НА ГОЛОВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА Gatchina3000.Ru / HOME


Брокгауз-Ефрон и Большая Советская Энциклопедия
Брокгауз-Ефрон и Большая Советская Энциклопедия
объединённый словник


Сайт тысячи и одной ночи
Сайт
ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ

перевод с арабского М. А. Салье





 
   
1001 ночь. Книга тысячи и одной ночи. Арабские сказки
 
 


1001 ночь. Арабские сказки

Книга тысячи и одной ночи


Оглавление

Рассказ третьего календера

 

примечания в квадратных скобках [   ]

 

 

Тысяча и одна ночь. Сказки  
   И тогда выступил вперед третий календер и сказал: "О благородная гос-
пожа, моя история не такова, как истории этих двоих.  Нет,  моя  история
удивительнее и диковиннее, и я из-за нее обрил  себе  бороду  и  потерял
глаз. Этих двоих поразила судьба и рок, а я своей рукой навлек  на  себя
удар судьбы и заботу. А именно, я был царем,  сыном  паря,  и  мой  отец
скончался, и я взял власть после него и управлял и был справедлив и  ми-
лостив к подданным.
   И была у меня любовь к путешествиям по морю на корабле, а  наш  город
лежал на море, которое было обширно, и вокруг нас были острова,  большие
и многочисленные, посреди моря. И у меня было в море пятьдесят  кораблей
торговых и пятьдесят кораблей поменьше, для прогулок,  и  сто  пятьдесят
судов, снаряженных для боя и священной войны. И я захотел посмотреть  на
острова и вышел с десятью кораблями, взял запасов на целый месяц, и ехал
двадцать дней, и когда наступила какая-то ночь, на нас  подул  противный
ветер, и на море поднялись большие волны, которые бились одна о  другую.
И мы отчаялись в жизни, и нас покрыл густой мрак, и  я  воскликнул:  "Не
достоин похвалы подвергающийся опасности, даже если он и спасется!" И мы
стали взывать к Аллаху великому и умолять его, а ветер  все  дул  против
нас, и волны бились, пока не показалась заря, и тогда ветер стих, и море
успокоилось, а потом засияло солнце. И мы приблизились к острову и вышли
на сушу и сварили себе кое-чего поесть и поели, а затем мы отдохнули два
дня и еще двадцать дней проехали. И воды смешались перед  нами  и  перед
капитаном, и капитан перестал узнавать море,  и  мы  сказали  дозорному:
"Поднимись на мачту и осмотра море". И он влез на мачту  и  посмотрел  и
сказал капитану: "О капитан, я видел справа от меня рыбу на  поверхности
воды, а посмотрев на середину моря, я заметил вдали  что-то  такое,  что
кажется по временам черным, по временам белым". И, услышав слова  дозор-
ного, капитан ударил своей чалмой о землю,  стал  рвать  себе  бороду  и
воскликнул: "Зияете, что мы все погибли и никто из нас не спасется!"
   И он принялся плакать, и мы все заплакали о себе, и я сказал: "О  ка-
питан, расскажи нам, что видел дозорный". - "Знай, о господин мой, - от-
ветил капитан, - что мы сбились с дороги в тот день,  когда  против  нас
поднялись ветры и ветер успокоился лишь на следующий день  утром.  И  мы
простояли два дня и заблудились в море, и с той ночи прошел уже двадцать
один день, и нет для нас ветра, который бы снова пригнал нас туда,  куда
мы направлясмся. А завтра к концу дня мы достигнем горы из черного  кам-
ня, которую называют Магнитная гора (а вода насильно  влечет  нас  к  ее
подножию), и наш корабль распадется на части, и все гвозди корабля поле-
тят к этой горе и пристанут к ней, так как Аллах великий вложил  в  маг-
нитный камень тайну, именно ту, что к нему стремится все железное". И  в
этой горе много железа, а сколько - знает  только  Аллах  великий,  и  с
древних времен об эту гору разбивалось много  кораблей.  И  вблизи  моря
стоит купол из желтой меди, утвержденной на десяти столбах, а на  куполе
находится всадник и конь из меди, а у этого всадника в руке медное копье
и на груди его повешена свинцовая доска, на  которой  вырезаны  имена  и
заклинания. И губит людей, о царь, - говорит капитан, - именно  всадник,
сидящий на этом коне, и освобождение только тогда наступит, когда  всад-
ник упадет с коня".
   Потом, о госпожа моя, капитан заплакал горьким плачем,  и  мы  убеди-
лись, что погибаем несомненно, и  каждый  из  нас  простился  со  своими
друзьями и сделал завещание, на случай, если они спасутся. И мы не  зас-
нули в эту ночь, а когда настало утро, мы приблизились к  этой  горе,  и
воды влекли нас к ней силой. И когда корабль оказался у  подножия  горы,
он распался, и все железо и гвозди, бывшие в нем, вылетели и устремились
к магнитному камню и застряли в нем, и к концу дня мы все кружились вок-
руг горы, и некоторые из нас утонули, а другие спаслись, но  большинство
потонуло, и те, что спаслись, не знали друг о друге,  так  как  волны  и
противный ветер унесли всех в разные стороны.
   А что до меня, о госпожа, то Аллах великий спас  меня,  так  как  ему
угодны были мои несчастья, пытки и испытания, и я сел на доску из  досок
корабля, и ветер прибил ее к горе вплотную, и я нашел дорогу, ведущую на
вершину горы и пробитую в ней наподобие лестницы. И тогда я произнес имя
Аллаха великого..."
   И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.


   Четырнадцатая ночь

   Когда же настала пятнадцатая ночь, она сказала:  "Дошло  до  меня,  о
счастливый царь, что третий календер говорил женщине (а все  собравшиеся
были связаны, и рабы стояли, держа мечи над их головой): "И тогда я про-
изнес имя Аллаха и взывал к нему и умолял его и цеплялся  за  выбоины  в
горе, и когда я немного поднялся, Аллах соизволил, чтобы  ветер  утих  в
тот же час, и помог мне подняться, так что я уцелел и взобрался на гору.
Но у меня был только один путь - к куполу, и я был крайне обрадован сво-
ему спасению.
   Войдя под купол, я совершил омовение и молитву в два раката [35] и благо-
даря Аллаха за то, что я спасся, и потом я заснул под куполом и  услышал
во сне, что кто-то говорит: "О ибн Хадыб, когда ты  проснешься  от  сна,
копай у себя под ногами: найдешь лук из меди и три  свинцовые  стрелы  с
написанными на них заклинаниями. Возьми лук и стрелы и стреляй во  всад-
ника, который на куполе, и избавь людей от этого  великого  бедствия.  И
когда ты метнешь стрелу во всадника, он упадет в морс, а лук его  упадет
около тебя, и тогда возьми лук и зарой его в том месте, где стоит  конь.
И когда ты это сделаешь, море выступит из берегов и поднимется и  станет
вровень с горой, и на нем появится челнок, в котором  будет  человек  из
меди (не тот, которого ты сбросил), и он подъедет к тебе с веслом в  ру-
ке. Садись с ним и не произноси имени великого Аллаха, а он станет грес-
ти и проедет с тобою десять дней, пока не доставит тебя в Море  Безопас-
ности, а прибывши туда, ты найдешь кого-нибудь, кто тебя приведет в твою
страну. И все это удастся тебе, если ты не назовешь имени Аллаха".
   И потом я пробудился от сна и с живостью встал и сделал так, как ска-
зал мне голос. И выстрелил во всадник" и сбросил его в море, и  его  лук
упал возле меня, и я взял лук и зарыл его. И тогда море взволновалось  и
поднялось и встало вровень с горой и сравнялось со мною, и не прошло бо-
лее минуты, как я увидел челнок посреди моря, который шел ко  мне,  и  я
восхвалил великого Аллаха.
   И когда челнок доплыл до меня, я увидел человека из  меди,  на  груди
которого была свинцовая доска с вырезанными на ней именами и заклинания-
ми, и я вошел в челнок молча, не говоря ничего. И  человек  греб  первый
день и другой и третий, до конца десяти дней, и  я  посмотрел  и  увидел
Острова Безопасности, и тогда я сильно обрадовался и от большой  радости
помянул Аллаха и воскликнул: "Во имя Аллаха! Нет бога, кроме Аллаха!
   Аллах велик!"
   И когда я это сделал, челнок выбросил меня в море, а потом возвратил-
ся и повернул в море. А я умел плавать и проплыл весь этот день до ночи,
так что мои руки утомились и плечи устали, и я обессилел и все время был
в опасности. И я произнес исповедание веры и убедился, что умру, но море
заволновалось от ветра, и ко мне подошла волна, словно большая крепость,
и подняла меня и выкипула, так что я оказался  на  суше,  ибо  так  было
угодно Аллаху. И я поднялся и выжал свою одежду и высушил ее и разостлал
на земле и проспал ночь, а когда наступило утро, я встал  и  осмотрелся,
куда мне пойти. Я увидел рощу и, войдя в нее, обошел ее кругом, и оказа-
лось, что то место, где я нахожусь, - небольшой остров, и море  окружает
его. И я воскликнул: "Всякий раз, как спасусь от  беды,  попадаю  в  еще
большую!"
   И когда я раздумывал о своем деле, желая смерти, я увидел издали  ко-
рабль с людьми, направляющийся к острову, на котором я  находился.  И  я
поднялся и залез на дерево, и вдруг корабль пристал вплотную, и  с  пего
сошли десять рабов, с которыми были заступы, и они  пошли  и,  дойдя  до
средины острова, разрыли землю и откопали опускную дверь и,  подняв  ее,
открыли вход в подземелье. После этого они вернулись на корабль, и пере-
несли оттуда хлеб, муку, масло, мед, скотину и утварь,  необходимую  для
жилья, и рабы до тех пор ходили на корабль и обратно, перенося с корабля
припасы и спускаясь вниз, пока по перенесли в яму все, что было  на  ко-
рабле. И после этого они сошли с корабля, неся с собою одежды что ни  на
есть лучшие, и посреди них был старик, который прожил сколько прожил,  и
судьба потрепала его, но пощадила. И он был точно мертвый и брошенный, в
голубой тряпке, которую продували ветры с запада и востока, как сказал о
нем поэт:
   Потряс меня рок и как потряс-то! -
   Ведь року присуща мощь и сила.
   Я раньше ходил, не утомляясь,
   Теперь не хожу и утомлен я.
   И рука старца была в руке прекрасного юноши, вылитого в форме красоты
и блеска и совершенства, так что его прелесть вошла в  поговорку.  И  он
был подобен свежей ветке и чаровал все сердца своей красотой и  все  умы
похищал своей нежностью, как сказал о нем поэт, говоря:
   Когда красу привели бы, чтоб с ним сравнить,
   В смущенье бы опустила краса главу.
   И если б ее спросили: "Видала ли ты
   Подобного?" - то сказала б: "Такого? Нет!"
   И они до тех пор шли, госпожа моя, пока не  пришли  к  двери,  и  все
спустились в подземелье и скрылись на час или больше, а потом  поднялись
наверх рабы и старик, но юноша не поднялся с ними, и они опустили дверь,
как она была, и сошли на корабль и исчезли с моих глаз. И когда они  уе-
хали, я спустился с дерева и, подойдя к  месту,  которое  они  завалили,
стал разрывать землю и переносить ее, и терпеливо трудился, пока не  уб-
рал всю землю и не обнаружил дверь, и оказалось, что она деревянная, ши-
риной в камень мельничного жернова. И я поднял дверь, и под  нею  оказа-
лась каменная сводчатая лестница, и я  удивился  этому  и  спустился  по
лестнице и, войдя до конца ее, увидел помещение, чистое и устланное все-
возможными коврами и шелковыми подстилками. И тот юноша сидел на высоком
седалище, опершись на круглую подушку, и в руках у него было опахало,  и
перед ним стояли благовония и цветы, и он был один.
   При виде меня лицо юноши пожелтело, а я приветствовал его  и  сказал:
"Успокой свою душу и умерь свой страх: тебе не будет вреда!  Я  человек,
как и ты, и сын царя, и судьба привела меня к тебе, чтобы я развлек тебя
в твоем одиночестве. Какова твоя история и что с тобой произошло, что ты
поселился под землею один?"
   Убедившись, что я из его породы, юноша обрадовался, и краска  возвра-
тилась к нему, и он велел мне приблизиться, и сказал: "О брат  мой,  моя
история удивительна!
   Мой отец торговец драгоценными камнями, и у него есть товары и рабы и
невольники-торговцы, которые ездят для него на кораблях с товарами в са-
мые отдаленные страны, и у них есть караваны верблюдов и большие деньги.
Но мой отец никогда не имел ребенка, и однажды он увидел во сне,  что  у
него родился сын, но жизнь его будет короткой. И он проснулся,  крича  и
плача, а на следующую ночь моя мать понесла, и отец отметил время  зача-
тия.
   И дни ее беременности кончились, и она родила меня.
   Мой отец обрадовался и устроил пиры и стал кормить бедных  и  нуждаю-
щихся, так как я был послан ему в конце его жизни. И он собрал звездоче-
тов и времяисчислителей и мудрецов того времени и  знатоков  рождений  и
гороскопов, и они исследовали положение звезд в день  моего  рождения  и
сказали отцу: "Твой сын проживет пятнадцать лет" к ему угрожают опаснос-
ти, но если он от них спасется, он будет жить долго. А причина его смер-
ти в том, что в Море Гибели есть магнитная гора, на которой стоит конь и
всадник из меди, а на груди всадника свинцовая доска.
   И когда всадник упадет с коня, твой сын умрет, через  пятьдесят  дней
после этого, убийца его будет тот, кто собьет всадника: это царь, и  зо-
вут его Аджиб ибн Хадыб".
   И мой отец сильно огорчился. И он воспитывал меня наилучшим  образом,
пока я не достиг пятнадцати лет, а десять дней тому назад до него  дошла
весть, что всадник упал в море и что того, кто его сбросил, зовут Аджиб,
сын царя Хадьтба, и мой отец испугался, что я буду убит, и перевез  меня
в это место. Вот моя история и причина моего одиночества".
   И, услышав эту историю, я изумился и сказал про себя: "Это все я сде-
лал! Но клянусь Аллахом, я никогда его не убью". - "О  господин  мой,  -
сказал я, - да избавишься ты от болезни и гибели! Если захочет Аллах ве-
ликий, ты не увидишь заботы, огорчения и расстройства. Я буду жить у те-
бя и прислуживать тебе и потом возвращусь своей дорогой, после того  как
пробуду с тобой эти дни".
   И я просидел, беседуя с ним, до ночи, а потом я встал, зажег  большую
свечу и заправил светильник, и мы  сидели,  поставив  сначала  кое-какую
еду. И мы поели, и я встал и поставил сладости, и мы лакомились и  сиде-
ли, беседуя друг с другом, пока не прошла большая часть  ночи.  И  юноша
лег, и я укрыл его и тоже лег, а наутро я поднялся и нагрел немного воды
и осторожно разбудил юношу, и когда он проснулся, я принес  ему  горячую
воду, и он вымыл лицо и сказал: "Да воздается тебе за это благом, о юно-
ша! Клянусь Аллахом, когда я спасусь от того, что со мной,  и  от  того,
чье имя Аджиб ибн Хадыб, я заставлю моего отца вознаградить  тебя.  Если
же я умру, мир тебе от меня".
   "Да не наступит день, когда тебя поразит зло, и да назначит Аллах мой
день раньше твоего дня!" - ответил я, а затем я подал кое-какой  еды,  и
мы поели, и я зажег ему куренья, и он надушился, а после этого я  сделал
для него триктрак, и мы стали с ним играть. Потом мы  поели  сладкого  и
играли до ночи, и я зажег свечи и подал ему и сидел, беседуя с ним, пока
от ночи осталось мало, и юноша лег, и я укрыл его и тоже лег. И так про-
должалось, о господин мой, дни и ночи, и в моем сердце возникла любовь к
юноше, и я забыл свою заботу и сказал в душе: "Солгали звездочеты!  Кля-
нусь Аллахом, я не убью его".
   И я служил юноше и разделял его трапезы и беседовал с ним до  истече-
ния тридцати девяти дней, а в ночь на сороковой день юноша обрадовался и
сказал: "О брат мой, слава Аллаху, который спас меня от  смерти,  и  это
случилось по твоему благовонию и по благословению твоего прихода. Я про-
шу Аллаха, чтобы он вознаградил тебя и твою землю. Но  я  хочу,  о  брат
мой, чтобы ты нагрел мне воды, я умоюсь и вымою себе тело". - "С любовью
и охотой", - ответил я и нагрел ему воду в большом количестве и внес  ее
к юноше и хорошо вымыл ему тело мукой волчьих бобов и натер его и  прис-
луживал ему и переменил ему одежду и постлал для него высокую постель. И
юноша подошел и кинулся на постель и прилег после бани и сказал: "О брат
мой, отрежь нам арбуза и полей его соком сахарного тростника".
   И я вошел в кладовую и нашел хороший арбуз, который лежал на блюде. И
я заговорил с юношей и сказал ему: "О господин мой, нет ли у тебя ножа?"
- "Вот он, над моей головой, на той верхней полке", - ответил юноша. И я
встал, торопясь, и взял нож, схватив его за конец, и стал спускаться на-
зад, и моя нога споткнулась, к я свалился на юношу с ножом в руке. И не-
медленно нож, сообразно тому, как было написано в  безначальности,  вон-
зился юноше в сердце, и он тотчас же умер.
   И когда он закончил свой срок и я понял, что  убил  его,  я  испустил
громкий крик, стал бить себя по лицу и разорвал на себе одежду  и  воск-
ликнул: "Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему  возвращаемся!  О  му-
сульмане, этому юноше осталось до истечения опасного срока в сорок дней,
о котором говорили звездочеты и мудрецы, только одна ночь, и предел жиз-
ни этого красавца должен был наступить от моей руки! О, если бы  мне  не
резать этого арбуза! Это поистине бедствие  и  печаль.  Но  пусть  Аллах
свершает дело, которое решено!.."
   И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.


   Шестнадцатая ночь

   Когда же настала шестнадцатая ночь, она сказала: "Дошло  до  меня,  о
счастливый царь, что Аджиб говорил женщине: "И, убедившись, что  я  убил
его, я встал и поднялся по лестнице и насыпал  обратно  землю  и  окинул
глазами море и увидел корабль, рассекавший море и направлявшийся к бере-
гу. Я испугался и сказал: "Сейчас они придут и найдут их дитя  убитым  и
узнают, что я убил его, и убьют меня несомненно!" И, подойдя к  высокому
дереву, я влез на него и закрылся его листьями, и не успел я усесться на
верхушке дерева, как появились рабы, и с ними появился тот дряхлый  ста-
рик, отец юноши. И они подошли к тому месту и, сняв землю, нашли дверь и
спустились и увидели, что юноша лежит и его лицо  сияет  после  бани,  и
одет он в чистое платье и нож воткнут ему в грудь.  И  они  закричали  и
заплакали и стали бить себя по лицу и взывать о горе и бедствии, и  ста-
рец на долгий час лишился сознания, и рабы подумали,  что  после  своего
сына он не будет жить.
   И они завернули юношу в его одежды и накинули на него шелковый плащ и
вышли к кораблю, и старец вышел позади них. И, увидав своего сына  лежа-
щим, он упал на землю и посыпал голову прахом и бил себя по лицу и  выр-
вал себе бороду. И он подумал  о  смерти  своего  сына  и  заплакал  еще
сильнее и лишился чувств, и тогда один из рабов поднялся и принес  кусок
шелковой материи, и старика положили на скамью и сели у него в  головах,
и все это время я был на дереве над их головой и смотрел,  что  происхо-
дит, и мое сердце поседело прежде, чем стала седою моя голова, из-за за-
бот и печалей, перенесенных мною. И я произнес:
   "Велики блага тайные Аллаха,
   Что скрыты от ума мужей разумных,
   Как много дел тебе противны утром,
   А вечером они приносят радость!
   Как часто нам легко вслед за мученьем!
   Так облегчи же грусть больного сердца!"
   О госпожа моя, старец все был без сознания, пока не  приблизился  за-
кат, а потом он очнулся, и, увидев своего сына, с которым случилось  то,
чего он боялся, он стал бить себя по липу и по голове и произнес:  "Раз-
лукой с любимыми все сердце истерзано,
   И слезы из глаз моих струятся потоками.
   Далеко желание ушло, о печаль моя,
   Что ныне придумаю? Скажу что? Что сделаю?
   О, если б не видел я ни разу возлюбленных!
   Владыки мои, как быть? - Стеснились пути мои.
   И как мне утешиться утехой, когда взыграл
   Огонь страсти в душе моей и ярко пылает там?
   О, если бы с ними я искал своей гибели!
   Меж мною и ими связь, которой нельзя порвать.
   Аллахом молю тебя, доносчик, помягче будь!
   И пусть единение меж нами продлится век.
   Как было прекрасно нам, когда единил нас дом
   И жили в блаженстве мы четой неразлучною,
   Пока не сразила нас стрела расставания.
   А кто может вынести стрелу расставания?
   Когда поразило те в любимом несчастие,
   В едином во дни его, исполненном прелести,
   Сказал я, а речь судьбы уж раньше промолвила:
   "О, если б, дитя мое, не кончился жизни срок!
   Каким бы путем тебя мне ветре гать немедленно?
   Душой я бы выкупил тебя, если б приняли.
   И если скажу - он солнце, - солнце заходит ведь.
   А если скажу - луна, - луна ведь зашла уже.
   О, грусть по тебе моя! О, горе от рока мне!
   Нет жизни мне без тебя, так что ж развлечет меня?
   В тоске по тебе отец погиб твой; с тех пор как ты
   Повергнут кончиною, стеснились пути мои.
   И взоры завистников упали на пас в сей день.
   Пусть тем же воздается им! Как скверны поступки их!"
   Он издал крик, от которого дух его расстался с телом, и рабы закрича-
ли: "Увы, наш господин!" - и посыпали себе головы землей и  еще  сильнее
заплакали. И они положили своего господина на корабле рядом с  сыном  и,
распустив на судне паруса, скрылись с моих глаз, и тогда я слез с дерева
и спустился в подземелье и стал думать о юноше. И я увидел некоторые  из
его вещей и произнес такое стихотворение:
   "Я таю в тоске, увидя слезы любимых,
   На родине их потоками лью я слезы.
   Прошу я того, кто с ними судил расстаться,
   Чтоб мне даровал когда-нибудь он свидание".
   Потом, о госпожа моя, я вышел из подземелья, и днем я ходил по остро-
ву, а ночью спускался в помещение, И я провел таким образом месяц, глядя
на тот конец острова, что лежал к западу. И  всякий  раз,  как  проходил
день, море становилось мельче, пока на западной стороне  не  стало  мало
воды и прилив ее не прекратился. Когда же месяц прошел до конца, море  с
тон стороны высохло, и я обрадовался и убедился в спасении.  И  войдя  в
оставшуюся воду, я вышел на берег материка и нашел там кучи песку, в ко-
тором ноги верблюда погрузились бы по колено, и, укрепив  свою  душу,  я
пересек эти пески и вдруг увидел огонь, блестевший издалека  и  пылавшие
ярким пламенем. И к направился к огню, надеясь найти облегчение, и  про-
изнес:
   "Надеюсь, что, может быть, судьба повернет узду
   И благо доставит мне, - изменчиво время, -
   И помощь в надеждах даст и нужды свершит мои:
   Ведь вечно случаются дела за делами".
   Я пошел на огонь и, подойдя к нему, вдруг увидел, что это  дворец,  и
ворота его из желтой меди, и когда над ними засияло солнце, дворец  зас-
ветился издали, и казалось, что это огонь. И я обрадовался, увидя его, и
сел напротив ворот; и не успел я усесться, как появилось десять  юношей,
одетых в роскошные платья, и с ними глубокий старик, но только юноши бы-
ли кривые на правый глаз. Я подивился их виду и тому, что они  одинаково
кривы, а юноши, увидя меня, пожелали мне мира и спросили  меня,  что  со
мной и какова моя история. И я рассказал им,  что  мне  выпало  и  какие
бедствия исполнились надо мной, и они изумились моему рассказу  и  взяли
меня и привели во дворец. Я увидел вокруг дворца десять лож, и на каждом
из них и постель и одеяло были голубые, а посреди них  стояло  небольшое
ложе, на котором, подобно остальным, все тоже было голубое. И  когда  мы
вошли, юноши поднялись на свои ложа, а старец взошел  на  то  маленькое,
стоявшее посредине, и сказал: "О юноша, живи в этом дворце и не  спраши-
вай о том, что с нами и об отсутствии у нас глаза". Потом старец поднял-
ся и подал каждому еду в особом сосуде и питье в отдельном кубке  и  мне
также подал, а после этого они сидели и расспрашивали меня о моем  поло-
жении, о том, что со мной случилось, и я им рассказывал, пока не  прошла
большая часть ночи.
   И тогда юноши сказали: "О старец, не принесешь ли ты то, что нам наз-
начено? Время уже пришло". - "С любовью и охотой", - отвечал  старец  и,
поднявшись, вышел в кладовую во дворце и скрылся, и возвратился, неся на
голове десять блюд, каждое из которых было накрыто голубым покрывалом. И
он подал каждому из юношей блюдо, затем зажег десять свечей  и  поставил
на каждое блюдо по свечке, а после этого он снял покрывала, и  под  ними
оказался пепел, толченый уголь и сажа от котлов. И  все  юноши  обнажили
руки и заплакали и застонали и вычернили себе лица и разорвали  на  себе
одежду и стали бить себя по лицу и ударять себя в грудь, говоря: "Мы си-
дели развалившись, но болтливость нам навредила!" И они продолжали  это,
пока не приблизилось утро, и тогда старец поднялся и нагрел им  воды,  и
они вымыли себе лица и надели другие одежды, чем прежде.
   И когда я увидел это, о госпожа моя, мой ум пропал, и мысли мои  сму-
тились, и мое сердце обеспокоилось, и я Забыл о том, что со мной  случи-
лось, и не был в состоянии молчать, а заговорил с  ними  и  спросил  их:
"Зачем это, после того как мы веселились и устали?  Вы,  слава  великому
Аллаху, в полном уме, а такие дела творят только одержимые. Заклинаю вас
самым дорогим для вас, не расскажете ли вы мне, что с вами и  почему  вы
потеряли глаза и черните себе лица пеплом и сажей?" Но они обернулись  и
сказали: "О юноша, пусть не обманывает тебя твоя молодость! Откажись  от
твоего вопроса". После этого они поднялись, и я поднялся с ними, и  ста-
рец подал кое-какой еды, и когда мы поели и блюда были убраны, они  про-
сидели, разговаривая, пока не приблизилась ночь.
   И тогда старец поднялся и зажег свечи и светильники,  и  подана  была
еда и питье, и, окончив есть, мы просидели За разговорами  и  застольной
беседой до полуночи, и юноши сказали старцу: "Подай то, что нам назначе-
но, - пришло время спать". И старец поднялся и принес подносы  с  черным
песком, и они сделали то же, что сделали в первую ночь.
   И я прожил у них таким образом в течение месяца, и  каждую  ночь  они
чернили себе лица пеплом и мыли их и меняли одежду, и я дивился этому, и
мое беспокойство до того увеличилось, что я отказался от еды и питья.  И
я сказал им: "О юноши, неужели вы не прекратите моей заботы и не расска-
жете, почему черните себе лица?" Но они ответили: "Сокрытие нашей  тайны
правильней". И я остался в недоуменье о их делах и отказывался от  питья
и пищи.
   "Вы непременно должны мне рассказать о причине этого", - сказал я им,
но они ответили: "В этом будет для тебя горе, так как ты станешь подобен
нам". - "Это неизбежно должно быть, - сказал я, - а не то пустите  меня,
я уеду от вас к моим родным и не стану смотреть на это.  Ведь  пословица
говорит: "Быть вдали от вас лучше мне и прекрасней - не видит  глаз,  не
печалится сердце".
   Тогда они пошли и зарезали барана  и  ободрали  его  и  сказали  мне:
"Возьми эту шкуру с собой, залезь в нее и зашей ее на себе. К тебе  при-
летит птица, которую называют Рухх, и поднимет тебя и положит на гору, а
ты порви шкуру и выйди из пес, и тогда птица тебя испугается и улетит  и
оставит тебя. Пройди полдня, и увидишь перед  собою  дворец,  диковинный
видом; войди в него, и ты достиг того, чего хочешь, ибо потому,  что  мы
вошли в этот дворец, мы и черним себе лица и потеряли глаз.  А  если  мы
станем тебе рассказывать, наш сказ затянется, так как с  каждым  из  нас
случилась странная история, из-за которой был вырван правый глаз".
   Я обрадовался этому, и они сделали со мной так, как сказали, и  птица
понесла меня и опустилась со мной на гору, и я вышел из шкуры и шел, по-
ка не вошел во дворец, и вдруг вижу - в нем  сорок  невольниц,  подобных
лунам, смотрящий на которые не насытится. И, увидав меня, все они сказа-
ли: "Приют тебе и уют! Добро пожаловать, о владыка наш, мы уже целый ме-
сяц ожидаем тебя! Слава же Аллаху, который привел к нам того, кто досто-
ин нас и кого мы достойны". Потом они посадили меня на высокое  седалище
и сказали: "От сего дня ты наш господин и судья над нами, а мы твои  не-
вольницы и послушны тебе, приказывай нам по твоему усмотрению".
   И я удивился всему этому, а девушки принесли мне еды, и я поел с  ни-
ми, и они подали вино и собрались вокруг меня. И пятеро из них встали  и
постлали циновку и расставили вокруг нее много цветов и плодов и закусок
и принесли к этому вино, и мы сели пить, и девушки взяли лютню  и  стали
петь под нее, и чаша и блюда заходили между нами. И меня охватила  такая
радость, что я забыл о заботах жизни земной и воскликнул: "Вот она, нас-
тоящая жизнь!"
   И я пробыл с ними, пока не пришло  время  сна,  и  они  сказали  мне:
"Возьми, кого выберешь из нас, чтобы спать возле тебя". И я взял одну из
них, красивую лицом, с насурьмленными глазами и черными волосами и слег-
ка раскрытыми устами и сходящимися бровями, и  она  была  совершенна  по
красоте и походила на нежную ветвь или стебель базилики и  ошеломляла  и
смущала ум, подобно тому, как поэт сказал о ней:
   Сравнили мы с меткою ее лишь по глупости,
   И свойства сравнить ее нельзя с газеленком нам.
   Откуда возьмет газель прекрасная стан ее,
   Откуда напиток тот медовый? Как чуден он!
   И очи громадные, в любви смертоносные,
   Влюбленных что в плен берут, убитых, измученных?
   Люблю я любимую любовью язычества!
   Не диво, что любящий ведет как дитя себя.
   И я повторил ей слова сказавшего:
   "На красу лишь вашу взирает око мое теперь,
   И ничто другое в душе моей не проносится.
   Госпожа моя, лишь о страсти к вам ныне думаю,
   И влюбленным в вас и скончаюсь я, и воскресну вновь!"
   И я проспал с нею ночь, лучше которой не видел, а утром они меня све-
ли в баню и вымыли меня и одели в лучшие одежды и подали нам еду  и  на-
питки, и мы поели и попили, и чаши ходили между нами до ночи. А потом  и
выбрал одну из них, красивую чертами и с нежными боками,  как  сказал  о
ней поэт, говоря:
   На персях возлюбленной я вижу шкатулки две
   С печатью из мускуса - мешаюг обнять они.
   Стрелами очей своих она охраняет их,
   И всех, кто враждебен им, стрелою разит она.
   И я проспал с нею прекраснейшую ночь до утра,  и,  говоря  кратко,  о
госпожа моя, я провел у них в приятнейшей жизни целый год.  А  в  начале
следующего года они сказали мне: "О, если бы мы тебя не знали!  Если  ты
вас послушаешь, в этом будет твое благополучие". И  они  принялись  пла-
кать, а я удивился и спросил их: "Что случилось?" И  они  ответили:  "Мы
дочери царей, и мы здесь живем вместе уже много лет.  Мы  отлучаемся  на
сорок дней и проводим год за едой, питьем, наслаждениями и удовольствия-
ми, а потом снова отлучаемся. Таков наш обычай,  и  мы  опасаемся,  что,
когда нас не будет, если ослушаешься нашего приказания.  Вот  мы  отдаем
тебе ключи от дворца: в нем сорок сокровищниц;  открой  тридцать  девять
дверей, но берегись открыть сороковую дверь, - тогда ты  расстанешься  с
нами". - "Я не открою ее, если в этом разлука с вами", - ответил я.
   Тогда одна из девушек подошла и обняла меня и заплакала и произнесла:
   "Клянусь я, когда бы мы, расставшись, сошлись опять,
   Судьбы б улыбнулось нам лицо всегда мрачное.
   И если глаза мои могли б посмотреть на вас,
   Судьбе извинил бы я грехи ее прошлые. -
   И произнесла еще:
   Когда подошла она проститься, душа ее
   В союзе была в тот день со страстью и нежностью.
   И горько заплакала она свежим жемчугом,
   Моя же слеза коралл, а все - ожерелье ей".
   И, увидев, что она плачет, я воскликнул: "Клянусь Аллахом,  я  ни  за
что не открою дверь!" - и простился с нею, и они вышли и  улетели,  и  я
остался сидеть во дворце один.
   Когда же подошел вечер, я открыл первый покой и вошел в него и увидал
там помещение, подобное раю, и в нем был сад с зеленеющими  деревьями  и
спелыми плодами, и птицы в нем перекликались и воды разливались.  И  мое
сердце возвеселилось, и я стал ходить между деревьями  и  вдыхать  запах
цветов и слушать пение птиц, прославлявших единого, могучего; и я увидел
яблока всех оттенков, от алеющих до желтоватых, как сказал поэт:
   Это яблоко как бы двух цветов одновременно:
   Цвета щек любимых и цвета тех, кого мучит страсть.
   И я взглянул на айву и вдохнул ее аромат,  издевающийся  над  запахом
мускуса и амбры, и она была такова, как сказал поэт:
   В айве заключаются для мира все радости,
   И выше плодов она других, как известно.
   По вкусу - вино она, как мускус - по запаху,
   И цветом - как золото, кругла же - как месяц.
   Потом я посмотрел на абрикос, подобный отшлифованному яхонту, красота
которого восхищает взор, а после того я вышел из  этого  покоя  и  запер
дверь сокровищницы, как было. А назавтра я открыл другую сокровищницу и,
войдя в нее, увидел обширную площадь, где были большие  пальмы  и  бежал
поток, по краям которого стлались кусты роз, жасмина, майорана, душисто-
го шиповника, нарцисса и гвоздики. И ветры веяли над  этими  цветами,  и
благоухание их разносилось направо и налево, и меня охватило полное бла-
женство.
   Потом я вышел оттуда и запер дверь сокровищницы, как  было,  и  после
этого я открыл дверь третьей сокровищницы и  увидел  там  большую  залу,
выстланною разноцветным мрамором, драгоценными самоцветами и  роскошными
камнями, и в ней были клетки из райского дерева и сандала, в которых пе-
ли птицы: соловьи, голуби, дрозды, горлицы и певчие нубийки. И мое серд-
це возвеселилось от этого, и забота моя рассеялась, и я проспал  в  этом
месте до утра.
   А потом я открыл дверь четвертой сокровищницы и  очутился  в  большом
помещении, где было сорок кладовых с открытыми дверьми. И я вошел туда и
увидел жемчуга, яхонты, топазы, изумруды и драгоценные камни, которых не
описать языком, и мой ум был ошеломлен, и я воскликнул:  "Я  думаю,  что
таких вещей не найти и в казне какого-нибудь царя!" И тогда  мое  сердце
возрадовалось, и забота моя прекратилась, и я воскликнул: "Теперь я царь
своего века, и эти богатства, по милости Аллаха,  у  меня,  и  под  моей
властью сорок девушек, у которых пет, кроме меня, никого".
   И я не переставал ходить из помещения в  помещение,  пока  не  прошло
тридцать девять дней, и за это время я открыл  все  сокровищницы,  кроме
той, куда мне запретили открывать дверь.
   А мое сердце, о госпожа, было занято этой сокровищницей, которая была
последней из сорока, и сатана, на мое несчастье, судил мне ее открыть, и
у меня недостало терпения удержаться от этого (а до условного срока  ос-
тавался лишь один день). И я подошел к упомянутой сокровищнице и  открыл
дверь в нее и вошел и почувствовал благоухание, подобного  которому  ни-
когда не вдыхал. И этот запах опьянил мой ум, и я упал и пролежал в  об-
мороке с час, а потом я укрепил свое сердце и  вошел  в  сокровищницу  и
увидел, что пол в ней усыпан шафраном, и нашел там золотые светильники и
цветы, распространяющие запах мускуса и амбры и  пылавшие  светом.  И  я
увидел две большие курильницы, каждая из которых была наполнена  алоэ  и
амброй с медом, так что помещение пропиталось их ароматом; и еще я  уви-
дел, о госпожа, вороного коня, подобного мраку ночи, когда она стемнеет,
и перед ним была кормушка из белого хрусталя с очищенным кунжутом и дру-
гая, такая же, полная розовой воды с мускусом.  И  конь  был  оседлан  и
взнуздан, и седло его было из червонного золота. И, увидя коня, я  поди-
вился ему и сказал про себя: "За этим непременно должно быть скрыто  ве-
ликое дело!"
   И сатана сбил меня с пути, и я вывел коня и сел на  него,  но  он  не
тронулся с места, и я толкнул его ногой, но он не двинулся,  и  тогда  я
взял плеть и ударил ею коня, и конь, почувствовав удар, заржал  и  издал
крик, подобный грохочущему грому, и, распахнув  два  крыла,  полетел  со
мной и скрылся на некоторое время от взоров в выси небес. Потом он опус-
тился со мною на крышу и сбросил меня и, хлестнув  меня  по  лицу  своим
хвостом, выбил мой правый глаз, который вытек мне на щеку.
   И конь улетел от меня, а я спустился с крыши и нашел тех десять  кри-
вых юношей, и они сказали мне: "Ни простора тебе, ни уюта!" И я  ответил
им: "Вот и я стал таким же, как вы; я хочу, чтобы вы дали  мне  блюдо  с
сажей и я мог бы вычернить себе лицо, и позволили бы мне сидеть с вами".
- "Клянемся Аллахом, ты не будешь сидеть у нас, - уходи отсюда!" - отве-
чали они, и когда они меня прогнали, мое положение стеснилось, и я  стал
размышлять о том, что протекло над моей головой.
   И я вышел от них с печальным сердцем и плачущими  глазами  и  говорил
украдкой: "Я сидел развалившись, но болтливость мне повредила!" И я  об-
рил себе бороду и усы и пустился бродить по землям Аллаха, и Аллах пред-
начертал мне благополучие, пока я не прибыл в Багдад, в сегодняшний  ве-
чер.
   И я нашел этих двух, стоявших в недоумении, и поздоровался с  ними  и
сказал: "Я чужеземец!" И они ответили: "Мы тоже чужеземцы!" И  нас  сош-
лось трое календеров, кривых на правый глаз. Вот,  о  госпожа,  причина,
почему я обрил подбородок и потерял глаз".
   "Пригладь свою голову и уходи!" - сказала женщина, но календер  воск-
ликнул: "Не уйду, пока не услышу рассказа вот этих!" И после этого  жен-
щина обратилась к халифу, Джафару и Масруру и  сказала  им:  "Расскажите
нам вашу историю!"
   И Джафар выступил вперед и повторил ей ту историю, которую  рассказал
привратнице у входа, и, услышав его рассказ" женщина  сказала:  "Я  дарю
вас друг другу".
   И все вышли, и когда они оказались в переулке, халиф спросил календе-
ров: "О люди, куда вы теперь направитесь, когда заря еще не заблистала?"
- "Клянемся Аллахом, о господин наш, мы не знаем, куда пойти", - отвеча-
ли они, и халиф сказал: "Идите переночуйте у нас!" И он сказал  Джафару:
"Возьми их и приведи ко мне завтра - мы запишем то,  что  случилось".  И
Джафар последовал приказанию халифа, а халиф поднялся к себе во  дворец,
но сон не брал его в эту ночь, и когда наступило утро, он сел на престол
власти и, после того как явились вельможи царства, обратился к Джафару и
сказал: "Приведи мне этих трех женщин, и сук, и календеров".
   И Джафар встал и привел их пред лицо халифа, и женщины зашли за зана-
веску, и Джафар обратился к ним и сказал: "Мы простили вас  за  милость,
которую вы оказали нам раньше, не зная нас, но теперь я  вас  осведомлю.
Вы перед лицом пятого халифа из потомков аль-Аббаса [36], Харуна ар-Раши-
да,  брата  Мусы-аль-Хади,  сына  аль-Махди-Мухаммеда,  сына  Абу-Джафа-
ра-аль-Мансура, сына Мухаммеда,  и  брата  Ас-Саффаха,  сына  Мухаммеда.
Рассказывайте же ему одну только правду!"