Марков, Евгений Львович

— известный писатель. Род. 1835 г., в старинной помещичьей семье Щигровского у., Курской губ. По даровитой матери, дочери суворовского ген. Гана, М. — близкий родственник писательниц Ган, Блаватской, Желиховской и публициста генер. Ростислава Фадеева. Учился в Курской гимназии и Харьковском университете, где кончил курс кандидатом естественных наук. После заграничного путешествия поступил в 1859 г. учителем гимназии в Тулу, где в то время около директора гимназии, Гаярина, группировался кружок молодых педагогов, одушевленных стремлением поставить педагогическое дело на новых началах. М. вскоре стал инспектором гимназии. Статья о Яснополянской школе графа Льва Толстого (1862) обратила на М. внимание министерства народного просвещения; ему предложили место в ученом комитете, и вскоре назначили директором Симферопольской гимназии и народных училищ в Крыму. Новое направление учебного дела при гр. Д. А. Толстом было ему несимпатично; к тому же, здоровье его расстроилось, и он в 1870 г. оставил службу, уехал на год в южную Европу, а затем поселился в деревне и отдался земской деятельности, сначала в качестве предс. щигровской уездной земской управы, а потом непременного члена крестьянского присутствия. В 1881 г. гр. Игнатьев вызывал М. в СПб., в качестве "сведущего человека" по питейному и переселенческому делу, и он был одним из 6 лиц, избранных для защиты выработанных "сведущими людьми" проектов в заседании государственного совета. С конца 1880-х гг. М. состоит управляющим воронежского отделения Дворянского и Крестьянского земельных банков. Из деревни и Воронежа он совершил ряд поездок в Италию, Турцию, Грецию, Архипелаг, Египет, Палестину, среднюю Азию и на Кавказ. Литературную деятельность свою М. начал в 1858 г., рассказом "Ушан" ("Русский Вестник"). В 60-х гг., кроме статьи о школе Льва Толстого, он напеч. несколько педагогических и критических статей в "Русском Вест.", "Отеч. Зап.", "Ж. М. Н. Пр." и др., а также ряд путевых очерков, посвященных заграничным поездкам и прогулкам по Крыму. Последние имели особенный успех и, вышедши в 1872 г. отдельной книгой ("Очерки Крыма"), в 1884 г. достигли 2 изд. Расцвет литературной деятельностя М. относится к 70-м г. Шумный успех, выпавший на долю его статьи (1875) в "Голосе" об адвокатах ("Софисты XIX века") побудил его отдаться литературе с особенным рвением. Он становится одним из плодовитейших публицистов и критиков и пробует также свои силы на поприще романа и повести. В отдельном издании, кроме "Очерков Крыма", появились: "Барчуки. Картины прошлого" (СПб., 1875; автобиографич. воспоминания о детстве автора), "Собрание сочинений" (СПб., 1877, т. 1. Публицистика и критика, т. 2. Путешествия и педагогия), "Черноземные поля", роман (СПб., 1877), "Берег моря", роман из крымской жизни (СПб., 1880), "Очерки Кавказа" (СПб., 1887), "Путешествие на Восток. Царьград и Архипелаг. В стране фараонов" (СПб., 1890), "Путешествие по Святой Земле" (СПб., 1891). Из не вошедших в эти издания в свое время обратили на себя внимание ряд критических статей в "Голосе" и "Русской Речи" о Тургеневе, Некрасове, Добролюбове, Островском и др. (частью перепечатаны в сборниках Зелинского, относящихся к названным писателям). Менее всего ценны в литер. отношении беллетристические произведения М. В "Барчуках" и их продолжении: "Учебные годы барчука" ("Новь", 80-х г.) автобиографический элемент почти заслоняет элемент типичности, а в других произведениях риторически-расплывчатая манера, свойственная всем вообще писаниям М., значительно вредит художественному впечатлению. Несмотря на то, что как критик он ожесточенный враг тенденциозности, М. в собственных романах писатель ярко-тенденциозный. Главный роман его — "Черноземные поля" — представляет собой почти сплошную проповедь того, что всего вернее можно назвать, благонамеренным либерализмом мещанского счастья и какого-то совсем особенного народничества, ничего общего но имеющего с демократизмом. Герой романа Суровцев — лицо в значительной степени автобиографическое — искренне желает работать на пользу народа, но источник этого желания не в сознании долга перед народом, а в чисто идиллическом воззрении на деревенскую жизнь, как на общение с природой и удаление от шума извращенной жизни городов. Стремление создать из Суровцева и его невесты "героев" в прямом смысле слова немало вредит роману, который, в общем, производит впечатление слащавой идиллии. Гораздо выше беллетристики М. его многочисленные путевые очерки, отчасти написанные в беллетристической форме. М. прекрасный стилист, у него есть живое чувство природы; в "Очерках Крыма" много страниц, истинно поэтических. Но и здесь его не покидает свойственная ему приподнятость тона; он часто увлекается потоком собственного красноречия и впадает в риторику. Как критик, М. стоит по преимуществу на эстетической точке зрения и, исходя из нее, не мог правильно понять Некрасова. Он видел только слабые стороны его сатирической и гражданской поэзии и недостаточно оценил поэтическое золото таких произведений, как "Мороз красный нос", "Рыцарь на час" и другие. Но ему можно вменить в серьезную заслугу статью о "Казаках" Толстого. Это великое произведение в свое время (1865) прошло почти незамеченным; один только М. по достоинству оценил всю его глубину. Как педагог, он оказался одним из самых резких противников Льва Толстого в походе последнего против приемов европейской педагогии. Заслуживает внимания написанная в 60-х гг. статья М.: "Признаки старой болезни в нашей педагогии", в которой автор с большой резкостью восстает против вмешательства духовенства в жизнь народной, средней и высшей школы. В публицистических статьях М. погоня увлекающегося автора за эффектными формулами часто ведет к крайним преувеличениям. М. очень гордится тем, что как в своих публицистических, так и других статьях, он совершенно свободен от предвзятости и не отступает от требований жизни в угоду какой бы то ни было "школе ". Тем не менее, общий ход его литературной деятельности представляет постепенное уклонение в одну сторону. Являясь в 60-х гг. сотрудником "Отеч. Зап.", редакции Некрасова и Салтыкова, он в начале 70-х гг. больше всего работает в "Вест. Евр.", в средине 70 - х гг. — в буржуазно-либеральном "Голосе", в конце 70-х гг. — в полуконсервативной "Русской Речи", а в 80-х и 90-х гг. элемент оппозиции и призыва жизненных сил общества совершенно исчезает из его статей, да к тому же он почти уже и не выступает в роли публициста и критика и отдается исключительно нейтральной области путевых впечатлений. Чаще всего имя М. теперь появляется из журналов в "Рус. Вестнике" и "Рус. Обозрении", из газет — в "Нов. Времени".

С. Венгеров.