Русская Пасха / Russian Easter
Пасха - источник радости
 
   


Неподвижные (неперемещаемые) праздники


на головную страницу сайта





Рождество Христово

* дата в скобках - по новому стилю

Декабрь (Январь). 25 декабря (7 января)

 

Историко-экзегетическое описание праздника.

В настоящий день празднуется рождество Господа нашего Иисуса Христа (в 5508 г. от сотворения мира) в Вифлееме [53] от Приснодевы Марии (Мф. 1:18-25, 2:1-12; Лук. 2:1-20). Начало установления этого праздника принадлежит самым первым временам Церкви. По общепринятому мнению, праздник Рождества Христова древнее в церквах западных, нежели восточных; но это должно разуметь только о времени празднования праздника — 25 декабря. В церквах же восточных до IV в. он праздновался 6-го января и был известен под именем Богоявления. Этот праздник имел особый характер и был посвящен не воспоминанию собственно рождества Христова или крещения, но вообще явлению Бога во плоти, откровенно во Христе и чрез Христа Божественной благодати, отчего и назывался Богоявлением или, точнее, явлением — έπιφάνεια.

Первоначальным основанием праздновать Рождество Христово 6 января служило не историческое соответствие этого числа с днем рождения Господня, который и для древности оставался неизвестным, а таинственное понимание соотношения между первым и Вторым Адамом, между виновником греха и смерти и Начальником жизни и спасения. Второй Адам, по таинственному созерцанию древней Церкви, родился и умер в тот же день, в который сотворен и умер первый Адам, — в шестой, которому соответствовало 6 января, первого месяца года. Только с IV века между восточными и западными Церквами устанавливается единство относительно времени празднования, именно 25 декабря. Впервые в таком виде праздник Рождества Христова был введен в церкви Константинопольской, как полагают, в восьмом десятилетии IV в. (377-380 г.), чему особенно способствовал своей энергией и силой красноречия святой Иоанн Златоуст; а отсюда этот праздник распространился по всему православному Востоку. [54]

Уже самим предметом праздника указывается и цель установления его, а именно: воспоминание и прославление рождения Господа нашего Иисуса Христа по плоти от Пресвятыя Девы Марии. Это — первоначальная в основная цель установления праздника. К ней очень рано присоединяется и другая: в точном установлены праздника посредством раскрытия истинного учения о воплощении и рождении Спасителя дать противодействие забдуждениям еретиков: евионитов, докетов и василидиан. По причине этих лжеучений и в самом празднике 6 января древняя Церковь обращала главное внимание на воспоминание события рождества Христова, как собственно явления Бога во плоти.

В IV в., с появлением и распространением арианства, для православной Церкви явилось новое и сильнейшее побуждение прославить событие Рождества Христова. Наконец, отнесением праздника на 25 декабря Церковь имела в виду дать противовес языческому культу и предохранить верующих от участия в нем. Известно, что у римлян на 25 декабря падал праздник, так называемый, dies natalis Solis invicti, служивший выражением мысли о постоянно возвращающемся на лето и как бы обновляющемся солнце и бывший днем разнузданных увеселений народа, днем забав для рабов и детей и пр. Таким образом, сам по себе этот день был как нельзя более приличен для воспоминания события Рождества Иисуса Христа, Который в Новом Завете часто называется солнцем правды, светом мира, спасением людей, победителем жизни и смерти, а предосудительное языческое празднование его было достаточным побуждением для Церкви облагородить его по смыслу возвышенного христианского воспоминания. Поэтому-то уже древняя Церковь, отрицая тождество двух сходных праздников — языческого и христианского, усвояет празднику Рождества Христова значение наглядного и выразительного отречения от языческих суеверий и обычаев. [55]

Утверждая нашу веру в величайшую тайну воплощения Господа нашего Иисуса Христа и обличая всех еретиков, искажавших своим суемудрием этот догмат, Святая Церковь, празднуя Рождество Христово, в своих песнопениях изображает этот праздник, как день всеобщей радости, “яко родися днесь Спас, Иже есть Христос Господь” (Лук. 2:10-11). “Небо и земля, восклицает Святая Церковь, днесь пророчески да возвеселятся;” “играет вся тварь рождшагося ради в Вифлееме Спаса Господа: яко всякая лесть идольская преста, и царствует Христос во веки.” [56] Вместе с тем Святая Церковь празднованием Рождества Христова нравственно поучает нас святой жизни, достойной родившегося Господа. “Родися нам днесь Спас, Иже есть Христос Господь,” “нас ради человек и нашего ради спасения,” и мы, празднуя ныне это рождение Христа Господа, естественно, должны возгреть в себе решимость возродиться от жизни греховной к жизни святой и богоугодной.

Снисшедший на землю Господь наш Иисус Христос вступил в благодатное сродство с нами и “не стыдится братию нарицати” нас (Евр. 2:11); но, чтобы нам быть достойными этого высокого общения и союза, чтобы не отвергнуть от себя снисшедшего с небес Господа, нам необходимо удаляться от тьмы греха и приближаться к свету веры, благочестия и добрых дел. Не в славе и великолепии, а в нищете, убожестве и уничижении является в мир Создатель и Владыка неба и земли; не роскошные палаты, а убогий вертеп приемлет Царя царствующих и Господа господствующих. Этим показывается нам величие смирения, нищеты, кротости, простоты и пагубность гордости, богатства, тщеславия и роскоши. Удостаиваются первыми услышать благовестие ангелов о рождении Спасителя мира и первыми поклониться Ему простые Вифлеемские пастыри, [57] а после них мудрые Восточные волхвы, [58] и таким образом у яслей Спасителя мы видим два рода людей —пастырей и волхвов, т. е. людей самых простых и людей самых образованных. Этим внушается нам, что Господь приемлет всех и каждого: приятна Ему и простота бескнижная, когда она соединена с верным исполнением своего звания, с чистотой совести и жизни; не отриновенна у Него и мудрость человеческая, когда она умеет подчинить себя озарению свыше и употребляет свои познания во славу Божию и на пользу ближних.

Это научает каждого довольствоваться своей участью и вместе с тем показывает, что никакое звание и состояние не препятствует приближаться к Богу, что честный и усердный труд, одушевляемое верой и упованием на Бога совестливое исполнение обязанностей всегда благоприятно Богу и привлекает Его благословение, что пред очами Божиими драгоценны не внешние преимущества в свете, а чистота сердца и совести, кротость и смирение духа, покорность и послушание закону Божию, терпение и благодушие, упование и преданность воле Божией, незлобие и доброжелательство к ближним, хождение пред Богом во всех заповедях и оправданиях Его беспорочно, что эти драгоценные качества не принадлежат исключительно какому-либо сословию, что во всех званиях и состояниях человек может быть угоден Богу, если будет благоугождать Ему словом и делом, желанием и помышлением.

Вообще, живописно изображаемое в праздничном богослужении событие явления Бога во плоти со всеми сопровождавшими его обстоятельствами представляет собой неисчерпаемый источник для нашего назидания. [59]

Воспоминание избавления Церкви и державы Российской от нашествия галлов и с ними двунадесяти язык. В русской православной Церкви торжественность Богослужения праздника возвеличивается еще воспоминанием поражения французов и бегства их из России в 1812 г.

Это воспоминание совершается в бываемом после литургии благодарственном молебном пении, потому не должно смущаться положенным здесь коленопреклонением, так как оно не есть коленопреклонение поста и покаяния, а —выражение благодарения. На этом молебне Святая Церковь исповедует Сына Божия Правителем царств и народов и возносит сперва многолетие Государю Императору и всему Его Дому, потом вечную память в Бозе почившему Императору Александру Благословенному, избранному Промыслом Божиим для защиты веры и спасения отечества, и наконец — многолетие воинству, — Молитва, читаемая на этом молебном пении (печатаемом особой книжкой) изложена в одних изданиях (1826, 1882 г.) в более пространном виде, в других (1870 г.) — в сокращении, но в том и другом виде молитва дозволена для чтения на молебне (Указ Священного Синода 1882 г. 18 мар. — 4 мая).

Молитвословия дня

Тропарь, гл. 4.

Рождество Твое Христе Боже наш, воссия мирови свет разума: в нем бо звездам служащии звездою учахуся, Тебе кланятися Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты востока: Господи слава Τебе.

Кондак, гл. 3.

Дева днесь Пресущественного раждает, и земля вертеп Неприступному приносит, ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют: нас бο ради родися Отроча Младо, Превечный Бог.

Величание.

Величаем Тя, Живодавче Христе, нас ради ныне рождшагося от безневестныя и Пречистыя Девы Марии.

Утреннее Евангелие: Мф. 1:18-25; 2 зач.

Апостол: Гал. 4:4-7, 209 зач.

Евангелие: Мф. 2:1-12, 3 зач.


Богослужебные указания.

Праздник Рождества Христова есть двунадесятый праздник. [60] Он имеет 5 дней предпразднства (с 20 по 24 дек.) и 6 дней попразднства; отдание его бывает 31 декабря; кроме того, он предваряется и заключается особыми субботами и воскресными днями (см. 11, 18 и 26 дек.). В некоторых Месяцесловах он называется “пасхою тридневною.” По величию воспоминаемого события этот праздник празднуется торжественнее всех праздников, за исключением Пасхи. В течение трех дней (25-27 дек.) Святая Церковь призывает своих чад к Богослужениям праздничным звоном. Святой Иоанн Златоуст называет праздник Рождества Христова “честнейшим и важнейшии всех праздников,” “материю всех праздников.” [61] Бдение на праздник Рождества начинается великим повечерием (в котором однако опускаются конечные молитвы) вместо вечерни, которая уже отправлена вместе с литургией. На этом повечерии Церковь свою духовную радость выражает особенно пением пророчественной песни: “С нами Бог.” По прочтении великого славословия, бывает лития и благословение хлебов, а затем совершается утреня; на ней после 50 псалма, вместо “Молитвами Апостолов” и “Молитвами Богородицы,” поется на “Слава” “Всяческая днесь,” на “И ныне” — тоже (но конец другой: “Христос родися в Вифлееме”), затем поются: “Помилуй мя Боже” и стихира праздника. На 9-й песни, вместо “Честнейшую,” поются припевы праздника. Литургия совершается “по рану, труда ради бденнаго.” На литургии положено “входное:” “Из чрева прежде денницы” вместо “Трисвятого” поется “Елицы во Христа крестистеся;” вместо “Достойно,” ирмос “Любити убо,” с припевом перед ним: “Величай душе моя, честнейшую и славнейшую горних воинств, Деву Пречистую Богородицу,” (см. выше, 8 сент.).

Отпуст — особый.

“Если случится Рождество Христово в воскресенье, воскресно ничтоже поем.” В праздник Рождества, хотя бы он случился в среду или пятницу, мирянам разрешается мясо, а монахам — сыр и яйца. “От Христова Рождества до дня Богоявления никакоже пост, ни коленопреклонения бывают ниже в церкви, ниже в келлиях.”

В дни Рождества Христова священнослужители ходят по домам своих прихожан “со славою,” подобно ангелам, возвестившим велию радость о рождении Спасителя мира Вифлеемским пастырям, возвещая и воспевая славу Богу и родившемуся Спасителю пением тропаря и кондака празднику, [62] (с присоединением, как это принято в некоторых местах, краткой сугубой ектении и многолетия обитателям дома).

 

Примечания

[53] В настоящее время (конец 19 века) Вифлеем — небольшое селение, в котором насчитывается около 4,500 жителей, и замечательно, что между ними нет ни одного еврея. Жители Вифлеема делают костяные и масличные четки, перламутровые кресты, образки, изображения Гроба Господня и т. под. вещи. Все это в большом количестве раскупается паломниками. Вблизи селения, над той пещерой, где родился Спаситель, высится храм, на самом краю горы, с восточной ее стороны; здесь же монастырь Рождества Христова. Величественный храм построен царицей Еленой в виде креста; впоследствии этот храм был обновлен и достойно украшен имп. Юстинианом. Главный алтарь Вифлеемского храма основан над самым вертепом рождества Спасителя мира. С обеих сторон алтаря сходят по 15-ти мраморным ступеням в подземную церковь, которая собственно и есть место рождения Спасителя. Помост вертепа Рождества обвешан богатыми лампадами, над которыми мраморная доска, утвержденная на колоннах, служит престолом, где совершается литургия. Отступив несколько шагов от места рождества Спасителя, можно увидеть особую пещеру, куда входят по двум-трем ступеням, — там были ясли, где покоился Божественный Младенец. Ясли, в коих покоился Спаситель, унесены в Рим и поставлены там в одном храме; на месте нх устроен в пещере католический престол. Против колыбельных яслей Спасителя устроен, в том же вертепе, другой (тоже католический) престол, на том месте, где Пресвятая Богородица принимала, с Младенцем Иисусом на Ее лоне, поклонение волхвов. Солнечный свет не проникает в вертеп, и он освещается множеством серебряных и позолоченныи неугасаемых лампад, принадлежащих разным христианским исповеданиям. Весь вертеп имеет до пяти сажен в длину и сажени полторы в ширину.

[54] Установление празднования Рождества Христова 25 декабря имело важное значение для образования церковного календаря. Как скоро был утвержден и освящен этот праздник, то, в соответствии с ним, сами собой получали надлежащее место другие дня, ближайшим образом связанные с днем рождения Спасителя, каковы: 25-е марта, 1-6 января, 2-е февраля, 23-е сентября и 24 июня (см. Лук. 1:36; все с.с.).

[55] 12 дней после Рождества Христова называются Святками, т. е. святыни днями, потому что они освящены великими событиями Рождества Христова и Богоявления. Святки праздник христианский, но к нему примешалось немало языческого, унаследованного от самых древнейших времен. У славян с давних пор существовал во время Святок обычай — рядиться, надевать личины (“окрути”), “скураты,” “играть козу,” чествовать “тура” (6ыка) производить гадания (на бобах, литьем олова, на прутиках, подслушиванием и т. д.) и птицеволхвование, устраивать катанья и пляски, возжигать огни и т. д. С распространением христианства не Руси все этн языческие обряды, обычаи и увеселения не потеряли всей своей силы, осложнившись новыми, образовавшимися на христианской основе. И в настоящее время продолжаются существовать ряжения, гадания и другие так называемые святочные забавы и развлечения. Но Святки — это “святые” дни по преимуществу, а потому все, несоответствующее их святости, должно быть искореняемо.

Уже Тертуллиан вооружался против ношения личин; блаженный Августин осуждал ряжение и обычай “cevum facere,” — вероятно, нечто в роде “играть козу” в Малороссии. Кормчая (по списку XIII в.) pапрещает комическиt маски (“в обличья игрец”) и козлогласование, говоря, что святые отцы “не повелевают мужем облачатися в женские ризы, ни женам в мужские, еже творят на праздники Дионисовы пляшуще, ни лиц же косматы и возлагати на ся, ни козлих, ни сатурских, косматыя лица убо суть на поругание неким ухищрена, козляя же яко жалостна и на плач подвизагоще” и т. д. В Номоканоне, изданном в Киеве в начале XVII в., повторяются жалобы, что “в одежду женскую мужие облачатся и жены в мужескую, или наличники, яко же в странах латинских, зле обыкоша, творят различныя лица себе претворяюще.” В конце XVII в., патр. Иоаким, описывая Московские Святки, возмущается тем, что “мужие с женами и девкамн ходят по улицам и к бесовским песням многия сквернословья присовокупляют, и плясания творят на разжение блудных нечистот, преобразующееся в неподобныя от Бога создания, образ человеческий применяюще, бесовское и кумирноя дичат, косматые и иными бесовскими ухищрениями содеянные образы надевающе, плясаньями и прочими ухищрениями православных христиан прельщают.”

Что же касается гаданий, то и к ним наша Церковь издавна строго относилась и грозно запрещала их в среде христиан. Так, в 61 своем правиле VI Всел. Собор говорит: “предающиеся волшебникам, или другим подобным, дабы узнати от них, что восхотят им открыти, согласно с прежними отеческими о них постановлениями, да подлежат правилу шестилетней епитимьи. Той же епитимии надлежит подвергати и тех, кои произносят гадания о счастии, о судьбе, а равно и так именуемых обаятелей, делателей предохранительных талисманов и колдунов. Закосневающих же в сем и не отвергающихся от таковых пагубных и языческих вымыслов определяем совсем извергать из Церкви, как священные правила повелевают.”

Современные святочные гадания хотя и начинаются иногда шуткой, но оканчиваются почти всегда великим вредом для души. Не говоря уже о невозможности знать свое будущее при помощи нелепых гаданий, надо иметь в виду, что и действительное знание будущего не полезно для нас. Если бы так называемые счастливые случаи в нашей жизни были нам известны раньше, тогда они были бы для нас обычными и не служили бы к нашей радости и к нашему счастью; равным образом не стал бы, конечно, трудиться и тот, кому было бы заведомо известно, что в будущем ему непременно предстоят то или другое, и без труда обленился бы и сделался бы несчастнейшим существом, а те, которые знали бы, что в будущем им грозит какое-нибудь величайшее несчастье, были бы еще более несчастны; ибо, не зная грядущей беды, мы страдаем только от постигшего нас несчастья, а зная, страдаем еще и от ожидания несчастия. Бог, по Своему мудрому Промыслу, сокрыл от нас будущее; значит, кто дерзновенно пытается открыть завесу будущего, тот хочет как бы идти против Бога, и, вместо крепкой веры в силу Божию, верит в силу твари, будто эта тварь так или иначе может открыть нам будущее. Господь Премудро и для нашего блага устроил так, что сокрыл от нас будущее; следовательно, кто пытается разгадать свое будущее, тот как бы признает себя мудрее Бога, и по своему разумению признает себе полезным то, что по премудрому Промыслу Божию пагубно для человека. Истинному христианину всегда должно твердо помнить, что только в надежде на Бога, в глубокой преданности и покорности Его святой воле — наше упование, наша сила и наше счастье и что гадания отдаляют от нас милосердие и помощь Божию, а занятия гаданиями в святые дни, установленные в прославление родившегося Спасителя, есть осквернение святости этих дней, достойное кары Божией. Нарушается святость этих дней и всякого рода другими неприличными для христиан шумными и разгульными забавами и развлечениями, который приурочиваются у нас к святкам и которыми имеется в виду сделать эти дни приятными и веселыми. “Дух Христов, по замечанию Московского митрополита Филарета, не враг благозаконных радостей;” в невинных играх и забавах отдыхает душа, истомленная шумом суеты, поддерживается и питается чувство дружбы среди людей; с христианской точки зрения дозволительны игры и развлечения, которые не нарушают чистоты мыслей, чувств и слов, не оскорбляют слуха и очей, не унижают человеческого достоинства. Но нужно твердо помнить, что “где нега и роскошь, как учит святой Иоанн Златоуст, где пьянство и всякие забавы, там нет ничего твердого, а все шатко, непостоянно. Слушайте это вы, которые любите смотреть на пляшущих и тем растлеваете свое сердце.” В “святые дни” должно усиленнее стараться не отвлекать ума и сердца своего от святых помыслов, чувствований и деяний; а это обязывает каждого устранять себя от всякого шума буйного веселья. Не разгул и шумное мирское веселие делает праздник Христов радостным и приятным для нас, а утешающая душу, услаждающая и веселящая сердце благодать Божия, даруемая свыше лишь тем, которые удаляют себя от всего того, чем оскорбляется любовь Божия, что отвращает от нас благоводительный взор Отца Небесного, чем бесчестится святое и достопоклоняемое имя Христово, чем нарушается святость праздника. Со стороны пастырей Церкви требуется много усилий и труда, чтобы празднование святок придать истинно-христианский характер.

[56] В своей беседе на этот праздник святой Иоанн Златоуст говорит: “к чему праотцы столь сильно стремились, что пророки предвозвещали и праведные желали видеть, то сегодня совершилось. Бог явился па земле во плоти и вселился между людьми. Возрадуемся и возвеселимся, возлюбленные! Иоанн взыгрался вв чреве матери своей, когда Мария пришла к Елисавете — его матери; не более ли мы должны восклицать от внутренней радости, видя сегодня не только Марию, но и нашего Господа, нашего Спасителя! Не большим ли благоговением и удивлением должны исполниться мы, видя Его рождение н величайшее таинство вочеловечения Его, непостижимое для ума! В какое изумление пришли бы мы, если бы солнце сошло с неба, вращалось на земле и лучи свои распространяло ко всем людям! Действительно, все обитатели земли были бы поражены таким чудом: не более ли и мы должны исполниться глубочайшим удивлением при совершившемся ныне гораздо важнейшем чуде, когда Солнце правды распространяет Свои лучи из нашей плоти и озаряет паши души.”

[57] Несомненно, что пастыри, видевшие Господа, были люди строго благочестивые, истинные израильтяне, пламенно желавшие и ожидавшие пришествия обетованного Мессии, часто, особенно в тихие ночи, при свете небесных светил, предававшиеся благочестивым размышлениям и разговорам о предмете святых своих желаний и ожиданий. При всей своей простоте они были сильны верой, при кажущейся грубости имели очищенное и умягченное страхом Божиим сердце, при всей скудости внешней обладали драгоценными сокровищем в мире — чистой совестью пред Богом и людьми, тщательно исполняли свое малое служение, не ожидая другой награды, кроме правоты своей пред Богом и пред людьми. За свои пламенный ожидания Мессии, за свой честный и усердный труд, за свое совестливое, одушевляемое верой и упованием на Бога, исполнение обязанностей своего служения, за свое благочестие и свои высокие душевные качества смиренные Вифлеемские пастыри к получили величайшую милость от Господа: им первым было открыто ангелами о рождении Спасителя, они первые удостоились видеть Его, первые от лица всего человеческого рода поклонились Ему (Лук. 2:8-20).

[58] Три Волхва — Мелхиор, Гаспар и Валтасар, узнав о рождении Мессии по чудесной звезде, явившейся им на небе и приведшей их к месту рождения Спасителя мира, принесли в дар Христу злато, ливан и смирну (Мф. 2:1-12): “злато, яко Царю веков, и ливан (ладан, воскуряемый Богу), яко Богу всех, яко тридневному же мертвецу смирну (благовонная смола, которою помазывали тела мертвых), Бессмертному.” Полагают, что эти волхвы (т. е. Восточные мудрецы) пришли: один — из Персии, другой — из Аравин, третий — из Эфиопии, на пути сошедшись, по Божию назначению в одном месте. Очевидно, им было известно ожидание Иудеями Мессии. По мнению некоторых, эти волхвы были потомками Вавилонских мудрецов, бывшими некогда под начальством Даниила (Деян. 2:48). который и посеял среди своих подчиненных семя истинной веры и ожидания Мессии (Чис. 24:17; Дан. 9:24-27). Как удостоившиеся поклониться родившемуся Спасителю, волхвы, несомненно, отличались высокими душевными качествами. Видимо, они в употреблении своего разума и в приобретении человеческих знаний одушевлялись благочестием и верой в обетованного Спасителя и целью просвещения их была слава Божия и собственное их спасение; самое путешествие их на поклонение Спасителю свидетельствует об их вере, любви и усердии. По некоторым сказаниям, волхвы, возвратившись в свою страну, предались созерцательной жизни я молитве; впоследствии апостол Фома встретил их в Персии, и они, приняв от него крещение, таки сделались проповедниками Христа. После их кончины, мощи их, найденные святой Еленой, положены были сначала в Константинополе, но оттуда были перенесены в Медиолан, а потом в Кельн. В Кёльнском соборе еще и теперь показывают посетителям черепа этих трех мудрецов, открытые, будто-бы, Кельнскнм епископом Рейнальдом в XII в. В честь волхвов на Западе установлен был особый праздник, называемый “праздник трех царей,” вытеснивший собою праздник Богоявления, 6 января (см. 23-24 стр.). Среди простого народа на Западе волхвы почитались покровителями путешественников.

[59] “Ныне, говорит святой Ефрем Сирин в своей беседе на праздник Рождества Христова, — воссиял день милости, да не преследует же никто своего ближнего мщением за нанесенную им обиду; настал день радости, да не будет никто виною печали и скорби для другого. Это день безоблачный и ясный, да обуздается же гнев, возмутитель мира и спокойствия. Это день, в который Бог снисшел к грешникам, да устыдится же праведник превозноситься пред грешником; это день, в который Господь твари сошел к рабам, да не стыдится же господин с подобной любовью снизойти к слугам своим; это день, в который Богатый обнищал нас ради, да не устыдятся богатые разделять свою трапезу с бедными!” “Приходите слепые и приимите свет очей! Приходите хромые, приимите крепость ног! Приходите косноязычные и немые, приимите дар слова! Приходите не владеющее руками, приимните силу в руках! У Создателева Сына сокровищница полна всяких врачеваний. Стекайтесь прокаженные, принимайте очищение без труда.” “И вы, странники и чуждые, спешите к великому Врачу! Никого не чуждается Cын Царев — Господь всяческих.”

“Будем, учит святой Григорий Богослов в своем слове на день Рождества Христова, праздновать не пышно, но божественно, не по-мирскому, но премирно, не нам праздник, но праздник Того, Кто стал нашим, лучше сказать, праздник нашего Владыки. Не будем венчать преддверия домов, составлять лики, украшать улицы, пресыщать зрение, оглашать слух свирелями, нежить обоняние, осквернять вкус, тешить осязание — эти краткие пути к пороку, эти врата греха. Не будет уподобляться женам ни мягкими волнующимися одеждами, которым, все изящество в бесполезности, ни игрою камней, ни блеском золота, ни ухищрением подкрашиваний, приводящих в подозрение естественную красоту и изобретенных в поругание образа Божия. Не будем вдаваться в козлогласования и пьянства, с которым, как знаю, сопряжены прелюбодеяния и студодеяния (Рим. 13:18); ибо у худых учителей к уроки худы, или, лучше сказать, от негодных семян и нивы негодны. Не будем устилать древесными ветвями высоких ложей, устраивать роскошные трапезы в угождение чреву; не будем высоко ценить благоухания вин, поварских приправ, и многоценности мастей. Пусть ни земля, ни море не приносит нам в дар дорогой грязи — так научился я величать предметы роскоши! Не будем стараться превзойти друг друга невоздержанностью (а все то, что нелишнее и сверх нужды, по моему мнению, есть невоздержность), особенно, когда другие, созданные из одного с нами брения и состава, алчут и терпят нужду. Напротив того, предоставим все сие язычникам, языческой пышности и языческим торжествам. Они и богами именуют услаждающихся туком, а сообразно с сим служат божеству чревоугодием, как лукавые изобретатели, жрецы и чтители лукавых демонов. Но если чем должно насладиться нам, которые поклоняемся Слову, то насладимся словом и Божиим законом, и сказаниями как об ином, так и о причинам настоящего торжества, чтобы наслаждение у нас было собственно свое, ане чуждое Созвавшему нас.” “Поклоняйся рождеству, чрез которое освободился ты от уз рождения; воздай честь малому Вифлеему, который опять привел тебя к Раю; преклонись пред яслями, чрез которые ты, соделавшийся бессловесным, воспитан Словом. Познай (повелевает тебе Исаия), как вол Стяжавшего, и как осел ясли Господина своего” (Ис. 1:3). “Иди со звездою, принеси с волхвами дары — злато и ливан, и смирну — как Царю, я как Богу, и как умершему ради тебя; прославь с пастырями, ликуй с ангелами, воспой с архангелами; да составится общее торжество небесных и земных сил. Ибо я уверен, что небесные силы радуются я торжествуют ныне в нами; потому что они человеколюбивы и Боголюбивы.” “Бежит ли Христос в Египет, с Ним и ты охотно беги. Хорошо бежать со Христом гонимым. Замедлит ли Он во Египте, призывай Его из Египта, воздавая Ему там доброе поклонение. Шествуй непорочно по всем возрастам и силам Христовым. Как Христов ученик, очистись, обрежься, отними лежащее на тебе с рождения покрывало.” “Увенчайся тернием — суровостью жизни по Богу; облекись в багряную ризу, прими трость, пусть преклоняются пред тобою ругающиеся истине. Наконец, охотно распнись, умри и прими погребение со Христом, да с ним и воскреснешь, в прославишься, и воцаришься, зря Бога во всем Его величии, и Им зримый, — Бога в Троице поклоняемого и прославляемого, Которого молим, да будет и ныне, сколько сие возможно для узников плоти, явлен нам, о Христе Иисусе Господе нашем.”

[60] Среди христианских народов почти повсеместно настоящий праздник, как праздник рождения Богомладенца, считается по преимуществу праздником для детей, для которых вошло в обычай устраивать елку, украшенную разними игрушками и сластями и по вечерам освещаемую зажженными прикрепляемыми к ее ветвям свечами. Признается, что этот обычай перешел к нам из Германии, где он существует с давних времен. По мысли прот. И. Дебольского, ветви елки могут служить поучительным образом того, что природа наша сама по себе, как безжизненная и бесплодная ветвь, только во Христе Иисусе — Источнике жизни, света и радости — может прозябнуть и принести духовные плоды (Гал. 5:22-28). По мнению другях, елка служить символом древа жизни, возращенного нам с рожениен Христа Спасителя; будучи украшена зажженными свечами, она служит символом духовного света, просветившего мир с пришествием Христа и, будучи обвешана плодами, служит символом непрестающего царства благодати и ее спасительных плодов, открывшегося с рождеством Спасителя.

Ηо известный проповедник прот. И. Н. Полисадов в одной ив своих проповедей называет обычай устраивать для детей елку “совершенно нелепым, чисто немецким или, точнее говоря, каким-то языческим, вовсе неприличными Христову празднику, чистой бессмыслицей.” По мнению “Цер. Вест.,” вполне естественно, что в седой древности елка составляла принадлежность какого-либо языческого празднества, но впоследствии весь явыческий дух обычая рассеялся и уступил место другими мыслям и чувствам. В Германин в прежнее время все члены семьи, мирно и чинно собираясь вокруг елки, наслаждались чтением расскавов о рождестве Христове, распевая приличные празднику гимны и песни; считалось обязательными раздавать тогда же подарки детям, прислуге, беднякам; двери каждого дома гостеприимно раскрывались для голодных и неимущих; чины и ранги на это время забывались (см. Цер. Вест. 1893, 52, 1903, 51-52, 1904, 1, 52). Все это, конечно, вполне прилично Христову празднику. И вообще нет ничего предосудительного в устроении елки для детей, если это развлечение обставляется так, что несет для них нравственно-воспитательное значение (см., напр. Ц. вед. 1905, 2, 1907, 8), если воспитатели сумеют возвести их мысль от созерцания украшенной елки к Подателю всех благ — родившемуся Христу я возбудят в их сердцах чувство благоговения и благодарности за Его неизреченные благодеяния роду человеческому, если предстоящие им елочные дары служат поощрением для них к доброму поведению, если возбудят в них чувство сострадания к неимущим и потребность помогать им и делиться подученными дарами и т. п. К сожалению, иные воспитатели далеки от всего этого... Еще печальнее, что нередко у нас детский праадник елки превращается в разгул для взрослых...

[61] “Вот настает, говорит святой Иоанн Златоуст о дне рождества Христова, праздник важнейший из всех: кто назовет его началом всех праздников, тот никак не погрешит. Что же это за праздник? Рождество Христово по плоти: в этом празднике нмеют начало и основание свое день Богоявления и Пасха, Вознесение Господне и Пятидесятница (день Святой Троицы). Если бы Христос не родился по плоти, то и не крестился бы, а потому не было бы праздника Богоявления; и не пострадал бы, а потому не было бы Пасхи; не послал бы Святого Духа, и по сему не было бы Пятидесятницы. Итак, от праздника Рождества Христова произошли наши праздники, как из источника различные потоки.”

[62] В Енисейской епархии было сделано распоряжение, чтобы все установленные крестохождения по домам прихожан непременно всегда производились всеми наличными членами причта совместно и чтобы одни псаломщики без священника ни в каком случае не ходили по домам прихожан для славления Христа в праздник Рождества Христова; при этом было вменено в обязанность священникам, чтобы они в означенный праздник, как и во все другие праздники, в которые установлено производить крестохождения, неуклонно посещали с крестом все дома своих црихожан, желающих такового посещения, дабы чрез это, во 1-х, удовлетворить своих прихожан в их религиозных потребностях, а во 2-х,предоставить младшим членам причта возможность получить ту лепту, которая при этом, по издревле заведенному обычаю, добровольно жертвуется прихожанами в пользу причта (Енис. Еп. В. 1900, 22). Напрасно некоторые, преимущественно из молодых священников, смотрят на этот обычай, как на унизительный для пастыря Церкви, и смущаются тем, что “славление Христа” соединяется вместе с собиранием добровольных приношений пасомых в пользу причта. Отправляясь “славить Христа” по домам прихожан (см. Ин. благоч. Прих. цер., 226, Ин. паст, цер., 15 §), не смущаться должен священник, а напротив, радоваться, и радоваться не земной радостью, а радостью святой, исходящей от Самого Христа, ибо, ходя “со славою” по домам, священник дело апостольское совершает, красны ноги его идут не милостыню собирать с прихожан, а разносить по домам их благовестие о рождестве Иисуса — единой надежды рода, христианского; не за подаянием протягивать руку идет священник в дома своих прихожан, а подавать освящение всему дому крестом честным и своим иерейским благословением; не нищий священник в доме прихожанина, а верный служитель Христов — богатый Его благодатию. Добровольные подаяния и вознаграждения прихожан причту при “славлении” ничего не заключают в себе унизительного, ибо они совершенно естественны. Кто же пасет свое стадо и от млека стада не яст? И возможно ли требовать, чтобы добрые чувствования прихожан по отношению к причту не выражались внешним образом? Добровольные подаяния пасомых, во-первых, совсем не милостыня, а хлеб Господень, — Господу служишь и хлеба не откуда ждать, а во-вторых, эти подаяния служат крепкой и задушевной связью между пастырем и пасомыми, ибо он должен быть их отцом, а они детьми его; значить, составляют одну Христову семью, а потому пастырь, питаясь подаяниями от прихожан, как бы постоянно участвует с ними и в единой трапеве. Не следует упускать ив виду, что “славленье” (как и вообще “хождение со святыней” в другие праздники) основывается на глубоко вкоренившейся в православном народе потребности освятить в день праздника свое жилище пребыванием святыни и молитвами священнослужителя; причем многие из пасомых глубоко убеждены, что в лице служителя Божия Сам Господь удостаивает их дом Своего посещения. Несомненно, этот благочестивый обычай будет существовать до тех пор, пока будет существовать вера православная на Руси. Благотворность этого обычая отражается и на внешнем поведении, особенно простого русского народа тем, что крестьяне, до прибытия церковного причта для славления, удерживаются от грубых чувственных удовольствий, обычных в праздничные дни, а после посещения их домов причтом “со славою” среди них поддерживается религиозное настроение, полученное в храме. Служа самым надежным стражем благоприличного поведения прихожан в дни величайшего праздника, обычай славления вместе с тем дает обильный источник утешения дряхлым старцам и малым детям, больным и здоровым, которые, по дальности расстояния, суровости погоды или по другим причинам, не имели возможности в самом храме насладиться духовным торжеством праздника. Само собою разумеется, что долг пастыря Церкви всеми силами поддерживать подобного рода благочестивые обычаи, ибо в том и состоит религиозное воспитание паствы, чтобы в ней развивать благочестивые навыки и укреплять благочестивые обычаи. (См. подр. Цер. Вед. 1892, 51; сн. 1893, 51 и выше, 23 стр., 5 примеч.).


С. В. Булгаков, Неперемещаемые праздники. Настольная книга для священнослужителей.



© Copyright PASKHA.net, 2001-2008