На востоке уже собирались тучи
(ураганы, как гунны, – всегда с востока –
превращают воздух в бульон, в кипучий
эликсир, в сгущенку и даже круче –
в материал стихии, без права тока).
И сегодня так же трещали стены,
содрогались деревья в последнем крике,
с перебитым горлом кусок антенны
все, казалось, пытался связаться с теми,
кто остался вне этой силы дикой,
вскипятившей кровь, заменившей адрес
головной колонкой газетной сводки.
Из таинственной мглы улыбался Маркес,
Михаил же Юрьевич ставил парус
на останках разжеванной ветром лодки,
Александр Сергеич, сказав «спокойно»,
потянулся к полке за «Ахашени»:
«Вас покуда лупцуют под дых ногой, но
это мелочь, друзья, если даже войны
завершаются миром. К чему волненья?»
Все вам свет в окошке. Да полно! Бросьте
перекатывать шарик надежды. Мы же
в заоконный спрессованный ветром воздух
можем бить кулаками и даже гвозди
загонять на случай ремонта крыши.