Карл Фаберже

Другие новости Новости о "Фаберже" в России и в мире | Other News about "Faberge" in Russia and in the world

Тема : Карл Фаберже
Передача : Наше все
Ведущие : Евгений Киселев
Гости : Татьяна Мунтян

 

Эхо Москвы / Передачи / Наше все / Воскресенье, 01.03.2009: Татьяна Мунтян
http://www.echo.msk.ru/programs/all/575042-echo.phtml

Дата : 01.03.2009 17:08

 

Е. КИСЕЛЁВ: Я приветствую всех, кто в эту минуту слушает радио «Эхо Москвы». Это действительно программа «Наше всё», и я, её ведущий, Евгений Киселёв. Наш проект продолжается. Мы пишем историю отечества в лицах. Мы пишем её, идя по алфавиту, идя от буквы «А» до буквы «Я» и, страшно подумать, уже дошли до буквы «Ф». Я напомню правила нашего проекта, если кто ещё не знает. Мы на каждую букву выбираем трёх, а иногда ещё больше героев. Но, как правило, трёх. Одного мы вы выбираем голосованием на сайте «Эхо Москвы», где мы публикуем список потенциальных персонажей нашей отечественной истории в ХХ веке, и вы выбираете сами одного из героев. Одного мы выбираем во время специальной передачи голосованием в прямом эфире. И вот у меня есть такое счастливое право самому тоже выбрать одного героя.

Но сегодняшний герой выбран вами, уважаемые радиослушатели. Это Карл Фаберже. Он победил при голосовании на сайте «Эхо Москвы» в Интернете. Из очень большого списка. И для меня, честно говоря, это было большой радостью. Почему? Объясню. Дело в том, что когда несколько лет назад в Россию, благодаря меценату, миллиардеру Виктору Вексельбергу вернулась уникальная коллекция яиц Фаберже, я со страшной досадой читал насмешливые реплики коллег-журналистов, что вот, олигарх, чтобы спастись от возможных наездов правоохранительных органов, налоговиков, решил откупиться. Привёз эту коллекцию, выложил бешеные деньги за какие-то там яички. Вообще, стыд и срам!

На самом деле это вызвало у меня бурю внутреннего негодования, потому что люди, которые писали об этом, не понимали, о чём они писали. Кто был Фаберже, и что такое эти пасхальные императорские яйца. И не только императорские. Фаберже делал эти яйца не только для императорской семьи, но и по заказу других клиентов. Но об этом мы сегодня подробно поговорим. Чтобы не нарушать порядок нашей программы, сначала биография великого ювелира.

БИОГРАФИЯ

Карл Густавич Фаберже родился в 1846 году в Петербурге в семье скромного ювелира, родом из гугенотов, французских протестантов-кальвинистов, которые спасаясь от репрессий на религиозной почве, расселились по многим странам Европы, включая Россию. Учился ювелирному делу во Франкфурте-на-Майне, Флоренции и Париже. С 1872 года хозяин отцовской мастерской. В 80-е годы 19-го века Карл Фаберже постепенно становится одним из ювелиров царствующего дома Романовых. Особое расположение высших придворных чинов Фаберже завоевал, оказывая бесплатные услуги по оценке, ремонту и реставрации ювелирных изделий в Эрмитаже.

Отличительная особенность дела Фаберже было то, что он располагал группой уникально одарённых дизайнеров и ювелиров высочайшей квалификации, каждый из которых был главой в собственной мастерской, специализировавшийся в той или иной области. Например, в производстве изделий из многоцветного золота или резьбе по камню. Наибольшую славу имели Перхин, Векстрём, Хольминг. Благодаря постоянному новаторству, Фаберже легко опережал своих конкурентов. Именно это стремление к новизне позволило ему утверждать, что в конце каждого года он отправлял в переплавку все вещи, которые оставались не проданными.

Фаберже мог с гордостью сказать о себе в интервью: «Если сравнивать с моим делом такие фирмы, как «Тиффани», «Бушерон», «Картье», то у них, вероятно, найдётся драгоценностей больше, чем у меня. У них можно найти готовое колье в 1,5 млн. рублей. Но ведь это торговцы, а не ювелиры-художники. Меня мало интересует дорогая вещь, если её цена только в том, что насажено много бриллиантов или жемчуга». Это кредо отличало Фаберже от его конкурентов. Он заявлял, что любая вещь, не соответствующая его жёстким стандартам совершенства, уничтожалась.

Штаб-квартира Фаберже находилась в Петербурге на Большой Морской, 24. Этот дом-памятник архитектуры уцелел до наших времён. Сохранилась и уникальная дача Фаберже в стиле русского модерна под Петербурга, которая, правда, находится в крайне запущенном состоянии. После революции 1917 года Фаберже эмигрировал из России и умер в 1920 году в Швейцарии. Секреты его искусства со временем были утрачены. Изделия современной фирмы Фаберже, основанной его потомками, не имеют почти ничего общего с искусством человека. В честь которого она названа.

Е. КИСЕЛЁВ: А теперь позвольте мне представить гостью сегодняшней программы. Я с радостью хочу вас познакомить с Татьяной Николаевной Мунтян, которая сидит напротив меня в студии. Это старший научный сотрудник, хранитель коллекции ювелирных украшений и украшений русских ювелиров музеев Русского Кремля. Признанных имён в мире раз-два и обчёлся. В Москве есть Татьяна Николаевна, есть Марина Лапато в Санкт-Петербурге в Эрмитаже, есть Гёзеф фон Габзбург, по-моему, в Вене он живёт.

Т. МУНТЯН: В США,

Е. КИСЕЛЁВ: Ну, есть ещё имена. Я не знаю, жив ли Сноуман…

Т. МУНТЯН: К сожалению, нет.

Е. КИСЕЛЁВ: Уже умер, да? Есть такая знаменитая фирма «Варцки» в Лондоне, которая возникла в своё время на собирательстве искусства Фаберже. Давайте по порядку. Всё-таки, Татьяна Николаевна, почему Фаберже такой знаменитый? Почему это такое прославленное имя? Что такого особенного создал Фаберже в ювелирном искусстве? Чем он отличается от других ювелиров, от Картье?

Т. МУНТЯН: Спасибо за добрые слова в мой адрес. А Фаберже был популярен в своё время, и его популярность только растёт в наше время. И многие говорят о феномене Фаберже. И феномен этот, действительно, трудно объяснить. Но для нас очевидно одно. Фаберже создал собственный стиль. И когда говорят об ювелирном искусстве русском рубежа 19 и 20 веков, то прежде всего говорят о стиле Фаберже. И это во многом оправдано. Правда, сотрудник фирмы Фаберже Франц Бербаум писал, что стиль не создаётся одним человеком, стиль создаётся генерацией художников, группой, проникнутых русским творческим духом и современной культурой.

И когда мы говорим об эпохе Фаберже, мы не должны забывать имён его современников, замечательных ювелиров Кехле, Бланка, Гана, фирмы «Балин», но Фаберже среди них наиболее известен, потому что в творчестве своём он объял все виды и жанры ювелирного, камнерезного и серебряного мастерства. Фаберже был всеобъемлющ, поэтому он лучше известен. Наследие его больше. Оно, несмотря на все перипетии Гражданской войны и последующих распродаж, хорошо сохранилось. И говоря об искусстве Фаберже, мы, искусствоведы, видим целостную квартиру его творчества.

У него был конкурент в ювелирной области Карл Эдуард Балин. Но из-за того, что его творчество погибло, он оказался в тени Карла Фаберже, и менее известен. И так получилось, что Карл Фаберже стал символом эпохи, которую принято называть Серебряным веком, ювелирного Серебряного века в России. И не только потому, что больше работ сохранилось и Фаберже был всеобъемлющ, работал в разных жанрах, но и потому, что многие предметы в Фаберже иконографически связаны с русской историей. И когда посетители приходят в Оружейную палату и смотрят наши памятники, их волнует не только мастерство русское ювелирное, и качество работ, которое и для нынешних ювелиров, которые обладают множеством современных технологий, остаётся пределом мечтаний.

То есть, техника Фаберже. Но их ещё трогает то, что каждый предмет так или иначе рассказывает о том или ином событии в жизни империи, в жизни царской семьи, и людей это очень трогает.

Е. КИСЕЛЁВ: Вы правильно поняли, я хотел вставить слово, перебить Вас. Татьяна Николаевна, правильно ли будет сказать, что искусство Карла Фаберже – это часть русского модерна?

Т. МУНТЯН: Конечно. Вообще, Фаберже часто отказывали в этом праве, особенно раньше, когда не все грани его творчества были известны. Ведь время идёт и появляются новые памятники. И мы видим, что Фаберже работал и в этом стиле, в этом жанре. И несмотря на то, что, конечно, чаще Фаберже называют культурной губкой, говорят, что он впитывал в себя искусство…

Е. КИСЕЛЁВ: Опять-таки, о нём пренебрежительно говорят люди, не вполне профессиональные, что это дурновкусие, что это китч, эклектика.

Т. МУНТЯН: Эклектика и китч – это разные понятия.

Е. КИСЕЛЁВ: Что это китч того времени.

Т. МУНТЯН: Нет, это совсем неправильно. А эклектику в 19 веке все приветствовали, как явление современное и прогрессивное. «Сколько можно, - писали, - глядеть на стройный ряд колонн под портиком?» Людям хотелось нового искусства.

Е. КИСЕЛЁВ: То есть, это был постмодернизм того времени?

Т. МУНТЯН: Практически да. Но хотелось чего-то нового, отличающегося от немножко надоевшего ампира. И поэтому на смену ампира пришли разные стили – Ренессанс, Неорококко, это была эпоха историзма. Что делать, Фаберже был сыном своей эпохи. И он работал в тех условиях. И начал Фаберже во многом с того, что копировал, но не рабски и слепо, замечательные памятники давно ушедших веков. Он сумел, опираясь на формы, мотивы, искусства разных стран, разных эпох, создать свой неповторимый стиль. Стиль, проникнутый русским духом, лёгкостью и чувством. И это отмечают все. Да, он эклектик, конечно. А эклектика – значит «выбирать» в переводе с греческого. И он выбирал талантливо, не капелировал, а создавал собственные оригинальные сочетания. И в этом он отличался от мастеров, которые работали в псевдостилях. Просто брали и баснословно точно воспроизводили. Фаберже всегда создавал вдохновенные вариации.

Но поскольку Фаберже был сыном эпохи начала 20 века, то, конечно, он создал много замечательных произведений в стиле модерн. Хотя это не всеми признаётся. Но как раз Кене Сноун, правильно Вами упомянутый, первый об этом написал, что Фаберже можно считать одним из лидеров движения Арнуво. На самом деле, ведь его серия прекрасных цветов в духе лозунга Гале, создавалось искусство, красота, цветы. И для Фаберже, как и для французских художников эпохи Арнуво, эти понятия были тождественны. А если взять украшения фирмы Фаберже, особенно московские, всё модернистское шло из Москвы и было связано с нею, то московские украшения фирмы Фаберже – яркие образцы стиля модерн в ювелирном искусстве.

Е. КИСЕЛЁВ: Фаберже отличается ведь тем, что он создавал огромное количество безделушек.

Т. МУНТЯН: Совершенно верно.

Е. КИСЕЛЁВ: Он не был создателем только традиционных драгоценностей. Хотя он делал диадемы, кольца, он делал браслеты, он делал ожерелья. И, по-моему, часть этих драгоценностей, женских классических драгоценностей сейчас можно видеть на некоторых королевских особах до сих пор, находящихся либо на троне, либо входящих в царственные дома Европы. Но при этом были табакерки, портсигары, коробочки для визитных карточек, ножи для разрезания бумаги и т.д. И просто безделушки, статуэтки, зверушки разные смешные, слоники, собачки, бегемотики, кролики, поросята, лошадки, чего там только не было! И огромное количество рамочек, ещё одно направление. Рамки для фотографий, которые тогда были страшно в моде. И был, конечно, ширпотреб. И наверное, до сих пор во многих московских, киевских, питерских домах у кого-то сохранились совсем простые вещи: ложки, вилки, серебряные приборы. Это был качественный ширпотреб в том числе.

Но особняком, конечно, стоят пасхальные яйца. Расскажите, пожалуйста, Татьяна Николаевна, с чего это вообще началось?

Т. МУНТЯН: Фаберже прославился, как ювелир, как создатель драгоценностей. Писали, что фирма Фаберже при основании своём выпускала преимущественно драгоценности, потом от них отвернулась, перейдя к выпуску абже де фантази, т.е. художественных нефункциональных предметов, к которым мы, конечно, к художественным предметам относим императорские пасхальные яйца. Здесь только половина правды в утверждении нашего великого исследователя, потому что Фаберже создал целую индустрию безделушек, правда, некоторые из них стоили целое состояние, и художественных объектов, в России их называли просто абжидары.

До этого таких вещей не было. И сам Фаберже писал: «Иногда неудобно дарить драгоценности, да многим и надоели жемчуга и бриллианты, а мои вещицы подходят». Его драгоценные безделушки, его фантазийные предметы заполнили пустующую нишу дорогих и не дорогих, ни к чему не обязывающих подарков. И в этом плане Фаберже создал множество предметов, которые эстетизировали жизнь человека того времени, создавали вокруг него удивительную среду. Но при этом он не отказывался от украшений. Это всегда ювелирам приносит наибольшую прибыль. Поэтому московская фабрика Фаберже, со своей серийной продукцией – ложками, вилками, туалетными приборами, и конечно украшениями, приносила Фаберже основную прибыль.

Но главный художественный надзор и основные вещи создавались в Петербурге. И это были вещи для августейших особ. Московская фабрика помогала Фаберже прибыль получать приличную для того, чтобы он мог творить в Петербурге. И пасхальные яйца, конечно, на вершине жанра. Мы их любим ещё и потому, что Пасха – главный праздник русского православия. И яйцо, символ возрождения Христа, искупление грехов человека, наиболее понятный русскому человеку пасхальный подарок, как в те времена, так и уже, к счастью, сейчас. Это была целая традиция, когда девочкам с самого рождения дарили по маленькому пасхальному яйцу-брелочку, и в течение жизни у них складывались целые колье. И колье эти были овеществлённая память семейная.

Поэтому, когда бежали из России после революции, то увозили, прежде всего, эти маленькие и недорогие пасхальные яйца-брелки.

Е. КИСЕЛЁВ: Это речь идёт о маленьких яйцах, величиной с фалангу человеческого пальца, они сейчас, эти яички, иногда попадаются в ювелирных магазинов Лондона, Парижа, Нью-Йорка, и там иногда речь идёт о десятках тысяч долларов за такую вот висюлечку. А вот есть какое-то документальное свидетельство, зарегистрированное в документах, сохранившихся, императорской семьи, как пришло в голову, кто подсказал императору Александру Третьему подарить его жене, Марии Фёдоровне, вот такое вот необычное яйцо, которое было настоящим ювелирным шедевром. И обратиться за изготовлением этого яйца именно к Карлу Фаберже.

Т. МУНТЯН: Да, эта история известна. Александр Третий, с супругой Марией Фёдоровной, посещали в Дании папу и маму Марии Федоровны, короля Кристиана Девятого, королеву Луизу, тесть и тёща всей Европы их называли. И там они увидели небольшое, изысканное, с сюрпризом внутри французское пасхальное яйцо 18 века, которое Луизе подарила её родственница. Клейма на яйце нет, но считается, что его сделал французский мастер. И через монархические связи это яйцо получила королева Луиза. Это яйцо до сих пор хранится в Дании, в собрании королевской семьи. Его там можно видеть всегда. Размер с настоящее куриное, из слоновой кости, раскрывалось, внутри был эмалированный золотой желток, в желтке золотая курица в алмазном гнезде, в курице перстень с монограммой, заказавшего ещё в 18 веке представителя королевской фамилии Европы.

И Александр Третий увидел это яйцо в Дании, и тогда-то ему и пришла в голову мысль заказать для душки Мини, так он называл жену, что-то похожее, чтобы её что-то напоминало о родине, о Дании. И заказ он разместил у молодого, но уже зрелого ювелира Фаберже. Ему было около 40 лет, он только-только стал популярен, когда получил большую золотую медаль на всероссийской художественно-промышленной выставке. Там Мария Фёдоровна его заметила, осчастливила покупкой запонок Фаберже. И Александр Третий решил молодому, перспективному ювелиру поручить изготовление первого яйца для супруги.

Но видимо решил, чтобы его кто-то поддерживал, и наблюдать за заказом поручил своему брату родному, великому князю Владимиру, почётному президенту Императорской академии художеств.

Е. КИСЕЛЁВ: Он был меценат и действительно, большой ценитель искусства.

Т. МУНТЯН: Как писали – истинный знаток искусства. Это не было никаким комплементом, это была правда в адрес Великого князя Владимира, любителя живописи, прекрасный дом, памятник архитектуры.

Е. КИСЕЛЁВ: Да. Сохранились прежние интерьеры. Это Дом учёных в Петербурге. Прямо рядом с Зимним дворцом, буквально стена к стене. Совершенно потрясающий дворец.

Т. МУНТЯН: Да, который говорит о вкусе князя Владимира и его супруги Марии Павловны, обожавшей Фаберже. У неё было более 30 цветов Фаберже, почти столько же, сколько у королевы Англии. Увы, они почти все пропали. Мы не знаем их следов. Некоторые цветы, считается, что они были у Марии Павловны, но здесь зыбки доказательства. Это печальные последствия революции.

Е. КИСЕЛЁВ: Извините, Татьяна Николаевна, я перебиваю моего гостя, Татьяну Мунтян, хранительницу кремлёвской коллекции Фаберже. Сейчас у нас буквально минуту-другую Новости середины часа на «Эхо Москвы», и затем мы продолжим разговор о Карле Фаберже. О знаменитых императорских пасхальных яйцах и обо всех других историях, которые связаны с именем Фаберже. Оставайтесь с нами.

НОВОСТИ

Е. КИСЕЛЁВ: Мы продолжаем очередной выпуск программы «Наше всё» на волнах «Эхо Москвы». У микрофона Евгений Киселёв, автор и ведущий этого проекта. Мы сегодня говорим о Карле Фаберже, это наш очередной герой, великий русский ювелир. Его выбрали вы, уважаемые слушатели, при голосовании на сайте «Эха Москвы». Про Фаберже нам сегодня рассказывает Татьяна Николаевна Мунтян, старший научный сотрудник музея московского Кремля, один из ведущих в мире экспертов по искусству Фаберже, хранитель коллекции Фаберже, уникальная коллекция, которая хранится в московском Кремле. И самое главное, что там хранится, это 10 императорских пасхальных яиц. А где хранятся те яйца, которые вернулись в Россию, благодаря Виктору Вексельбергу?

Т. МУНТЯН: В коллекции фонда «Связь времён», созданного Виктором Вексельбергом.

Е. КИСЕЛЁВ: Там есть экспозиции, туда можно придти и посмотреть? Она функционирует, как музей?

Т. МУНТЯН: Как передвижная выставка, которая уже объездила множество городов в России, в Сибири и Урале. И выставлялись эти прекрасные произведения в Эрмитаже, в Оружейной палате, прежде всего и в государственных музеях Екатеринбурга, Перми, Иркутска, Восточной Сибири, Тюмени, Ханты-Мансийска, были они и за рубежом. Выставка без устали путешествует. И наверное, уже миллионы людей посмотрели.

Е. КИСЕЛЁВ: А где она сейчас?

Т. МУНТЯН: Сейчас она только что вернулась из Индии, где в рамках года России в индии была выставка Фаберже «Драгоценности российского двора», где коллекция фонда «Связь времён» являлась ядром этой экспозиции.

Е. КИСЕЛЁВ: А сколько в этой коллекции яиц?

Т. МУНТЯН: В этой коллекции 9 императорских яиц, на одно меньше, чем в Оружейной палате. А всего 15. Мы имеем в виду большие яйца с сюрпризами. В этой коллекции масса маленьких яиц-брелоков. Но то, что считается вершиной – это 15 яиц.

Е. КИСЕЛЁВ: То есть, ещё 6 для других клиентов. И, по-моему, часть из них когда-то считались императорскими, но потом выяснилось, что они не императорские.

Т. МУНТЯН: Совершенно верно. Форбс их купил, как императорские. Был внесён в книгу рекордов Гиннеса, считалось, что у него 11 яиц. Это уже, наверное, легенда, но он хотел обогнать Кремль, Оружейную палату в советское время, собирая яйца, и даже, якобы, воскликнул, когда одиннадцатое яйцо было куплено, когда молоток аукциониста опустился: «Ура! Я победил Кремль и Оружейную палату». Но Форбс умер, и было после его смерти доказано, что 2 яйца не являются императорскими. Это не значит, что они не являются подлинными. Это яйцо «Воскресение Христово», которое по версии сына Форбса, является сюрпризом другого императорского яйца. Раньше об этом не догадывались.

А второе яйцо, возможно, это яйцо в магазине было приобретено. То есть, это не было заказом от царя Фаберже. Это не было эксклюзивным заказом, можно было эти вещи в магазине приобрести и преподнести царской семье. Возможно, вот таким образом это яйцо попало в имущество Марии Фёдоровны.

Е. КИСЕЛЁВ: Но это не было то яйцо, которое было заказано государем-императором специально для супруги.

Т. МУНТЯН: Нет.

Е. КИСЕЛЁВ: Давайте вернёмся к началу. Мы перед перерывом говорили о том, что первое яйцо было заказано у молодого Фаберже государем-императором Александром Третьим, который нечто подобное увидел в коллекции родителей Марии Фёдоровны, датских короля и королевы, и поручил своему брату, меценату, выдающемуся ценителю искусства, почётному президенту Академии художеств, проследить за тем, чтобы всё было сделано, как говорится, на высочайшем уровне. И, судя по всему, Фаберже превзошёл все ожидания, потому что с тех пор каждый год Александр Третий заказывал новое яйцо, а потом, после его смерти, традиция была продолжена последним русским императором Николаем Александровичем. Он уже по два яйца заказывал. Одно для своей матушки, для вдовствующей императрицы, а второе – для жены Александры Фёдоровны. А сколько всего получилось яиц?

Т. МУНТЯН: Всего было выполнено 50 яиц, которые были закончены и вручены августейшим заказчикам.

Е. КИСЕЛЁВ: Сколько уцелело?

Т. МУНТЯН: Сорок два. Восемь бесследно исчезли.

Е. КИСЕЛЁВ: Какие-то гипотезы есть относительно того, где они могут быть, уничтожены или находятся в частных коллекциях?

Т. МУНТЯН: Это может и так, и так.

Е. КИСЕЛЁВ: Слушайте, если у кого-то лежат яйца, ведь они пропали тогда, когда императорская коллекция была реквизирована, она была в Царском дворце.

Т. МУНТЯН: Не совсем так. В Аничковом сосредоточили яйца пасхальные, и массу других вещей из императорского имущества. И когда немца грозили Петрограду, ещё Керенский начал эвакуировать частями царское имущество в Москву. Это продолжилось и в последующее время. Шли эшелоны с ценностями бывшего придворного ведомства, и временно их разместили в залах оружейной палаты. И всё это в ящиках, в сундуках, за замками, простояло до 1922 года. И в наших описях, в нашем архиве Оружейной палаты есть эти быстрые записи пасхальных яиц, по которым видно, что все они тогда ещё были. В 1922 году пришла ударная бригада Гохрана и, как писал директор Оружейной палаты Д.Д. Иванов, «в течение нескольких минут всё это вскрывалось, и решалась судьба произведений, имевших всемирное значение».

Мы сейчас о яйцах говорим, но и другие произведения были переданы в Гохран, и началась беспрецедентная распродажа национального достоянии по всему миру.

Е. КИСЕЛЁВ: Можно сказать, эти недостающие 8 яиц в какой момент истории пропали? Когда они были в Аничкином, когда их транспортировали в Москву, в период между 1917 и 1922 годом, или уже когда эти вещи были переданы в Гохран.

Т. МУНТЯН: До 1922 года нет, потому что не был вскрыт, по архивным документам…

Е. КИСЕЛЁВ: В тех описях, которые составляли в 1922 году, все 50 были целы.

Т. МУНТЯН: Были две описи – 1917 г. и 1922 г. Практически все. Потому что особенно…

Е. КИСЕЛЁВ: Грубо говоря, стырили яички, когда они были в Гохране.

Т. МУНТЯН: Их не стырили, их начали продавать.

Е. КИСЕЛЁВ: Их продали так, что следов не осталось.

Т. МУНТЯН: Конечно. Что-то прослеживается, какие-то следы, какие-то нет.

Е. КИСЕЛЁВ: То есть, у потомков революционных солдат и матросов этих яиц едва ли можно…

Т. МУНТЯН: Я думаю едва ли, конечно.

Е. КИСЕЛЁВ: Но если кто-то слышит нас…

Т. МУНТЯН: Да, верните (Смеётся).

Е. КИСЕЛЁВ: Не просто верните, а учтите, что их можно очень выгодно продать. И государство, я думаю, за ценой не постоит. Ведь сейчас на аукционах… Когда последний раз продавались императорские яйца на аукционах?

Т. МУНТЯН: Дай Бог памяти… Объявлена была продажа коллекции Форбс в 2004 году, и цены были объявлены. Правда, аукцион не состоялся, потому что Вексельберг купил до торгов. И тогда цены звучали, последний раз.

Е. КИСЕЛЁВ: Здесь нужно, наверное, сказать о том, что Виктор Вексельберг совершил в некотором смысле героический поступок для отечественной культуры, потому что если бы они были проданы на аукционе в розницу, то некоторые яйца могли бы попасть в частные коллекции и исчезнуть из музейного обращения.

Т. МУНТЯН: И их не увидели бы.

Е. КИСЕЛЁВ: Некоторое количество таких яиц в частных коллекциях до сих пор находятся.

Т. МУНТЯН: Конечно. На Западе. Более того, два императорских яйца, одни из самых красивых, купленные фармацевтами и сандозами, мы все знаем эту компанию, находятся в ячейке швейцарского сейфа, их никто не может видеть. Вот как люди распорядились.

Е. КИСЕЛЁВ: А помните, это был, наверное, 1988 или 1999 год, когда была выставка в Кремле, и свезли со всего мира.

Т. МУНТЯН: Почти.

Е. КИСЕЛЁВ: Это был беспрецедентный случай, когда собрали почти все, которые можно было собрать.

Т. МУНТЯН: Ну, конечно, не все, около половины. Коллекция Форбс вся приехала и была впервые, её соединили с коллекцией Оружейной палаты, были яйца из Ново-Орлеанского музея, даже королева Англии тогда предоставила яйца. Для Форбса это был истинный триумф. Он приехал в Россию со своей коллекцией и в Кремле её выставил.

Е. КИСЕЛЁВ: Так сколько тогда удалось собрать?

Т. МУНТЯН: Более 20.

Е. КИСЕЛЁВ: А у королевы английской?

Т. МУНТЯН: Три яйца, эти яйца проданы большевистским правительством. Королева Мэри очень любила творчество Фаберже, жена Георга Пятого. Самое грустное, что одно из самых прекрасных яиц, мозаичное, было продано, яйцо корзинка с букетом полевых цветов было продано уже из собрания музея Оружейной палаты. Потому что когда в 1922 году это передали в Гохран, то продали не всё и не сразу. И в 1927 году директор Оружейной палаты Д.Д. Иванов обратился к правительству с тем, чтобы ему в музей получить яйца. Ведь у нас их было гораздо больше, чем сейчас. И яйца стали тогда экспонатами национальной сокровищницы, Оружейной палаты. Но в 1930 году новая волна антикварных распродаж, и уже приходили и забирали из музея.

И увы, королеве Мэри попало яйцо из Оружейной палаты. То есть, имевшее инвентарный номер, стоявшее, как тогда писали, «в марксистско-ленинской экспозиции музея декоративного искусства», и множество людей и тогда ходили с удовольствием смотрели на шедевры Фаберже. Это не помешало правительству забрать яйца. Оружейная палата вынуждена была выделять золото, серебро и драгоценные камни в изделиях, не имевших значительной художественной ценности на нужды республики, для выполнения финансового плана.

Е. КИСЕЛЁВ: И пасхальные яйца продавались и по цене, которая была совершенно смешная, да?

Т. МУНТЯН: Конечно.

Е. КИСЕЛЁВ: Как по цене изделий, не имеющих значительной художественной ценности.

Т. МУНТЯН: По цене золота, серебра и платины, как писали финансовые органы.

Е. КИСЕЛЁВ: Знаменитый американский капиталист, который встречался с Лениным, а в последние годы жизни встречался уже с вождями Советского Союза Арманд Хаммер, которого называли большим другом СССР, он некоторое количество яиц вывез из СССР, по тем самым, бросовым, ценам. А потом перепродал.

Т. МУНТЯН: С большой пользой для себя. Они были выставлены в Нью-Йорке, и затем уже яйца постепенно приобрели миллионеры Нового света.

Е. КИСЕЛЁВ: В том числе от Хаммера к Форбсу попали?

Т. МУНТЯН: Не совсем напрямую. Большее количество пасхальных яиц Форбс купил на знаменитой фирме «A La Vieille Russie», [А Ля Вьей Рюсси] антикварной, сейчас существующей, очень престижный.

Е. КИСЕЛЁВ: На углу Центрального парка, наискосок от знаменитого отеля «Плаза».

Т. МУНТЯН: Совершенно верно. Эта фирма существует ещё с дореволюционных времён, она имеет российские формы, что приятно. Даже Ремарк о ней писал. И большую половину братья Шефферы, они для Форбса были проводниками в мир Фаберже. Они большие знатоки, помогли ему собрать великолепные и подлинные образцы. У него были хорошие консультанты.

Е. КИСЕЛЁВ: Здесь надо оговориться, что помимо яиц пасхальных императорских, там огромное количество других предметов, объектов фантазии и всевозможных безделушек и фигурок, и рамочек, и чего там только нет! Это не только яйца, это огромная коллекция, где представлены вообще все направления, в которых работала фирма Фаберже.

Т. МУНТЯН: Около 200 предметов удалось Вексельбергу купить. Поэтому он сохранил коллекцию, имевшую музейный статус, в целости. И это для нас, для исследователей, для всех, кто любит Фаберже, очень важно, что не произошло распыления знаменитого собрания Форбс.

Е. КИСЕЛЁВ: Мы уже упомянули о том, что есть замечательная коллекция, которая принадлежит английской королевской семье. Если я не ошибаюсь, король Эдуард Седьмой, который был женат на родной сестре императрицы Марии Фёдоровны, датской принцессе Александре, благодаря этой родственной связи, сам увлёкся. И жена его увлеклась тоже собирательством. И там была история, как к ним в поместье приезжали русские ювелиры, те, которые были резчиками по камню, и делали модели всех зверюшек, которые в этом поместье жили. Любимые собаки, голуби, поросята, куры, в общем, вся живность, которая жила в королевском поместье, включая любимую лошадь, знаменитого скакуна Персимона, все потом были изготовлены в России и привезены королю Эдуарду, который был в страшном восторге. Персимон был литой, если я не ошибаюсь.

Т. МУНТЯН: Есть бронзовый вариант Персимона, знаменитый и очень редкий, потому что он не в камне, а в бронзе сделан. Совершенно верно. Вещь Фаберже была как бы знаком принадлежности к особому кругу избранных. Она была тем средством, которое связывало всю эту огромную монархическую семью Европы. Когда Марии Фёдоровне надо было что-то подарить своей сестре, она покупала Фаберже, и посылала ей в Лондон. Так от английской королевской семьи увлеклась английская знать. Как круги по воде пошла мода, и английская публика хотела всё больше и больше. Потому Фаберже открыл магазин на Бон-стрит. Английская публика была в восторге. Но Мария Фёдоровна была огорчена.

Она писала сестре перед Рождеством, что «дорогая Александра, у меня волосы стоят дыбом. Сейчас праздник, а я не знаю, что тебе подарить. После того, как глупый Фаберже у вас открыл магазин, и вы сами теперь всё имеете». Вот какие проблемы получила Мария Фёдоровна. Как они зависели от вещей Фаберже.

Е. КИСЕЛЁВ: Я упоминал сегодня фирму «Варцки», магазин, который находится в самом центре Лондона, в двух шагах от знаменитой торговой улицы Бон-стрит. Этот магазин в некотором смысле и такой музей, потому что там очень много предметов. Цены там такие, что даже очень богатые люди едва ли могут подступиться. Но я вот помню, я туда заходил, рассматривал вещи, разговаривал с хозяином. Это был как раз сын того Кеннета Сноумэна, который сам тоже был исследователем творчества Фаберже. И вот они мне открыли сейф, и меня совершенно потрясло. Там лежит портсигар, сделанный из золота, эмаль розового цвета, гильошированная эмаль – это Вы потом сможете лучше меня рассказать.

Т. МУНТЯН: Это резьба фоно-механическая.

Е. КИСЕЛЁВ: Причём, один из сотрудников мне через крупную лупу показал, через большое увеличительное стекло. Насколько аккуратно сделана каждая насечка! Там нет даже мельчайших зазубрин. Что отличает настоящего Фаберже от многочисленных подделок. А подделок, если время останется, мы два слова скажем. И меня потрясло больше всего то, что я открываю, а там на крышке написано «Нике от мамы». По-английски написано. И дальше по-русски – «Ёлка. 19…» не помню какой год. Это подлинная вещь. Какими судьбами она попала уже в Лондон, трудно сказать. Но это был подлинный портсигар, который любимому и дорогому Нике вдовствующая императрица подарила на Новый год.

Вот это совершенно… Когда притрагиваешься к таким вещам… Я Вам очень завидую, потому что Вы материальную эту историю, воплощённую, в том числе историю царской семьи, в тех предметах, которые вы храните, имеете возможность потрогать руками. Но в перчатках.

Т. МУНТЯН: Да. Это большое счастье, что есть возможность прикоснуться.

Е. КИСЕЛЁВ: А все эти безделушки, которые спрятаны внутрь императорских яиц, они все действующие, говорят. Или это преувеличение?

Т. МУНТЯН: Яйцо «Московский Кремль», символ нашей коллекции до сих пор, если его завести, играет Херувимские гимны пасхальные. Золотой паровоз не бегает, но я думаю… В Транссибирском экспрессе.

Е. КИСЕЛЁВ: Кто не знает, здесь надо сказать, что, по сути дела, там добрая половина яиц посвящена каким-то важным событиям в жизни страны. Пароход «Память Азова» - это в память о кругосветном путешествии, которое на этом корабле, который предпринял тогда ещё наследник престола Николай Александрович, цесаревич Николай, ещё при жизни Александра Третьего. Транссибирская магистраль…. Пароход не бегает?

Т. МУНТЯН: Не пароход, поезд. Он снабжён механизмом. Я думаю, что если задастся целью, то кремлёвские реставраторы рано или поздно его отладят. Он, действительно, пробегал несколько метров, просто мы его пускать не собираемся. Очень боимся лишний раз внедряться в памятник, и трогать эти хрупкие и тонкие механизмы.

Е. КИСЕЛЁВ: Но делалось так, чтобы это…

Т. МУНТЯН: …это всё действовало, функционировало. Поэтому пасхальные яйца Фаберже ещё и технические диковины плюс ко всему. И среди 50 пасхальных яиц в мире как-то негласно ценится 5, которые имеют отдельные, вынимающиеся заводные механические сюрпризы. И приятно, что одно такое яйцо с сибирским поездом есть у музея Кремля.

Е. КИСЕЛЁВ: А что Вы скажете про… много споров ведётся на эту тему… о последних двух яйцах, которые то ли сохранились, то ли не сохранились. Есть такая история, что в 1917 году на Пасху Николай Второй, как всегда, должен был преподнести два яйца. Одно матери, другое жене. Февральская революция произошла буквально накануне Пасхи. За несколько недель до пасхальных праздников. Говорят исследователи, что яйца, которые делались практически целый год, должны были находиться в работе. Может быть не доделанные, но где-то находились. И есть версия, что недоделанное одно яйцо хранится в коллекции музея Ферсмана в Москве, а второе, якобы, всплыло на одном из аукционов, т.н. «берёзовое яйцо». Что скажете?

Т. МУНТЯН: Что касается музея Ферсмана, то можно сказать, я и присутствовала при обнаружении этих деталей. Завершению яиц помешала даже не февральская революция. Фаберже не успевал доделать яйца. Есть даже его письма военным властям, где он пишет: «Не забирать ювелиров, камнерезов, которые делают самые важные высочайшие заказы». По всем признакам одно из яиц 1917 года не было закончено, и не было вручено уже по другим причинам. И об этом яйце, которое одно из яиц, предназначавшееся супруге, оно называлось «Созвездие цесаревича», было известно, как оно выглядело. Оно представляло собой земную сферу синего стекла, облако горного хрусталя и амуры на этом облаке.

И гравирована была стеклянная сфера созвездием того дня, под которым родился цесаревич Алексей. Яйцо посвящалось ему, его чудесному очередному выздоровлению. Он очень сильно заболел во время войны. Мы знали, как оно выглядит. Есть даже скетч, дизайн, приблизительные идеи набросок Фаберже. Но не знали, где яйцо. Считалось, что безвозвратно утеряно. Если уж законченные яйца пропали, что говорить о незаконченных, о каких-то деталях. И вот как-то я была приглашена в музей Ферсмана. Это минералогический музей. Мои коллеги там замечательные геологи, не искусствоведы по образованию. И поэтому каких-то совсем тонких случаев и не знали из истории фирмы Фаберже, но как люди тонкие, умные, догадывались, что у них есть что-то необычное.

И Марьяна Борисовна, хранитель, меня пригласила, и показала лежащие на лоточке две половинки сферы из синего стекла и облачно горного хрусталя. И спросила: «Татьяна Николаевна, как Вы думаете, что это?» Я схватилась за голову, потому что яйцо, которые искали долгое 80 лет, лежало совсем рядом от Кремля у наших коллег в музее Ферсмана. А когда мы посмотрели инвентарную книгу, то по ней эти детали были подарены сыном Фаберже Агафоном, который задержался в большевистской России, в 1927 году в музей Ферсмана. Перед своим бегством, перед тем, как покинуть Россию, он сделал этот подарок в музей Ферсмана.

И как целый ряд других замечательных произведений подарил Агафон Фаберже, которые были записаны в инвентарь, в том числе и драгоценные камни фирмы, замечательные камнерезные изделия. Передавались в основном каменные вещи, потому что это минералогический, геологический музей.

Е. КИСЕЛЁВ: К сожалению, наше время подошло к концу. То есть, Вы, если подвести черту, сухой остаток, Вы уверены, что это именно то самое яйцо, которое не закончено.

Т. МУНТЯН: Я верю в музейные провинансы, я сама музейный сотрудник.

Е. КИСЕЛЁВ: Очень много тем, о которых мы не успели поговорить. Фаберже – это целая эпоха, целая вселенная. О нём написаны тома. И мы могли бы с Вами много и долго об этом говорить. Но я надеюсь, что для нас ещё представится такой случай, поговорить на разные другие темы. Я благодарю Вас, Татьяна Николаевна. Сегодня гостем программы «Наше всё» была Татьяна Николаевна Мунтян, старший научный сотрудник музея Кремлёвского Кремля, хранительница московской коллекции Фаберже. О Карле Фаберже, о его знаменитых пасхальных яйцах и обо всём, что с этим связано, мы говорили сегодня в нашей программе. Я прощаюсь с вами, до встречи в следующее воскресенье.