Воспоминания ветерана воевавшего под Гатчиной

В списках не значился

Неизвестно, как бы сложилась судьба Евгения Казачка, если бы Красная армия не несла столь тяжелых потерь и не отступала так стремительно, как было это в огненном сорок первом. Левая рука у Евгения была повреждена и поэтому к солдатской службе, по военкоматовским требованиям, он не годился. Так и сказали: «К строевой службе не годен».

Было это еще до начала Великой Отечественной. А когда началась война и с первых ее дней армия понесла огромные потери, пригласили Евгения Казачка в райком комсомола. Разговор был коротким.

- Хочешь Родину защищать?

- Хочу.

- Пойдешь на фронт?

- Пойду.

Тут уже не смотрели ни на какие увечья. Главное, чтобы оружие мог в руках держать. Записали Евгения Казачка в состав политбойцов и отправили в Буйнакск, в Дагестан на месячную подготовку.

- Считалось так, что армия может отступать, а политбоец – нет, - рассказывает Евгений Федотович. - Политбоец должен вести за собой товарищей вперед.

После короткой подготовки бросили второй батальон, в котором служил Казачок, в Белоруссию, под Гомель. В одном из боев под Гомелем 20 августа 1941 года получил солдат свое первое ранение. Отправили в госпиталь, в Ворошиловград. Подлечился, засобирался на фронт, и тут совершенно неожиданный поворот судьбы. До войны Евгений окончил энергетический техникум, а местную электростанцию эвакуировали на Урал, в Каменец-Уральский. Отправили туда и его, как специалиста-энергетика, для монтажа эвакуируемой электростанции. Так и стал он бригадиром слесарей-монтажников. Ровно на полгода.

- Фашисты уже заняли Донбасс и подошли вплотную к Сталинграду, - продолжает свой рассказ Евгений Федотович, - тогда снова была объявлена мобилизация, и я тоже отправился на фронт. Но сначала попал в шестую артиллерийскую бригаду, расквартированную в Челябинской области. Учился воевать в качестве минометчика и радиста. Однажды приехал майор из Смоленского артиллерийского училища, которое перебазировалось под Тюмень, и вместе с несколькими бойцами забрал Евгения Казачка. Обучали по ускоренной программе и лейтенантские погоны появились у Казачка через шесть месяцев, а вместе с ними и направление в осажденный Ленинград. Все 900 дней на разных участках фронта держал молодой лейтенант вместе со своими товарищами оборону. А потом пошли в наступление. Гатчина, Луга, Нарва. Семь месяцев простояли на нарвском плацдарме, в болоте. Был Казачок в ту пору командиром взвода управления, а позже - командиром батареи.

- А вы знаете, - говорит Евгений Федотович, - я ведь в Книге памяти числюсь погибшим.

Действительно, в августе 1943-го его исключили из списка живых. Было это под Синявино, неподалеку от Ленинграда, как раз там, где замыкалось кольцо окружения, - совсем близко разорвался вражеский снаряд. Евгения контузило, ранило. Потерял сознание. А когда через некоторое время пришел в себя, услышал голос медсестры Кати:

- Лейтенант, ты, кажется, жив?

- Кажется, жив, - отозвался парень.

Он и сам еще толком не осознал, что живой. Голоса слышал, а в глазах была темень сплошная. Тем временем на батарею уже сообщили, что лейтенант Казачок погиб, и в полку его исключили из списка живых.

Пришедшего в сознание Евгения отправили в Ленинградский госпиталь на Петроградскую сторону, в восемнадцатую школу, где госпиталь квартировал.

- Из госпиталя я написал на батарею письмо о том, что жив и когда-то смогу вернуться в строй. Сослуживцы откомандировали ко мне старшего сержанта Толокнова, он сейчас живет в Запорожье.

После выздоровления командиром батареи прошел Казачок Литву, Эстонию, Латвию, Восточную Пруссию, Польшу. Позже были Чехословакия, Венгрия... День Победы встретил под Дрезденом.

В памяти ветерана до сих пор особо выделяется бой под Ленинградом, на Пулковских высотах. Был приказ стрельбой по прямой наводке, из гаубицы уничтожить два вражеских дзота. Но недооценивать врага нельзя. Лейтенант Казачок понимал, что с той стороны линии фронта ему никто не позволит вывести орудие на прямую наводку. Любая попытка привела бы к уничтожению и орудия, и боевого расчета. Но и не выполнить приказ тоже было нельзя. Казачок так умудрился расположить гаубицу и навести ее на цель, что враг совершенно не заметил грозного орудия. Все подготовили с вечера, а на рассвете дали первый залп, когда в утренней дымке стали видны дзоты. Сам командир батареи на переднем крае был и снаряды над его головой проносились. Первый – перелет. Но так часто бывает, артиллеристы специально так устанавливают цель – лучше перелет, чем недолет, чтобы по своим не ударить. Со второго раза, если грамотно стрелять, всегда снаряд попадает туда, куда ему и положено. Так было и на этот раз. Три последующих снаряда размели в клочья один дзот. Еще четыре выстрела гаубицы ,и навсегда замолчала вторая огневая точка врага. Командир с облегчением выдохнул. Удалось. Приказ выполнен. При том, что раньше никогда прямой наводкой стрелять не приходилось. Через некоторое время грянули залпы общей артиллерийской подготовки. Снаряды теперь ложились настолько плотно, что ни одной живой души не должно было остаться на вражеских позициях.

- Это была не просто артподготовка, - вспоминает ветеран, - в ней была вся злость, вся месть ленинградцев за месяцы, проведенные в блокаде.

Когда после артподготовки в наступление пошла пехота, то не встретила уже никакого сопротивления. Наступление быстро развивалось на Гатчину, Лугу.

Пять орденов, 20 медалей.

- Евгений Федотович, а за что вы получили орден Красной Звезды?

- По Уставу орудие к бою готовится за 17 секунд, а мы делали это за семь-восемь секунд.

- Каким образом?

- Очень просто. Ведь можно же действовать и не по Уставу, если это не приводит к дисциплинарному нарушению. Мы вместе со старшим сержантом Толокновым присмотрелись, как действуют солдаты, кто успевает быстрее выполнить поставленную задачу, а кто задерживается. Поразмыслили и перераспределили обязанности у орудийной обслуги таким образом, чтобы все начинали и заканчивали подготовку в одну и ту же секунду. Узнал об этом командир полка и не поверил, сам посмотреть приехал. Специальную комиссию назначили, чтобы проверить, так ли сноровисто готовит к бою орудия лейтенант Казачок, как об этом рассказывают.

С первой попытки орудие было готово к бою за всемь секунд, со второй – за семь. В первом же после этого бою под Гатчиной Казачка наградили орденом Красной Звезды. Орден Отечественной войны I степени он получил за форсирование реки Одер. И такой же орден - за Сандомирский плацдарм.

С войной было покончено, но служба Казачка еще продолжалась на территории Венгрии. Остатки польской армии, собравшиеся в Италии, планировали прорваться через Венгрию и Болгарию к Польше. Планам этим не суждено было сбыться, потому что Советская армия, дислоцировавшаяся на венгерской территории, в которой служил и Евгений Федотович, готова была дать решительный отпор.

- Мы и огневые позиции выбрали, - вспоминает бывший фронтовик, - и подготовили все для стрельбы. Стояли и ждали. Не дождались.

Зато сюда, в Венгрию, приезжала к нему жена Надя.

Евгений познакомился с Надей еще до войны. Работал он тогда на электростанции в Горловке и жил в поселке шахты «Кочегарка», а рядом с ним, в том же доме, жила Надя. Когда Евгений ушел на фронт, Надя оставалась в Горловке и помогала вместе с другими комсомольцами-добровольцами грузить раненых в эшелоны на железнодорожном вокзале. В одном из военно-санитарных эшелонов Ростовского эвакопункта № 6 не хватало медсестер, поэтому начальник поезда и предложила:

- А почему бы вам с нами не поехать?

Надя и ее подружка согласились. Забежали домой, собрали кое-какие вещички и в путь. Так стала Надя сержантом военно-медицинской службы. Обо всем этом Евгений узнал несколько позже из писем, которые приходили на фронт. И завязалась между Евгением и Надей переписка. Он воевал под Ленинградом, она – на южном фронте. Встретиться довелось только в октябре 1946 года, когда Евгений Казачок приехал ненадолго из Венгрии в отпуск. К тому времени Надя уже демобилизовалась и была дома. Тогда они и поженились. Вскоре муж-офицер должен был возвращаться к месту службы. А еще через некоторое время забрал к себе молодую жену. После демобилизации вернулись в Горловку. Прожили они вместе 51 год, воспитали троих детей: двух сыновей и дочку.

Сегодня ветерану почти 90. Он прожил достойную жизнь, трудную, но такую, что ни за один прожитый год ему стыдно не будет. Часто вспоминает Евгений Федотович Казачок те грозные и огненные сороковые, когда под свист пуль и грохот снарядов он познавал жизнь, когда его вычеркнули из списков живых, а потом, вернувшегося в строй, награждали боевыми орденами за личные боевые заслуги. Вспоминает он боевых товарищей, из которых так мало осталось в живых...

Юрий САГАНЬ