Тимофеев Иван

— дьяк, автор "Временника" о событиях Смутного времени. Впервые мы встречаем имя Т. в 1598 г. среди подписей под избирательной грамотой царя Бориса и узнаем отсюда, что Т. состоял тогда дьяком одного из московских приказов. В конце 1606 г. или начале 1607 г. он был отправлен на службу в Новгород государевым дьяком. Отбыв службу к началу 1610 г., он задержался в Новгороде вплоть до взятия этого города шведами и во все время шведского там господства. Разорение Новгорода шведами произвело на Т. сильное впечатление, и тогда-то в нем зародилась мысль описать бедствия родины, порожденные политической смутой. Поддержанный в этой мысли новгородским митрополитом Исидором, Т. приступил к составлению своего "Временника" в 1616—17 гг. и проработал над ним до начала 20-х годов. В царствование Михаила Федоровича был дьяком в Астрахани, Ярославле, Нижнем Новгороде. Умер, вероятно, в начале 30-х годов XVII в. Сочинение Т. называется "Временник по седьмой тысящи от сотворения света во осмой в первые лета". Оно дошло до нас всего в одном списке, принадлежащем библиотеке Флорищевой пустыни. Не представляя цельного очерка всех событий "смуты", "Временник" Т. содержит в себе ряд неравномерно разработанных отдельных эпизодов из царствования Ивана Грозного, Федора, Бориса Годунова и Василия Шуйского. Периода междуцарствия автор почти не касается, ограничиваясь характеристикой деятельности Гермогена. В виде дополнительных статей к "Временнику" присоединены главы: 1) "Летописец вкратце" — сжатый конспект всего предшествующего изложения, 2) "О крестном целовании королевичу Владиславу", 3) "О вдовстве московского государства две притчи" — риторическое сравнение Московского государства в эпоху Смуты с домом, в котором по смерти хозяина бесчинствуют рабы. Лишь в заключительных строках "Временника" автор кратко упоминает об окончании Смуты, заканчивая свое произведение панегириком Михаилу Федоровичу, патриарху Филарету и инокине Марфе. "Временник" Т. занимает видное место в ряду русских сказаний о Смутном времени как по своеобразной манере изложения, чрезвычайно изысканной и витиеватой, так по раннему времени написания, что придает особое значение некоторым его показаниям, и по ярко выраженному стремлению автора подняться от чисто фактического рассказа до обобщающих выводов. Автор сильно занят вопросом о генезисе Смуты, причем, разрешая этот вопрос, пытается пойти дальше обычной в таких случаях в древней письменности точки зрения провиденциализма. Он усматривает причины смуты: 1) в деспотической политике Ивана Грозного, 2) в упадке личной и общественной нравственности на Руси (это положение иллюстрируется всем содержанием "Временника", наполненного отрицательными характеристиками деятелей Смуты, начиная с Бориса Годунова) и 3) в разъедающей русское общество розни, возникшей на почве взаимного недоверия и отсутствия сознательных общих интересов. Ввиду всех этих внутренних неустройств происки внешних врагов как причина смуты получают в глазах Т. второстепенное значение. "Не чуждии земли нашей раззорители, то мы есмы сами той поребители". Текст "Временника" напечатан в ХIII т. "Русской исторической библиотеки", изд. Археографич. комиссией. О Т. и его "Временнике" см. С. Ф. Платонов, "Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII в. как исторический источник" (СПб., 1888).