vmdaily.ru/article/115910.html
Он сыграл в десятках фильмов, среди которых такие признанные шедевры, как «Мой друг Иван Лапшин» Юрия Германа и «Холодное лето пятьдесят третьего…» Александра Прошкина. [...] На гатчинском фестивале «Литература и кино» Юрий Кузнецов читал Бродского и раздавал призы.
Мы местные…
– Юрий Александрович, вы впервые в Гатчине?
– Нет, мы же местные, живем неподалеку, в Питере. Тридцать минут и ты здесь.
Я хотел приехать с дочкой Сашенькой. Но у нее учеба, школа... А вообще она часто со мной ездит, мы дружим по-хорошему. Вот, скажем, в прошлом году в октябре проходил большой фестиваль в Благовещенске «Амурская осень». Я был в жюри. Алла Ильинична Сурикова была председателем жюри. И вот мы жюрили там, и Сашенька была со мной. Потом нас «угостили» Китаем.
– Куда ездили – в Харбин, Пекин?
– В Харбин и в Хайхэ, который напротив Благовещенска. Эти городки какие-то кукольные, дома декоративные, как макеты. Но в принципе в Питере дома тоже как пирожные – все разные, но прилепленные друг к другу. Мы гуляли вечером по Харбину, там много молодежи, три дня мы там провели, нам были весело с Сашенькой.
– Сколько Саше лет?
– Пятнадцать.
– Она уже определилась с будущей профессией? Наверное, пойдет по папиным стопам?
– Снявшись в нескольких эпизодиках в «Операх» и в картине Аллы Ильиничны Суриковой «Вы не оставите меня», где она играет мою дочку, Саша категорически отказалась от актерской профессии.
– Серьезно? А почему?
– Она говорит, актрисой я не буду, я вижу, как папа вкалывает, чего это ему стоит. И даже не только из этих соображений, просто ее не привлекает процесс перевоплощения, вот эта игра со своей душой. Нет, она девочка серьезная, основательная, уверенная. И я спокоен за нее.
Мы сейчас в свободном выборе, но гуманитарном, естественно.
Стрелялки-догонялки надоели
– Юрий Александрович, вся страна вас знает как Мухомора из сериала про ментов, и вам, наверное, непросто было выйти за рамки этой роли?
– Я уже не работаю ни в «Ментах» ни в «Операх», и вообще во всех этих забавах криминальных больше не участвую… Надоело стрелялки-догонялки играть. Какие-то безумные преступления и никакого наказания.
С актерской точки зрения я уже не говорю, но ни нравственно, ни душевно мне это неинтересно. Какой бы он ни был замечательный, этот Мухомор, а он беззлобный и неядовитый, но… хватит.
Вообще, вся эта политика канала НТВ мне совершенно не нравится. Сейчас снимают сериал «Литейный, 4», и опять то же самое. Эти режиссеры… Эти так называемые драматурги, борзописцы… Тексты эти безумные, которые нам с ребятами приходилось всякий раз переводить на какой-то удобоговоримый человеческий язык.
– Телеканалам надо же чем-то забивать паузы между рекламами…
– Видите ли, вся эта история была замечательно задумана Александром Петровичем Капицей, родоначальником сериала «Улицы разбитых фонарей». Многое получалось, и все мы, и Саша Лыков, и Леша Нилов – замечательно работали… Именно на этом все и держалось прежде всего. А потом, когда покатилось: за 7 дней снять серию, за 6 дней снять серию – и этот конвейер не остановить. Можно ведь и за три дня снять серию. Вопрос, какого качества и что получится на выходе? Ребятам текст раздавай и показывай говорящие головы. Неинтересно!
– Хорошо еще, что у вас есть возможность сниматься в большом кино. Как вам работалось с Павлом Лунгиным в фильме «Царь», где вы сыграли Малюту Скуратова?
– Пал Семеныч в начале съемок сказал мне: «Юра, мы четвертый день снимаем, а я тебя не боюсь, не страшный ты какой-то». Я говорю: «Пал Семеныч, а я не пытаюсь никого пугать».
– Действительно, ваш Малюта, прямо скажем, не повергает в ужас…
– А почему он должен нагонять ужас? Он же не маньяк, он первый профессиональный силовик, который создал эту структуру под названием «опричнина». Как хотите ее называйте – КГБ, ФСБ – это войско, призванное охранять государя и Отечество. Он был профессионалом, у него была большая сеть осведомителей.
Все было очень серьезно – это правда. Я прочитал много книжек о том времени. Запомнилась мне еще одна сцена, где Малюта Шуйскому прижигает клеймо.
Пал Семеныч говорит: «Юра, сделай такое сладострастное выражение лица». Я говорю: «Пал Семеныч, вот только этого не надо». Он просто смотрит Шуйскому в глаза и думает: ты враг царю и враг Отечеству. Он службу исполняет, а не кайфует от чужих страданий.
Всех испортил жилищный вопрос
– Юрий Александрович, вас часто приглашают сниматься в Москве?
– Сейчас я вам расскажу. Как-то мне был звонок, человек с таким значительным голосом у меня спрашивает: «Юрочка, у меня есть к вам творческое предложение. Я собираюсь сделать антрепризный спектакль «Старший сын». Предлагаю вам главную роль».
– Сарафанова-старшего?
– Да, Сарафанова. Я чуть не упал с дивана, честно говоря. Боже мой! Кидаюсь к полке, беру Вампилова, читаю… А перед этим прошел фильм режиссера Мельникова, с Леоновым Евгением Павловичем, с Караченцовым и с Боярским – замечательный, гениальнейший фильм. И я был в раздумьях, читаю, а за каждой строчкой вижу Евгения Павловича – так он гениально сыграл. Тем не менее режиссер говорит: будем работать, будем придумывать что-то свое.
Я говорю, хорошо. На следующий день разговор уже заходит о деталях. Мы обсуждаем это все. Я уже билет купил на «Стрелу», чтобы приехать в Москву.
А потом жена мне говорит: «Юра, а ты спроси, где ты будешь жить, ты же не сможешь каждый день туда-сюда в поезде ездить. Узнай, как тебя устроят, где поселят, в какую гостиницу. А то запрут куда-нибудь у черта на куличиках в «Туристе» за ВДНХ, как ты будешь репетировать?» Я у него спрашиваю: «Володя, а что с проживанием?» Он говорит: «Нет, Юра, это мы вам не можем обеспечить». А как работать? Ну вы же, говорит, хотите сниматься? Я говорю: спасибо, я поехал сдавать билет. Ну а как иначе? Не мальчишку же приглашают, а взрослого человека.
– Добавлю, замечательного актера, на которого пойдет зритель, который им сделает кассу…
– И еще был случай совсем недавно, две недели назад мне звонят со студии: Юрочка, так бы хотелось с вами встретиться. Режиссер, он работал с вами на «Черкизоне», хочет, чтобы вы у него работали. И опять тот же самый вопрос: а у вас в Москве есть знакомые, где можно вам жить? Как же так? Если режиссер хочет со мной работать, и я с ним с удовольствием работал, то надо подумать об артисте. Сегодня не продюсер уже утверждает на роль, а утверждает КАНАЛ! У меня много картин было и на Первом, и Константин Львович меня знает (Эрнст. – И. Л.) и на «России» я снимался, и на НТВ. Но тем не менее вопросик этот задается: у вас есть, где остановиться в Москве?
Читать всегда! Читать везде!!
– Юрий Александрович, в каких ролях мы вас увидим в ближайшее время?
– Есть проекты, но все так неопределенно. Вот сегодня буквально один проект отпал. Должны были снимать детско-юношеское кино, но денежки не дошли до картины, растаяли. Есть другие предложения, опять же ждем решения канала.
– Вернемся к гатчинскому фестивалю, он называется «Литература и кино». С кино все более-менее понятно, а книжки читать вы любите?
– Я люблю читать, что вообще-то нетипично для артистов. Артисты, которые читают книжки, – это подозрительное явление. В моем кабинете все стены заставлены книжками. Сейчас, к сожалению, молодежь не читает. Но я думаю, что придет время и интерес к чтению вернется.
Просто сейчас все есть: телевидение, Интернет. Вот я рос, у нас дома почти ни одной книжки не было. Но я в библиотеку ходил. Это было счастье рыться в книжках, что стояли на стендах. Потом меня уже допускали к полкам, не всем это разрешалось.
Общение с книгой было огромным удовольствием. И книжки читались не поверхностно, по диагонали, а, что называется, от начала до конца. Даже в армии у меня в рюкзаке была маленького такого формата книжка «Маяковский Владимир Владимирович».
– А сейчас какую книгу читаете?
– Я здесь на фестивале встретил Павла Басинского, потряс ему руку и благодарил его за книжку «Лев Толстой: бегство из рая». Я говорю: она лежит у меня на столе, я ее читаю не запоем, а по страничке, потому что тема Толстого в ней глубоко и скрупулезно исследована. А когда я ехал в Гатчину, то купил дневники Ролана Антоновича Быкова.
«Я побит – начну сначала» – так они называются. Сейчас эта книга со мной здесь, и я ее читаю. А раз уж мы заговорили о литературе, то закончить наше интервью я хочу стихами: «В эту зиму с ума я опять не сошел. А зима, глядь – и кончилась». Иосиф Александрович Бродский. Простенько и гениально.