***
я не похож на тебя, ты — не здесь
(то есть, читай: не со мной), но неважно
если и грусть одолеет, ты есть
но радость мне выразить только бумажно
дано, ну и пусть, ты живешь, и я жив
и я обращаюсь к тебе из настолько
диких долин — ни Аллахов, ни Шив
в них не слыхали — но имена: Колька
Серега и проч. — здесь как могут блюдут
и повторяют настойчиво (страстно
даже порой иногда) и идут
с ними за край света — здесь не опасно
***
ты узнаешь меня
ты увидишь меня, по стечению
обстоятельств, с которыми я воевал и дружил
ты боишься огня
ты не бойся, там — вверх по течению
я сгораю в нем, видно, свое уж прожил
но осталось твое, для тебя
или, если позволишь, — для тебя и с тобой
для любви (нашей? — нет, жаль, что только моей)
и меня не любя
ты глаза свои томно закроешь — сохраняя покой
чистоту и безгрешность кровей
я почти угадал
не тревожься, малышка родная
жаль мой крик «я люблю» для тебя лишь непрошенный звук
(стук? испуг? — я не знал)
и не знаю сейчас — отходная
иль за здравие слышится мне молитва, мой друг
***
...только что тебе сны
если видишь их днями
черны, белы, зелены, красны
в перспективе — с драгоценными камнями
если видишь их, когда не спишь
когда спишь, не видишь —
это твое сознание, лишь
разучившее идиш
непонятный тебе, отдохни до поры
не спеши учить
научись видеть явь в рамках этой игры
постарайся ее приручить
а иначе оно во снах
заговорит с тобой на фарси
языков много, не гонись за ним, будь как монах:
не знай, не имей, не проси
н и ч е го
***
Боже, пойми, я устал выходить к реке
Боже, ты знаешь, вода для меня не нова
открой мне, что скрыто в прибрежном сухом троствихе
а то я считаю, что это всего лишь трава
отец, ты поймешь, я хочу рассмотреть песок
отец, я хочу посидеть на пустом берегу
я восхищаюсь тем берегом — как он высок
но ни долететь, ни доплыть я туда не могу
мама, я помню, в твоем доме окна светлы
и двери открыты, и в комнатах много зеркал
но эти вершины мне более сердцу милы
и, может, — они как раз то, что я долго искал
брат и сестра, я смотрел удивительный сон
где при ликующем звоне и сладких кострах
мы танцевали и пели почти в унисон
во славу отца, мы оставили горечь и страх
моя любимая, жизнь — это цепь из клубков
распутаешь это — лишь больше запутаешь то
и ты выбираешь, какую порвать из оков
но кроме жизни здесь не происходит ничто