Джанни Родари
Джельсомино в Стране Лгунов
Глава восьмая,
в которой знаменитый художник Бананито оставляет кисти и берется за нож
В тот вечер художнику Бананито, что означает маленький банан, никак не
удавалось заснуть. Он сидел один-одинешенек у себя на чердаке, смотрел на
свои картины и грустно думал: "Никуда-то они, к сожалению, не годятся. В
них явно чего-то не хватает. И если б не это "что-то", они были бы просто
великолепны. Но чего именно в них не хватает? Вот загвоздка..."
В этот момент в окне появился Цоппино - он только что проделал изрядный
путь по крышам, рассчитывая войти в дом именно таким путем, чтобы не
беспокоить хозяина.
"О, да мы еще не спим! - мяукнул он про себя. - Придется подождать.
Художник о чем-то задумался - не буду мешать ему. А потом, когда он
заснет, я возьму у него в долг немного красок, так тихо, что он даже не
заметит".
И он принялся разглядывать картины Бананито. То, что он увидел,
необычайно поразило его.
"По-моему, - размышлял он, - на этих картинах что-то лишнее. Не будь
здесь лишнего, это были бы вполне приличные картины. Но что же на них
лишнее? Пожалуй, слишком много ног! У этой лошади, например, целых
тринадцать! Подумать только - а у меня всего три... Кроме того, здесь
слишком много носов: на том портрете, например, сразу три носа! Не завидую
я этому синьору: если он схватит насморк, ему потребуется три носовых
платка... Но художник, кажется, собирается что-то делать..."
Бананито действительно поднялся со скамейки.
- Может быть, добавить зеленых тонов?.. - размышлял он вслух. - Да, да
именно зеленого здесь и не хватает!
Он взял тюбик, выдавил краску на палитру и принялся класть зеленые
мазки на все картины. Он выкрасил в зеленый цвет и лошадиные ноги, и носы
синьора на портрете, и даже глаза какой-то синьорины на другой картине,
причем глаз у нее было целых шесть - по три на каждой стороне лица.
Потом Бананито отступил на несколько шагов и прищурился, чтобы лучше
рассмотреть результаты своей работы.
- Нет, нет, - вздохнул он, - видимо, дело в чем-то другом. Картины, как
были, так и остались плохими.
Цоппино, сидевший на подоконнике, не услышал этих слов, зато увидел,
как Бананито грустно качает головой.
"Могу поклясться, что он недоволен, - решил Цоппино, - не хотел бы я
оказаться на месте этой шестиглавой синьорины. Когда у нее ослабнет
зрение, ей не хватит денег на очки..."
Бананито между тем взял тюбик с другой краской, выдавил ее на палитру и
снова стал наносить мазки на свои картины, прыгая вокруг них, словно
кузнечик.
- Желтого!.. - бормотал он. - Готов держать пари, что здесь мало
желтого!
"Вот беда! - подумал Цоппино. - Сейчас он устроит из своих картин
яичницу..."
Но тут Бананито бросил на пол палитру и кисть, стал в ярости топтать их
ногами и рвать на себе волосы.
"Если он и дальше будет продолжать в таком же духе, - мелькнуло у
Цоппино, - то станет как две капли воды похож на короля Джакомоне.
Наверное, надо успокоить его... А вдруг он обидится? Да и кому нужны
кошачьи советы. К тому же, чтобы понять их, надо знать кошачий язык..."
Бананито наконец сжалился над своими волосами.
- Хватит, - решил он. - Возьму-ка я на кухне нож и изрежу все эти
картины на мелкие кусочки. Видно, не родился я художником...
Кухней у Бананито назывался маленький столик, приютившийся в углу
комнаты. На нем стояли спиртовка, старый котелок, сковородка, тарелка,
лежали вилки, ложки и ножи. Столик стоял у самого окна, и Цоппино пришлось
спрятаться за цветочный горшок, чтобы художник не увидел его. Но даже если
б котенок не спрятался, Бананито все равно не заметил бы его, потому что в
глазах у него стояли крупные, как орех, слезы.
"Что он собирается делать? - думал Цоппино. - Берет ложку... Наверное,
проголодался. Нет, кладет ложку и хватается за нож... Дело принимает
опасный оборот. Уж не собирается ли он кого-нибудь убить? Кого-нибудь из
своих критиков... Откровенно говоря, ему бы следовало радоваться, что его
картины так ужасны. Ведь когда они попадут на выставку, люди не смогут
сказать правды, все станут называть их великолепными, и он заработает кучу
денег".
Пока Цоппино размышлял об этом, Бананито разыскал точильный камень и
принялся точить нож.
- Я хочу, чтобы он был острым, как бритва! Тогда от моих произведений
не останется и следа!
"Если он решил кого-нибудь убить, - соображал Цоппино, - то, видно,
хочет, чтобы удар был смертельным. Позвольте, позвольте... А если он
задумал покончить с собой?! Нужно что-то делать... Надо что-то
предпринять!.. Нельзя терять ни минуты! Если в свое время гуси спасли Рим,
по почему бы хромому котенку не спасти отчаявшегося художника?"
И наш маленький герой, громко мяукая, спрыгнул на пол.
В ту же минуту распахнулась дверь и в комнату к художнику влетел
запыхавшийся, вспотевший, покрытый пылью... Угадайте кто?
- Джельсомино!
- Цоппино!
- Как я рад, что снова вижу тебя!
- Ты ли это, мой дорогой Цоппино?
- Не веришь, так пересчитай мои лапы!
И на глазах у ошеломленного художника Джельсомино и Цоппино стали
обниматься и плясать от радости.
Каким образом наш певец попал на чердак к художнику и почему это
случилось как раз в данную минуту - обо всем этом вы узнаете дальше.
Глава 9>>
<<Вернуться к оглавлению
|
