|
| |
|
|
|
Фролов Виктор
ДЕВУШКА С КУВШИНОМПервый год войны, фронт далеко. Воинская часть строила полевые аэродромы вблизи границы с Турцией, союзницей Германии. Для осмотра места расположения воинской части и лагеря командир собрал в свою машину нужных ему офицеров: заместителя комиссара, зам. по тылу и врача. Проезжая проселочными дорогами Армении, между ухоженных виноградников, одиноко стоящих в поле или на пригорке часовен, мы видели порой скудный источник, рядом на камне надпись: «сиптаг» — белая, значит, пить ее можно, а если «шора» — черная вода, пить нельзя, заболеешь. Вблизи источников и речек, текущих с каменных гор, размещались селенья армян, а выше, на горке, церковь. Проехав населенный пункт, на окраине мы повстречали девушку, она несла на плече большой глиняный кувшин. Ее черные длинные косы доходили до колен, сияли огромные очи, но больше всего бросались в глаза ее яркие губы. Командир приказал шоферу остановиться и сказал девушке: — Красавица, не дашь ли напиться из твоего кувшина? Девушка сняла кувшин с плеча, поставила его на землю, подошла к машине и сказала: «Барев», что значит — здравствуйте. Командир повторил свою просьбу, но она снова не поняла его, и тогда я объяснил ей, что он просит попить. Она сняла с кувшина примерно литровую эмалированную кружку, вынула деревянную пробку из горловины кувшина и налила. Но там оказалось красное вино! С кружкой, полной вина, она подошла к зам. по тылу и предложила ему выпить, он взял кружку и стал передавать ее командиру. Девушка снова взяла кружку и поднесла зам. по тылу, так как он был по возрасту старше всех сидящих и по армянским обычаям должен первым принять угощение. Когда все угостились вином, командир вынул красную тридцатку и протянул девушке, а она стояла с полной кружкой вина и предлагала нам еще выпить. Но увидев протянутые деньги, она закричала и плеснула в лицо командиру вином, облив и форму. Я объяснил, что командир оскорбил девушку, давая за угощение деньги. А ей я стал говорить какие-то извинения, но она кричала, и на крик из селенья бежали жители, по дороге выхватывая из загородок колья. Командир сказал: — Надо скорее уезжать от этих сумасшедших. Но я предупредил, что нас могут встретить по их сигналу в другом селе и тогда уж несдобровать. Мне пришлось выйти из машины навстречу бегущим и объяснить, что мы русские и местных обычаев не знаем. Командир хотел ей подарить деньги, чтоб она могла купить себе бусы, и быть еще красивее, и понравиться тому парню, которого сама выберет. Один из пожилых сказал: — Пусть они загладят свою вину. Пусть сядут с нами в кружок на лужайке и каждый из вас скажет тост в честь этой красавицы. Иного выхода не было: армяне стояли с кольями в руках, а это был веский аргумент в их пользу. Кто-то из них, сложив ладони рупором, передал приказ домой. Вскоре появился ковер, принесли тарелки с фруктами, лаваш, стаканы и два рога, окованных серебром. Один рог поднесли виновнику затеи — командиру. В рог помещалось не менее литра армянского коньяка. Заставили в искупление вины пить, но он не справился и с половиной содержимого. Рог обошел троих моих товарищей-попутчиков, и скоро мы еле держались на ногах. Шел громкий разговор, сначала я переводил, а потом и без переводчика обходились. Местные жители запели свои национальные песни, появились музыканты: барабан, бубен, зурна, кеманча. Начались танцы. Мы задержались в деревне до следующего дня. Вот и познакомились с местными национальными обычаями. К отъезду форма нашего командира была постирана, отглажена. Провожали нас всем селом. Мы командиру дали старинные янтарные бусы, купленные в соседнем селе, чтоб он надел их красавице на шейку. И он надел, а она его поцеловала в знак примирения и прощения, а может и намека, что в этом селе много невест и одна из них стоит перед ним.
Данные литературные произведения перенесены
в электронную форму из сборника «Творение»
(сборник стихов, рассказов и фантастических новелл, написанных участниками
литературной студии «Меридиан»), который посвящен двухсотлетию города
Гатчины. |