на головную страницу сайта | к оглавлению раздела | карта сайта / map

Лев Тихомиров. По обе стороны баррикад

 

Рассказ о жизненном пути известного русского публициста, историка и общественного деятеля Л.А.Тихомирова.


Не потеряйте жизни, берегите душу, верьте в правду.
Но ищите ее пристально всю жизнь, не то ужасно легко сбиться.


Ф. М. Достоевский.


В истории русской революции есть одно, до сих пор загадочное имя — Лев Тихомиров. За ним стоит очень непростая и рельефная фигура. Чтобы кратко охарактеризовать его судьбу, о нем обычно сообщается, что это был революционер, редактор “Народной воли”, затем эмигрант, в 1888 году подавший Александру III прошение о помиловании. Прощенный, он становится самым видным и по сей день теоретиком, идеологом Самодержавия, а с 1909 года и редактором старейшей монархической газеты “Московские ведомости”.

Реакция общественности.
Резонанс такого поступка в свое время был огромен. Мыслимое ли дело: его совершил вождь революционеров, автор знаменитого “Письма Исполнительного комитета Императору Александру III”, письма, после знакомства с которым К. Маркс в виде своего предсмертного завещания оставил взгляд на “Народную Волю”, как на партию, которая идет в авангарде мирового революционного движения и держит представителя старого строя, русского Царя, военнопленным в Гатчине. В приводимой Г.А.Лопатиным беседе с ним Ф.Энгельс заявил: “И я, и Маркс находим, что письмо Комитета к Александру III прекрасно по своей политичности и спокойному тону. Оно доказывает, что в рядах революционеров находятся люди с государственной складкой ума” (Русские современники  о К.Марксе и Ф.Энгельсе. М., 1969. с. 202).

Советская историография о Льве Тихомирове.
Неудивительно поэтому преуменьшение исторической роли такого события в советской историографии. Ведь в какой-то степени это был венец победы реакции Александра III над революцией, которая еще долго не могла оправиться. Его примеру возвращения в Россию последовало 10 человек. Его брошюра “Почему я перестал быть революционером” стала крупнейшим, обличительным документом. террористической эпохи в России. Плеханов и Аксельрод публично отмежевались от террористических путей. Значение же тихомировской эволюции было оценено только после 1917-го, когда сбылось слишком многое из того, о чем он с таким отчаяньем предупреждал. В советской же историографии за ним прочно утвердился термин — ренегат.

Защита имени Льва Тихомирова.
Ренегатов, перебежчиков, изменников презирали во все времена все народы. И, тем не менее, любой человек претерпевает эволюцию своих взглядов, а признаваться в этом публично даже является обязанностью общественного деятеля. Поэтому, прежде всего, нужно четко разделять такие разные вещи, как: изменить свои убеждения и изменить своим убеждениям. Ренегаты - это не только надломленные, но и потерявшие себя люди. И из уст революционеров вопрос звучит примерно так: “Судьба Тихомирова, что это? Смерть или воскресение?” Это вопрос о том, чего ради? Не ради ли “тепленького местечка?” И это вопрос не праздный. Быть идеологом монархии, утверждать, что в ее основе нравственный принцип, - это большая претензия. Честный, до ослепительности ясный выбор Льва Тихомирова заслуживает столь же честной оценки.

Современные исследователи о Льве Тихомирове.
Современный исследователь творчества Тихомирова В.И. Карпец называет его ноумен как путь “от семейной религиозности - к безверию и революции, от нее к политическому монархизму и патриотизму и наконец, к странничеству на земле, к Царству не от мира сего. “Зеркало русской революции?” Нет - зеркало русской истории”.

А. Ф. Энгельс про обращение Тихомирова.
А.Ф. Энгельс, как это ни странно, вообще задает максиму: “русский, если только он шовинист, рано или поздно падет на колени перед царизмом, как мы это видели на примере Тихомирова”.

Важность исследования наследия Льва Тихомирова.
Поэтому выяснить, был ли Тихомиров типичным, искренним революционером - значит говорить о ценности его наследия, как монархиста, значит говорить о доверии его онтологическому опыту, так как в советской историографии было принято во всем этом сомневаться. Не ответив на заданный вопрос, нельзя идти дальше. Итак, каков же был Тихомиров-революционер?

Лев Тихомиров в процессе революционного делания.
О своей революционной молодости Лев Александрович мог бы, наверное, смело сказать словами советской песни: “Нас водила молодость” В 3 классе гимназии он уже зачитывается Писаревым , его “хлесткой, здоровой полемикой”. А в 26 лет это дипломированный четырьмя годами тюрьмы профессиональный революционер. С лета 1878 года он на аристократических условиях (без голосования) принят в центр организации “Земля и воля”. Способствует ее расколу и выделению террористической “Народной воли”, редактором подпольной типографии, которой он становится. Впоследствии Тихомиров вспоминал, что главным было то, что эта редакция существовала вопреки всем стараниям полиции, и его неизменный соратник А.Д. Михайлов, даже выражался, что лучшим содержанием статей было бы отсутствие всякого содержания, если бы такое могло быть возможным. Замыслы и атмосфера организации были грандиозными и романтическими. Неуловимая, неуязвимая, карающая “Народная воля”, и ее Исполнительный Комитет (И.К.), выносящий приговоры угнетателям и даже самому Царю! Это была молодость русского терроризма, еще невинного. Вместе с А.Д. Михайловым Тихомиров возглавлял “Народную волю”. По свидетельству одного народовольца, они воспринимались лишь вдвоем, причем Михайлов был главным организатором и душой “Народной воли”, а Тихомиров идейным вдохновителем и только в этом смысле главой организации. Он был автором почти всех программных документов. Легально Тихомиров печатался в левых изданиях под псевдонимом Иван Кольцов или просто под инициалами "ИК" (“И.К”. — сокр. “Исполнительный комитет”), от чего бесстрашные обличения и холодный анализ, звучали зловещим предостережением и неумолимым приговором.

Цареубийство.
1 Марта 1881 года. Прогремел взрыв на Садовой. Закончилась беспрецедентная в истории “охота на Царя”. Как в кошмарном сне: семь покушений и все неудачны, и вдруг восьмое, когда у революционеров объективно не оставалось никаких сил, сам господин случай (сделает впоследствии вывод Тихомиров).

Лев Тихомиров в эмиграции.
В течение года разгромлена “Народная воля”. Теперь революцией занялись как никогда серьезно. Пока правительство. Затем новое поколение революционеров. Тихомиров эмигрирует за границу. Перед глазами образы героически погибших товарищей, удавшееся покушение, последовавшая за этим реакция. Наверное, все это не давало покоя. Требовало ответов, новых решений. Тем более, что Тихомиров теперь самый крупный из оставшихся народовольцев. Главным своим долгом он считает восстановление памяти погибших. Пишет биографии Желябова, Перовской, желая доказать, что их казнь это еще не есть смерть их дела. В результате, несмотря на свой народовольческий принцип, что “дело” можно делать только “на месте”, в России, он опять оказывается в гуще политической жизни. Он отдается совершенно неисполнимой задаче поддерживать на том же высоком уровне престиж “Народной воли”, которую к тому времени в эмигрантской среде воспринимали однозначно как погибшую. Удивлялись его вере и энергии. Тихомиров же осознает себя обязанным быть последней твердыней легендарной организации. Чтобы оживить эмигрантскую революционную публицистику, он, вместе с Лавровым, издает “Вестник “Народной воли”. Народоволец Я. Стефанович писал в этой связи о том, что Тихомиров “с ревностью вождя секты (“ревнитель сый отеческих преданий?”) оберегал свое влияние”, в основном на молодежь в России. О том, “каким он был ортодоксальным террористом... с какой нетерпимостью относился к малейшей критике статей в газете, не говоря уже о пунктах программы “И. К.”.” Никто с такой бдительностью не оберегал террористических традиций кружка, никто не относился с такою болезненной подозрительностью ко всяким новшествам, посягавшим на эти традиции”.

На переломе судьбы.
Чем сильнее внешний застой, тем кардинальнее бывают изменения. Так, собственно, и произошло. За революционным фасадом зрело очень сложное переосмысление пройденного пути. Как бы ни относиться к личности Тихомирова, нельзя отрицать, что это был своеобразный заключительный аккорд в истории “Народной воли”, и историку этой организации нельзя от него открещиваться. Ведь большинство из “ушедших в народ” в революцию также не вернулось. Для “героического периода революционного народничества” фигура Тихомирова была, наверное, самая трагическая, но без нее вся галерея главнейших деятелей “Народной воли” слишком долгое время выглядела не в истинном свете. Народовольцы не стали той дверью, которою в Россию вошла Революция, но их пример явился стимулом для нового поколения революционеров, поэтому так важно, что именно в лице Тихомирова мы имеем следующее крупное осмысление русского революционного опыта. Каковы были причины нравственного переворота?

Причины.
Их было много. Еще точнее сказать, что они сошлись все вместе. Это и упадок “Народной воли”, в которой орудовал провокатор Дегаев. И кружковый, если не сектантский дух русской революционной эмиграции, не всегда обаятельно смотревшейся на фоне нереволюционных кругов, которые на удивление оказались во Франции. Это и наблюдения за французским парламентаризмом, подтачившие сам принцип “Народной воли”. “Все, что мой ум вырабатывал самостоятельно, давно боролось с принятыми на веру идеями революции. Этого разлада я не мог уничтожить до тех пор, пока не усумнился, точно ли, как это нам внушалось, наука освящает своим авторитетом эти идеи?” зафиксирует Лев Александрович впоследствии (14).

Око государево.
Полиция русская, в лице гениального Рачковского, работала во Франции с неповторимой зобретательностью. На Тихомирова же, который в департаменте полиции считался “главным организатором всех злодеяний революционеров”, естественно обращалось особенно чуткое внимание.

Личностные факторы перелома.
Ко всему этому можно добавить полное безденежье, болезни жены и, наконец, ребенка, который в этом отчаянии единственный привязывал его к жизни. Но не стоит вслед за соратниками-революционерами говорить о слабости личности Тихомирова. Здесь дело глубже. Да, любой революционер, как и всякий человек цельного мировоззрения, проходил через подобные испытания и вопросы, которые ему задавала жизнь. Но это и есть та духовная или идейная борьба, которая идет в самой жизни. Ее исход и есть сама история, а ее временные итоги - победа тех или иных идей. В церковном народе это называется


“посещением Божиим”. Именно так это понимал и сам Тихомиров. Все сошлось вместе, чтобы поставить перед революционером один единственный вопрос - ради чего борешься? Для Тихомирова он звучал из уст сына, который спрашивал: кто мы? почему мы не в России, если мы говорим не по-французски? Кто такой Бог? Два года Тихомиров писал книгу на французском: “Россия политическая и социальная”. Она была достаточно широко известна, переведена на английский. Два года мыслей о России: куда она идет? Великий выбор делается при последнем напряжении сил. И Тихомиров в изнеможении падает перед святыней Родины, как Савл, который понял, что трудно ему идти против рожна. Каждый человек, должен сам найти ответ на вопрос: что есть истина?
Впоследствии Лев Александрович напишет, что революция была борьбой с “основным русским фондом души”. Борьба с самим собой бессмысленна. Вспоминаются слова Энгельса. В отличие от русских революционеров он и не думал сомневаться в искренности раскаяния Тихомирова. Напротив, заговорил о шовинизме. Как знать, со стороны ему было лучше видно все обаяние русской монархии того периода. В конце концов, не оказался ли Тихомиров тем самым единственным” революционером, который сознался искренно, что он монархист? Уж не на этот ли вопрос наводит рассмотрение типичности Тихомирова как революционера? Но тогда что навсегда исключило его из рядов строителей советской империи, из числа носителей тоталитарного сознания? Ответом на это является все наследие в целом. И одновременно это содержание его борьбы.

Природа идейного обновления Льва Тихомирова.
Нравственный переворот Льва Тихомирова был глубоко личным обретением новой реальности Бога и Родины. Здесь истоки того, что в своей последующем творчестве на первое место он ставил интересы личности и всегда считал, что целью жизни общества и целью человеческой историй может быть только то, что способно стать целью жизни отдельной личности. А признавать и видеть действие Бога в истории может лишь тот, кто ощутил Его действие в себе, на себе испытав Его властную десницу. Поступок Тихомирова типичен еще и в ином смысле. Не зря символист А. Белый, чьих симпатий Тихомиров не вызывал, видел в нем предвестие нового типа интеллигента, который, по его выражению, так “намелькался” впоследствии, в начале XX века. Здесь речь о начавшемся процессе мучительного возвращения интеллигенции, переболевшей западными идеями, на Родину, в Церковь. И это в то время, когда народ, в свою очередь, только входит в курс западных идей, во вкус западного просвещения... Посеянные семена еще только начинают давать свои богатые всходы. Но это уже “третья сторона медали”. А пока весна. Франция. 1888 год. Все сомнения позади. Тихомиров пишет брошюру “Почему я перестал быть революционером”. Все контраргументы были выстраданы заранее, поэтому простора для возражений не оставалось.

Реакция народовольцев.
Полемика не получилась. А это были Лавров, Плеханов. Обвинять же Тихомирова можно было в чем угодно, так как все прекрасно знали, что он никого не выдаст. За отступничество грозили карой. Пытались скомпрометировать перед французским правительством. Вопрос даже встал о высылке из Франции, но помогло близкое знакомство с Клемансо. А смысл брошюры был очень прост. Чем менее страна желает революции, тем вынужденнее революционеры становятся на путь терроризма. Ведь “нельзя было более производительно, (с боевой точки зрения) употребить имеющиеся ничтожные революционные силы”. 

Религиозная пиррода борьбы народовольцев с Самодержавием.
Друг юности, соратник Тихомирова народоволец С. Синегуб посвятил ему небезынтересные здесь строки: “Теперь главу склонивши долу // Вошел в языческий ты храм // И воскуряешь произволу // Благоговейно фимиам”.

Покаяние.
В сентябре 1888 года Тихомиров пишет Царю прошение о помиловании. А 10 декабря записывает в своем дневнике: “Государь меня амнистировал с отдачей под гласный надзор на 5 лет. Ура! Теперь начинаю новую жизнь”. И далее: “в голове темы копошатся, как муравьи” . Основную задачу Тихомиров видит в том, чтобы идее и практике разрушения противопоставить идею и практику созидания. О том, в состоянии какого воодушевления, если не эйфории, он находился, свидетельствует тот факт, что когда из России пришло извещение о помиловании, он напишет в ответ: нельзя ли его жене вернуться, а ему самому еще месяцев на шесть задержаться, чтобы закончить работу в местных европейских библиотеках, В ответ приходит письмо о том, что в своем ли вы уме?

Цена возвращения.
Чего стоило в то время “вернуться в Россию”, “перестать быть революционером”? “Меня несомненно предадут анафеме, обзовут изменником, ренегатом, проделают много пошлого, банального, чего не делают, например, с Достоевским, громадная гениальность которого затыкает рты”. писал Л.А. Тихомиров. В 1889 году Тихомиров возвращается в Россию в самом счастливом подъеме творческих сил, окрыленный самыми светлыми надеждами, полный жажды деятельности. По пути в Новороссийск, (а тогда в столицах ему было запрещено жить), он останавливается на несколько дней: сначала в Санкт-Петербурге, затем в Москве. Заводит множество знакомых в правых кругах: Д.А. Толстой, К.П. Победоносцев, П.Н. Дурново, налаживает связи с издательствами и редакциями, предлагает к печати свои “принципиальные” статьи. Однако полиция начинает беспокоиться: почему он задерживается в столицах, Дурново желает получить от него какие-то секретные данные, а печатать соглашаются лишь воспоминания... С публикациями медлили, денег опять не было, в Новороссийске Тихомиров оказался отрезанным от общественной жизни. В целом нужно сказать, что правые круги отнюдь не приняли его с распростертыми объятьями. В чем его только не подозревали. “Русский вестник”, например, писал: “Зверские инстинкты этого нравственного урода стяжали ему прозвище “Тигрыч”. Человеку, в котором действительно проснулась совесть, не давали бы покоя тени этих, качавшихся на виселицах и сгнивших в казематах, им погубленных молодых людей”. Победоносцев сначала предлагал после прощения отправить Тихомирова в монастырь, однако после прочтения брошюры заинтересовался, а затем поверил и в искренность раскаяния и впоследствии всегда поддерживал и направлял его. И все же “высокое доверие” было скорее исключением. В своем письме известной в правых кругах писательнице О.А. Новиковой Тихомиров с горечью писал, что недоверие к нему монархистов очень скверный признак: “Как! Неужели люди русской истории, русского Царя не могут себе представить, что их дело, их идеи могут кого-нибудь искренно привлечь? Неужели они так уверены, что искренно, по совести, без расчетов можно делаться только революционером? Заметьте, что если бы я просился в шпионы, меня сейчас бы пустили”. В другом письме тому же адресату он уже жалуется на то, что в России невозможно найти убежденного монархиста. Самая судьбоносная встреча Тихомирова в тяжелейший период его возвращения в русскую жизнь - это Константин Николаевич Леонтьев. И одновременно самая жестокая потеря. Не пройденные пути. Были замыслы создания некоей тайной организации с целью влияния, прежде всего на молодежь. Тихомиров мечтал о миссионерстве, проповедничестве. Но все замыслы рушатся. Свет личности Леонтьева и его кончина. Впоследствии Тихомиров усматривал в этом, как и в ранней смерти Александра III, наследника Георгия, тяжелый рок, тяготеющий над монархией: “Все против нас, и нет случайностей в нашу пользу” По другую сторону баррикад все не так, как ожидалось. Людей нет. Нет людей. Тихомиров делает вывод, что ему нужно быть одному. Тем не менее, 90-е года были самыми плодотворными в деятельности Тихомирова. Время крупных замыслов и надежд, хотя и время начала разочарований. Это был период расцвета Российской державы, “в царствование Александра III, когда, казалось, воскресала русская духовная сила и ежегодно быстро возрастала русская мощь” (28). Однако тогда же начинается период подъема либерального движения, которое Тихомиров считал началом и идейным вдохновителем революции (Начала и концы”. 1890). Выходят в свет его брошюры “Борьба века”, “Демократия либеральная и социальная”, где исследуется основной, единый смысл всего общественного движения: Европа теряет Христа, и все богатство своих представлений о религиозном идеале жизни переносит на общество, которое не может ему соответствовать принципиальнее. От этого начинается ломка, насилование общества. Причем в пику К. Марксу, Тихомиров утверждает, что не общественная жизнь развивается и поднимается на новую ступень, а наоборот, центр жизни с высшего уровня переносится в плоскость общественную, и этим объясняется всплеск социальной активности и общественных потрясений. Красной нитью проходит борьба с либеральными течениями русской общественной мысли. В частности, полемика с В. Соловьевым, Л. Толстым. Нельзя отрывать религиозные идеи от их контекста и переносить их в политику. Но именно это и делали революционеры. Результат известен.

Курс Императора Николая Второго, как результат влияния Льва Тихомирова.
Талантливый, но рано умерший советский историк, в конце 80-х сумевший защитить диссертацию по биографии Л.А. Тихомирова, В.Н. Костылев, считал, что победа антиконституционалистской кампании Тихомирова-Победоносцева в печати, была одной из главных причин твердости Николая II в продолжении курса отца.

Размышления о судьбах и бедах России.
Однако за всем этим стоят неустанные раздумья над главным: развитие созидательных идей, изучение монархического принципа. В 1896 году появляется “Единоличная власть как принцип государственного строения” своеобразный “катехизис сознательного монархиста”. С этого подступа Тихомиров начинает работу над “Монархической государственностью” делом жизни, трудом, по выражению В.И. Карпеца, “в духе и силе” Платона и Аристотеля. Появляется теория “прогрессивной (sic!) эволюции монархии” (от абсолютизма к русскому, допетровскому типу монархии, собственно монархии - Самодержавию). Но не это здесь главное. Исследование монархического принципа, принципа власти выводит Тихомирова на тему Апокалипсиса, великой книги о крушении и замещении Царств, вплоть до последнего очищения принципа власти, как единой, непреходящей, священной... А углубление в историю русской монархии выводит на вечные русские вопросы, так ясно заданные еще в XVII веке. Что есть “русская правда”? Раскол. Не апокалипсическое ли бегство из истории? В народе, еще так чутко чувствующем власть, которая для него либо Божья, либо антихристова. И русский выбор в лице Петра, как его понимает Тихомиров, — человека русской правды: если “у них” все совершеннее, а “у нас” все хуже, значит будем у них учиться. И здесь же сомнение в собственной правде, - а не она ли виной тому, что у нас все не как у других? И Тихомиров делает самый неутешительный вывод: ученический, пост-петровский период закончился и Россия в положении худшем, чем до Петра, потому что тогда она успокоилась на двести лет в крепостном праве и просвещении правящего слоя, а теперь тот же вопрос “и тьма над бездной”. Перед Тихомировым, человеком двух понятийных аппаратов, как его окрестили либералы, все больше и больше разверзается тот “Котлован”, который отрывает, а может быть открывает революция, и в этом контексте понятно, как могли выглядеть его теоретические и практические построения над этой, еще не перейденной бездной. Речь, конечно, не об утопичности идей. Тихомиров не строит своей концепции, не предлагает своей утопии. Его всегда обвиняли в обратном, в эклектизме. А он был апологетом реального. Монархии. Русской.

Роль Льва Тихомирова в восстановлении Патриаршества.
Тихомиров очень близко сходится с М.А. Новоселовым, толстовцем, вернувшимся в Православие. Участвует в работе его “Кружка, ищущих христианского просвещения”. Первым выступает с идеей восстановления патриаршества. Для чего вместе с “младшими славянофилами” Д.А. Хомяковым и Ф.Д. Самариным занимается подготовкой поместного собора. Другой кружок, собственно тихомировский - это генерал А.А. Киреев, художник В.М. Васнецов, церковный писатель Евгений Погожев, архиепископ Никон (Рождественский), профессор А.А.Введенский, предшественник Тихомирова на посту редактора “Московских ведомостей” В.А.Грингмут. Здесь Лев Александрович, среди прочего, читает непропущенные цензурой статьи.

Осознание неизбежности революции.
После революции 1905 года к нему приходит окончательное убеждение в неотвратимости самой радикальной революции. И признание в правых кругах. Его приглашают с лекциями, чествуют в монархических собраниях, в которых он, однако, выглядит не слишком партийно.

Влияние Тихомирова на Столыпина.
На одну из брошюр Тихомирова обращает внимание П.А.Столыпин. Он приглашает его для работы в Санкт-Петербург. Тихомиров занимается рабочим вопросом, возможностью создания обществ, близких к профессиональным, для выражения действительных интересов рабочих. Основная идея та, что рабочий и пролетарий, понятия глубоко различные, и цель любого рабочего, выбиться из состояния пролетария, стать полноценным гражданином, обрести Родину. Однако было очень много трений с администрацией и расхождений с зубатовским движением. Осенью 1908 года он записывает в дневнике: “За год не провел ни одной своей идеи, а уж сколько бумаг исписал”. И все же что-то сделать удалось. Костылев документально утверждает, что Столыпин успешно реализовал некоторые части программы Тихомирова. Однако в том-то и дело, что лишь частью. Расхождения были и по церковному вопросу, и по национальному - подрыв роли русской нации в созданной ею империи. Но самым главным был вопрос о власти. То, в чем Столыпин не мог идти до конца. Тихомиров же говорил о том, что в сложившейся ситуации нужно четко определиться: или самодержавие, или конституция, иначе неясность оборачивается тем, что государственные институты будут противодействовать друг другу. Именно в этой связи, на смерть Столыпина он писал, что только такой человек, как Столыпин, был способен плыть вперед на почти разрушенном судне Думской монархии. Ушел человек, чудо не может продолжатся вечно, и судно разобьется вдребезги.

Разачарование.
“Московские ведомости”, переданные в 1909 году в аренду Тихомирову, уже в 1911 году разошлись едва ли не по всем пунктам со всей тогдашней политической Россией. А после смерти Столыпина газета становится вялой и бесцветной. Тихомиров подводит итог краха своей политической деятельности: “Я не сделал ничего и разбит на всех пунктах, разбит в десятую больше, чем покойный Грингмут”. Забегая вперед, скажем, что 8 марта 1917 года он подпишет бумагу о том, что не будет ничего предпринимать против новой власти. Газеты не замедлили осмеять этот поступок, назвав Тихомирова “двойным ренегатом”. Здесь опять встает вопрос о крушении Тихомирова как личности. Как не прийти к такому мнению, читая его дневник, полный горечи и отчаянья: “Когда-то, убедившись в нелепой глупости самого миросозерцания революции, я с тоской говорил: “Я черезчур много понимаю жить незачем”. Потом больная язва разочарований заросла новой верой в вечные исторические основы, особенно в монархию. Прошло с тех пор 15 лет, и я опять говорю: “Я чересчур много понял, жить незачем”. Вот уж воистину верны слова Екклезиаста, что умножающий познание умножает скорбь. Но как же иначе, если рушится все, во что ты верил на земле. Как иначе, если “вошел в языческий ты храм”. Дневник 1916 года: “А десятки и сотни тысяч людей думают даже, что Россия двинулась вперед! Идти вперед, потерявши свою национальную Душу: недурная идея!”. После 1913 года Тихомиров все чаще выезжает жить в Сергиев Посад, где и переживает последние часы Российской Монархии. С Капитолийской высоты Во всем величьи видел ты Закат звезды ее кровавый. Ф.И. Тютчев. Человеку, который в минуты гибели великой реальности полностью отдает себя ей, целиком связывая с нею свое имя, открывается многое: великая трагедия тварного мира. Наследие Тихомирова ценно тем, что монархия открылась ему не только в “прогрессивной эволюции”, но и в своем крушении. Его судьба также целиком трагична. Его обновленный, послереволюционный монархизм пришелся не ко двору в дореволюционной России. Самое зерно его проповеди осталось непонятым. У самого Тихомирова, особенно в конце жизни, сложилось поэтому два совершенно противоположных ощущения: что он “последний из могикан”, и что он развился дальше своего времени. В партийной сутолоке великое призвание монархии было разменено на множество амбиций. Об этом призвании вспомнили лишь после крушения монархии и превратили в одни великие претензии. Тихомиров прекрасно осознавал все это. И выход он искал в научной беспристрастности, которая является удивительным парадоксом личности Тихомирова, “с его бурной душой и судьбой”. Однако монархическая проповедь во многом была обречена заранее, а ее неудача предсказуема. Ведь если антимонархическая пропаганда велась из своего собственного источника, газет и журналов, то этого нельзя сказать о монархической. Ее источник - это национальная вера и воспитание нации историей. Тихомиров писал, что его “Монархическая государственность” - это “надгробное слово на могиле некогда великого покойника”.

Революция как Апокалипсис.
Есть еще одна тема, которой стоило бы коснуться особо: Революция и Апокалипсис. Тема неистощимая. Интерес к Апокалипсису революционеров-террористов, например Савинкова, Морозова, воплощавших в себе идею возмездия, как одну из идей Апокалипсиса, известен. Известна и разница между этими двумя идеями. Революция - это секуляризированный, профанированный, проигранный” Апокалипсис. И Тихомиров всегда отмечал, что революция - это христианская идея. “Се, творю все новое”. Только в революции эту задачу взваливают на себя революционеры. “Мы”. “Мы наш, мы новый мир построим!” И именно в свете Откровения Тихомирову становится предельно ясно, что любое “поклонение твари, вместо Творца”, обязательно закончится “безумием поклонения Антихристу” (выражение Тихомирова), а не бесконечной сменой: революция — “Мы” — революция — “Мы”, как об этом в одноименном порыву романе Замятина. Мировая история — это история расцвета и падения царств и империй, но в том-то и дело, что у каждой империи все равно есть время ее полного торжества, и чувствующие это люди всегда знали, что в основе каждой лежит единый вечный принцип власти, окончательное прояснение чему есть лишь в иудео-христианском Откровении о творении мира Богом из ничего и об окончательном воцарении Христа. В конце мировой истории. После радикального вселенского катаклизма. Поэтому нельзя упускать из виду того, что свой вклад в эсхатологическую мысль Тихомиров внес именно как покаявшийся революционер. Его работа “Апокалипсическое учение о судьбах и конце мира” (Сергиев Посад, 1907) есть самое точное подтверждение его типичности как революционера и искренности его покаяния.

Последние дни жизни.
О последних годах жизни Тихомирова сведений сохранилось очень мало. Известно, что в 1922 году, не без помощи Веры Фигнер, он устраивается в КУБУ - комиссию по улучшению быта ученых. Его род пресекся. Старший сын Александр умер епископом Тихоном. Младшего - Николая в начале 20-х расстреляли большевики. Лев Александрович Тихомиров скончался 16 октября 1923 года. Советский журнал с выразительным названием “Красный архив” нашел уместными следующие слова: “умер никому не нужным”.

Судьба человека.
Судьба Тихомирова, ее трагедия и победа очень поучительны на фоне современных случаев смены убеждений и чудесных превращений, лишенных и тени драматизма. Тихомиров был апологетом монархии, а сказать слово защиты, когда уже идут с дрекольями, - это великое мужество. С его именем связано начало обновления монархического правосознания, как это впоследствии назовет И.А. Ильин. Как бывший революционер Тихомиров всегда заботился о том, чтобы его монархизм был сознательным. При этом как мыслитель он значительно глубже и шире распространенного о нем мнения как о теоретике монархии. Его наследие - это плоды очень поздней осени дореволюционной русской культуры.

Примечания.
Плеханов Георгии Валентинович (1856—191 Я), стоял у истоков русского марксизма. Его первый переводчик и пропагандист. “Своим логическим аппаратом он сразу определил, что именно в теории Маркса материалистические идеи получат свое последнее слово” (Воспоминания Льва Тихомирова. М.-Л., 1927. с. 90). Государственник - централист и русский патриот, он тем не менее не принял ленинизм, который, по его мнению, сделал ставку на политику, а не объективное развитие экономических предпосылок. У В.И. Ленина находил субъективизм, в частности бауэризм - новую теорию героев и толпы. Умер в 1918 г. Поступок Тихомирова считал закономерной эволюцией народничества. Аксельрод Павел Борисович, соратник Плеханова, затем один из лидеров меньшивизма. А вот образы покаявшихся разбойников были в народе русском любимейшими. О них сочинялись песни. Причем народ одинаково удивлялся как великим их “подвигам”, в том числе и за народную правду, так и великому покаянию. Для характеристики же Тихомирова очень важно отметить, что уже в первом своем серьезном литературном опыте он предстает перед нами как “неисправимый правдоискатель”. Это его “Сказка о четырех братьях”, которые путешествуют во все стороны света в поисках Правды, но везде находят лишь ложь и несправедливость. Эта брошюра Тихомирова была одной из самых популярных в среде пропагандистов 70-х гг., что свидетельствует о том, что подобные мотивы привели в ряды революционеров не одного Тихомирова... 3. Карпец В. И. Зеркало русской истории (О Льве Тихомирове). Из архива автора. 4. Маркс К. и Энгельс Ф. Собрание сочинений. Т. 22.с. 13. 5. Писарев Дмитрий Иванович (1840— 1868), публицист. Как и многие русские радикалы, происходил из духовного звания, но сменил апофатику Отцов на новейший нигилизм. 6. Михайлов Александр Дмитриевич (1856—1884), “... душа и творец “Народной воли” (Воспоминания Л. Тихомирова. М.-Л., 1927. с. 93), в 1882 г. судим по процессу 20-ти и приговорен к смертной казни, замененной бессрочной каторгой. Умер в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. 7. Пояснения Фроленко к воспоминаниям Морозова Н.А. (Жури. “Былое”. 1906. N 12. с. 30-31). 8.В приводимой Г.А.Лопатиным беседе с ним Ф.Энгельс заявил: “И я, и Маркс находим, что письмо Комитета к Александру III прекрасно по своей политичности и спокойному тону. Оно доказывает, что в рядах революционеров находятся люди с государственной складкой ума” (Русские современники о К.Марксе и Ф.Энгельсе. М„ 1969. с. 202). 9. Клички Тихомирова: Кожин, Иван Григорьевич Каратаев, Тигрыч (видимо, производное от имени). Старик (дана еще в молодости за его старообразную внешность. Кстати, благодаря этому именно его И.К. посылал на переговоры с “внешними”: либералами, землевольцами и т.д...). В эмиграции жил с паспортом на имя Василия Игнатьевича Долинского. Сначала в Швейцарии, в горном шале Шамбери, за что получил прозвище “Затворник Шамбори” или “Граф Шамбори”. Любопытно, что именно Шамбери — родина другого “рыцаря монархии”, графа Жозефа де Местра (Благодарим Р.А.Гоголева, обратившего внимание на это замечательное совпадение.) 10. Лавров Петр Лаврович (1823-1900), известный ученый и полит, деятель. С 1870 г. эмигрант. 11. Стефанович Я. Записки карийца. 1906. с. 58, 60. 12. Отзывы о Тихомирове самих народовольцев: “наша лучшая умственная сила” (Михайлова А.Д., см.: Прибылева-Корба А. П. и Фигнер В.Н. Народоволец А.Д. Михайлов. Л., 1925. с. 210), “громкоговоритель” партии”, “статс-секретарь И.К.” ( См.: Троицкий Н.А. Царизм под спудом прогрессивной общественности. М., 1979.с.105). 13. Конец восьмидесятых годов был во Франции периодом закономерной усталости от социальных потрясений, эгалитаризовавших-таки французское общество. Одновременно это был и период дискредитации демократических идей. Время грандиозных политических скандалов: “Буланжистский кризис” (1887-89), “Панама” (1888-93), “Дело Дрейфуса” (1889). Когда “монархический порыв” революций прошел и демократический строй (Третьей Республики) был “всенародно избран” большинством в 1 (!!!) голос. В это же время происходит сближение Франции с Россией, поддержавшей ее во время военной тревоги 1887 г. (угроза германской агрессии). 14. Воспоминания Льва Тихомирова, М.-Л., 1927, с.279. 15. См. об этом диссертацию Костылева В.Н. “Лев Тихомиров на службе царизма” (М., 1987). Прил. I. 16. Клемансо Жорж Бенжамен (1841— 1929), французский политич. и гос. деятель, буржуазный радикал. В затрагиваемый нами период начала 1880-х гг. лидер парламентской оппозиции. 17. Воспоминания Льва Тихомирова. М.-Л.,1927.с.104. 18. Ibid., р.265. 19. Жури. “Красная летопись”. 1925. N 5. с.325. 20. Толстой Дмитрий Андреевич (1823-1889), граф, русский гос. деятель. В 1882— 1889 гг. министр внутренних дел и шеф жандармов. С помощью А.Д. Пазухина подготовил проекты т.и. контрреформ. 21. Победоносцев Константин Петрович (1827—1907), обер-прокурор Святейшего Синода (1880—1905). Автор современного перевода Нового Завета на русский язык. 22. Дурново Петр Николаевич (1845— 1915), русский гос. деятель. На период 1884— 1893 гг. директор департамента полиции. С 1906 г. член Госсовета. 23. Жури. “Русский вестник”. 1888. N 9. с. 369,372. 24. Цитируются по: Костылев В.Н. Выбор Тихомирова// Вопросы истории. 1992. N 6— 7. с. 31-32. 25. Г.А.Р.Ф.Ф.634.0П. 1.д.27.л.96об. 26. Он даже изучал китайский и японский языки, чтобы способствовать делу русской дальневосточной политики, понимаемой им очень широко, в том числе и как церковно-миссионерскую (Г.А.Р.Ф. ф. 634. оп. 1. д. 27. л. 4 и далее). 27. “...ведь в России не было эпохи, про которую бы до такой степени можно было сказать: “наступила очередь мысли и разума”, как про эпоху Александра III!” Право же так (...) когда революционизируются особенно быстро способы производства, когда мысль передовых представителей человеческого разума подводит итоги прошлому, строит новые системы и новые методы исследования” (Ленин В.И. ППС, Т. 12. с. 331). 28. Вот его горькая формула бесплодности русской политической мысли, единой в отрицании государственного предания. Или либералы, которые только и мечтают “как бы не додумать до конца”, или революционеры, которые все свое спасение полагают в том, “чтобы дойти до последнего предела”. 29. См.: Костылев В.Н. Лев Тихомиров на службе царизма (Автореферат диссертации на соискание степени к. и. ц.). М., 1986. 30. Потом, в издательстве Восторгова, он выпустит уже настоящий катехизис (Л.А. Тихомиров. Что такое монархия? Опыт монархического катехизиса. М., 1911). 31. Из дневника Л. Тихомирова // Красный архив. 1935. Т. 6. с. 176. 32. См.: Костылев В. Н. Там же. 33. Г.А.Р.Ф.Ф.634.0П. 1.Д.23.Л.80. 34. Еще раз остановимся на этом факте, требующем особого разговора. Три цитаты: Не было ли логикой идейной эволюции Тихомирова-революционера и Тихомирова-монархиста, основной ее пружиной сформулированное в 1892 г.: “Если кто хочет идти с народом, для народа и посредством народа - ему приходится немедленно принять основы его миросозерцания, нравственные и политические, из которых вырастает целый национальный строй. Как заботиться о мужике, не заботясь ipso facto о Церкви или Царе?” (Журн. “Русское обозрение”. 1892. с. 926). Не является ли это основой и современной эволюции от большевизма 1917-го к ругаемым “красно-коричневыми” 1990-х? 11. Сентябрьской книжкой Богословского вестника 1916 г. священник Павел Флоренский печатает статью, эпохальную для истории векового течения русской мысли, нареченного его обличителями как славянофильское. Это статья “Около Хомякова”. 26 октября, так и не успев на нее печатно возразить, умирает Ф.Д. Самарин. Через 2 месяца Россия покончите проблемой Распутина. Наступит последняя зима русской монархии. А ровно через год (“есть у революции начало - нет у революции конца”) Россия окончательно выйдет на Большую дорогу “бескровной”... Так вот, в этой статье есть такие строки глубокого сомнения об А.С. Хомякове: “или, наоборот, в нем должно видеть творца наиболее народной и потому наиболее опасной формы эгалитаризма?” (П.А. Флоренский. Pro et contra. М., 1997. с. 381). III. Дневник Тихомирова за 1917 г., 20 января. Совершенно беспомощная надпись: “При Александре II народа против Царя не было”. Костылев В.Н. Там же. с. 14. 35. Г.А.Р.Ф.Ф.634.0П. I. д.27,л.5. 36. Выражение Розанова В. В. Все оставшиеся воспоминания о Тихомирове, описание личных встреч с ним, свидетельствуют, что это была личность совершенно незаурядная, производившая впечатление самое неожиданное: “странность, иногда неряшливость, иногда наоборот необыкновенная просветленность, чаще настороженность, бегающие, и в то же время удивительно умные глаза, все это позволяет узнать в нем “старого Льва подполья”, но и нечто иное... Андрей Белый, например, сравнивал Льва Тихомирова с исчезнувшим в молодости поэтом-мистиком Добролюбовым. “Образ смятенной души” (В.А.Маевский), человека, слышащего “подземные гулы” эпохи? Или... “гласы”?.. 37. Г.А.Р.Ф. ф. 634. оп. 1. д. 27. л. 40 об. С. Чесноков, г. Нижний Новгород.


 

© Copyright HTML Gatchina3000, 2004.

 

на головную страницу сайта | к оглавлению раздела