, и этот человек промолчал.
А когда наступило утро, я пошел по дороге один и оставался одиноким,
пока не достиг аль-Акабы; [480] и я вошел в мечеть и, войдя туда, увидел в
михрабе прокаженного. "Слава Аллаху! - подумал я, - как это он пришел
сюда раньше меня!" И прокаженный поднял ко мне голову и улыбнулся и ока-
зал: "О Абу-ль-Хасан, делается для слабого то, чему дымится сильный!"
И я провел эту ночь в недоумении из-за того, что увидел, а наутро я
пошел по дороге один. И, дойдя до Арафата, я направился в мечеть, и
вдруг вижу: этот человек сидит в михрабе! И я бросился к нему и восклик-
нул: "О господин, прошу тебя мне сопутствовать!" - и принялоя целовать
ему ноги, но прокаженный сказал: "Нет мне к этому пути!" И я начал пла-
кать и рыдать, когда сопутствовать ему стало для меня запретно, и прока-
женный сказал мне: "Считай это ничтожным, бесполезно тебе плакать..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Четыреста семьдесят вторая ночь
Когда же настала четыреста восемьдесят вторая ночь, она сказала:
"Дошло до меня, о счастливый царь, что Абу-ль-Хасан говорил: "Когда я
увидел, что прокаженный сидит в михрабе, я бросился к нему и воскликнул:
"О господин, прошу тебя мне сопутствовать!" - и принялся целовать ему
ноги, но прокаженный сказал: "Нет мне к этому пути". И я принялся пла-
кать и рыдать, когда сопутствовать ему стало для меня запретно, прока-
женный сказал: "Считай это ничтожным, бесполезно тебе плакать и проли-
вать слезы" И затем произнес такие стихи:
"Ты плачешь о дальности, но в дальности ты виной,
И просишь ответа ты, когда невозможен он.
Ты видел болезнь мою и внешний недуга знак
И молвил: "Хворает он, ни взад ни вперед нейдет
Не видишь ты, что Аллах (велик и славен он!)
Дает своей милостью все то, чего просит раб,
Коль был бы подобен я тому, что увидел глаз,
И тело хворало бы так сильно, как кажется,
А пищи со мною нет, с которой бы мог дойти
До места, куда идут к владыке людей послы, -
То есть у меня творец, чьи милости скрыты все,
И нет ему равного, спастись от дето нельзя.
Иди же ты с миром, и оставь чужеземца ты,
Изгнанник, когда один-единый лишь друг ему".
И я ушел от него, и всякий раз, как я после этого приходил на привал,
я видел, что он опережал меня. А когда я достиг аль-Медииы, след прока-
женного от меня скрылся, и исчезли слухи о нем. И я встретил Абу-Язида
Бистамского я Абу-Бекра аш-Шибли и нескольких шейхов и рассказал им мою
историю и пожаловался им на то, что со мной случилось, и они сказали:
"Не бывать тому, чтобы ты получил после этого возможность ему сопутство-
вать! Это Абу-Джафар-Прокаженный, во имя кого просят облака о дожде и по
чьему благословению бывают приняты молитвы".
И когда я услышал от них эти слова, увеличилось мое стремление его
встретить, и я стал просить Аллаха, чтобы он свел меня с ним. И когда я
стоял на Арафате, вдруг ктото потянул меня сзади, и я повернулся я вижу:
это - тот человек. И, увидав его, я испустил великий крик и упал, покры-
тый беспамятством, а очнувшись, я не нашел этого человека. И усилилась
из-за этого моя тоска, и тесны сделались для меня дороги, и я стал про-
сить Аллаха великого, чтобы дал он мае его увидеть.
И прошло лишь немного дней, и вдруг он потянул меня сзади, и когда я
обернулся к нему, он сказал: "Заклинаю тебя, подойди ко мне и попроси о
том, что тебе нужно". И я попросил его, чтобы он помолился обо мне тремя
молитвами: первая - о том, чтобы Аллах сделал для метая любезной бед-
ность, вторая - чтобы я не засыпал, имея определенный достаток, и третья
- чтобы дал мне Аллах взглянуть на его благородный лик. И он совершил
для меня эти три молитвы и скрылся.
И Аллах внял его молитвам: во-первых, Аллах сделал бедность мою лю-
безной, и, клянусь Аллахом, ничто в мире мне из более любезно, чем она;
и, во-вторых, я уже столько-то лет не проводил ночь, имея определенный
достаток, но при этом Аллах не заставлял меня терпеть нужду ни в чем. И,
поистине, я надеюсь, что Аллах ниспошлет мне исполнение и третьей молит-
вы и услышит ее так же, как услышал раньше обе другие - он ведь велико-
душен и всемилостив. Да помилует Аллах того, кто сказал:
Факир украшен молитвами и достоинством,
Одет же он лишь в тряпки и лохмотья.
Бледный лик его - украшение; ведь случается,
Что бледным кругом лик луны украшен.
Изнурен факир долгим бдением в часы ночей
И слезы льет из глаз своих обильно,
И друг ему, в дому его - поминание,
И беседует ночами с ним всесильный.
Факира просит о помощи всяк ищущий,
И также все животные и птицы.
Ради бедного посылает бог испытания,
Его милостью струя дождей нисходит.
Коль попросит оп, чтоб пресек Аллах беды горькие,
То погиб обидчик и смерть найдет насильник.
Все создания больны болезнью тяжкою,
И он их врач, заботливый и щедрый.
Его лик сияет: коль взглянешь ты на лицо его,
Станет чистым сердце и свет его блеснет там.
О стремящийся покинуть их, не зная их,
Отделен от них тяжкой ношей ты, несчастный.
Ты надеешься с сими вместе быть, во закован ты,
От желанного отдален ты тяжкой ношей.
Если знал бы ты их достоинства, ты ваял бы им,
Из-за них бы лил из глаз ты слез потоки.
Людям с насморком ведь цветов не нюхать; поистине,
Одежде цену знает лишь посредник,
Так слеши к владыке, проси его о сближения,
Быть может, рок твое поддержит рвенье.
Отдохнешь тогда от вражды людей чрезмерной ты,
Получивши то, что желаешь ты и любишь.
Его милости обширны ведь для просящего,
И од - господь единый, покоритель".
|
