Гатчинский дворец

 

Арсенальное каре | Вестибюль | Ротондa | Р.Кузьмин и две галлереи | Готическая галерея | Китайская галерея | Грандиозная "выставка" | Арсенальный зал и Театральный зал | Кабинет Николая I | Ванная | Дубовый кабинет | Большой кабинет Александры Федоровны

Возникший в конце XVIII столетия замысел расширения Гатчинского дворца путем постройки рядом с ним нового обширного здания нашел удачное и гармоничное воплощение спустя полвека. В 1840-х годах, когда архитектор Р. Кузьмин перестраивал дворцовый ансамбль, он, по сути дела, превратил Арсенальное каре в новый обширный дворец. В объем трехэтажного каре архитектор включил свыше двухсот помещений, в которых располагались апартаменты Николая I, а позже - комнаты Александра II и Александра III, составившие три самостоятельных комплекса интерьеров.

Основой композиционной структуры интерьеров являлось анфиладное расположение помещений, размещенных по периметру Арсенального каре. Этот планировочный прием был обогащен активным использованием коридоров-галерей, идущих по первому и второму этажу вдоль парадных и личных комнат императорской фамилии и придворного штата.

В Арсенальное каре можно было пройти прямо из центральной части дворца, из комнаты Ротари, через небольшой светлый переход, который вел в Ротонду (площадью 40 квадратных метров), находившуюся в купольной башне каре.

Но одновременно Арсенальное каре имело самостоятельный парадный вход со стороны внутреннего двора. Отмеченный по фасаду лишь ступенчатым каменным крыльцом, он поражал масштабом и великолепием декора. Особенно выделялся Вестибюль площадью 40 квадратных метров - один из самых помпезных и парадно-официозных интерьеров арсенальной части дворцового ансамбля. Двухъярусный, вписанный в значительный объем, перекрытый коробовым сводом, с прямоугольным остекленным световым фонарем, он производил сильное художественное впечатление. Широкие ступени мраморной лестницы вели на верхнюю площадку, среднюю часть которой занимал прямоугольный лестничный проем, соответствующий световому фонарю. Подобно лестнице, он был обрамлен ажурными чугунными перилами. Со стороны, противоположной лестничному всходу, решетки фланкировали четырехгранные столбы-пилоны, декорированные пилястрами композитного ордера из тонированного искусственного мрамора.

Оформление парадного Вестибюля было решено в духе ренессансной архитектуры. Его стены, облицованные искусственным мрамором, членились пилястрами, повторяющими обработку пилонов. Простенки между пилястрами оживлялись классического профиля тягами, обрамлявшими гладкие панно с бронзовыми светильниками. Сочно профилированный антаблемент с тройным карнизом отделял полуциркульные рельефные архивольты, опиравшиеся на раскреповки пилястр. Каждой пилястре соответствовала скульптура - поясное изображение юноши-атланта, над которым парит двуглавый орел. Атланты как бы несли подпружные арки перекрытия, плотно заполненные лепкой растительно-орнаментального характера. По сторонам полуциркульного арочного проема, ведущего из Вестибюля в Ротонду, находившуюся в башне под куполом с гербом, пластически выделялись две глубокие полуциркульные ниши. Они словно предвещали основной архитектонический мотив обработки стен Ротонды, декорированной тремя нишами. Противоположная Ротонде часть Вестибюля была акцентирована четырьмя столбами, аналогичными по характеру столбам, включенным в ограждение лестничного проема. Все эти шесть столбов-пилонов создавали эффектную перспективу. По сторонам пилонов, симметрично по три, полукружием располагались ниши, разделенные четырьмя колоннами.

Полуциркульные ложные арки, ниши, скульптуры геральдических орлов Вестибюля и Ротонды вызывали ассоциации с декором Итальянского зала-ротонды в Павловском дворце, что говорит об источниках и прототипах (постройках Древнего Рима), от которых шел в своих решениях Р. Кузьмин.

Многие мастера архитектуры середины XIX столетия, такие, как А. П. Брюллов, А. И. Штакеншнейдер, А. А. Менелас, обращались к искусству средневекового готического зодчества. Брюллов использовал готические элементы в интерьерах Зимнего дворца, Менелас и Штакеншнейдер - в Петергофском ансамбле Александрия. Готика оказала воздействие и на Р. Кузьмина, который создал в Арсенальном каре две галереи. Одна из них - на втором этаже - по размещенной в ней коллекции получила название Китайской, а вторая - в первом этаже - Готической, соответственно характеру архитектурно-декоративных мотивов.

Обе галереи, обращенные окнами во внутренний двор, были решены в едином ключе, но с вариационными изменениями в декоре перекрытий, панелей и в обрамлениях оконных и дверных проемов.

Чтобы усилить перспективный эффект галерей, простенки между окнами и ложными проемами внутренней стены были акцентированы тройными пучками тонких гладкоствольных колонн со скульптурными капителями, характерными для средневековой архитектуры. Из этих колонн "росли" нервюры подпружных арок и распалубок полуциркульных сводов перекрытия.

В Готической галерее от каждого пучка колонн зон-тично расходились рельефные нервюры. При этом нервюры четырех колонных пучков, обращенных друг к другу, замыкались в центре свода розеткой со свисающим скульптурным фиалом. Благодаря этому условный неф Готической галереи членился на отдельные архитектурные звенья соответственно оконным проемам, создавая ощущение ритмической напряженности.

Деревянные панели Готической галереи были декорированы сплошным поясом накладных, вытянутых по вертикали стрельчатых арочек. Готическая стрельча-тость была придана внутренним очертаниям дверных и оконных проемов с крестоцветной розой в верхней части. Цветные стекла в двенадцати окнах создавали в интерьере впечатление освещения сквозь витраж, что способствовало общему романтическому настрою.

Во второй галерее - Китайской - пучки колонн соединялись стрельчатыми подпружными арками, ребра которых подчеркивались зубчатой прорезной орнаментальной каймой, а треугольные панно между архивольтом и перекрытием были украшены заглубленным рельефным крестоцветом.

Свод каждого звена Китайской галереи центрировался лепной розеткой со свисающим фиалом. Зубчатая рельефная кайма обрамляла стрельчатые завершения оконных и дверных простенков.

Возможно, что характер прорезного орнамента, отдаленно напоминающий китайский, дал толчок идее разместить именно здесь обширную коллекцию восточных фарфоровых изделий, собирание которой восходит к концу XVII и особенно началу XVIII столетия.

Китайский и японский фарфор в Лаковой комнате во дворце Петра I Монплезир в Петергофе, в Китайских комнатах в Большом Петергофском дворце, в Китайском дворце в Ораниенбауме, Царскосельском дворце и у первого владельца Гатчины Г. Г. Орлова - по количеству и особенно по художественному качеству поблек перед грандиозной "выставкой" в Китайской галерее Арсенального каре. Г-образная в плане (площадью 384 квадратных метра), охватывавшая по периметру две стороны каре, она была обращена во двор и, освещенная двадцатью двумя окнами, казалась бесконечной.

Изысканно-причудливые очертания и объемы празднично расписанных сверкающих ваз, чайников, блюд, изделий из камня, резного лака, эмали XVI-XVIII веков, их неувядающая красочность и множественность редчайших экземпляров - все это придавало Китайской галерее истинно сказочный характер, который полностью искупал впечатление несгармонированности архитектуры и экспонатов.

Готическая и Китайская галереи в системе дворцовых интерьеров одновременно использовались как портретные. В Готической простенки заполняли изображения государственных деятелей и вельмож, а в Китайской была наглядно представлена в лицах вся царствующая династия. Следует отметить, что вообще Гатчинский дворец был наполнен первоклассными образцами русской и западноевропейской живописи, и особенно портретной. В Арсенальном каре портреты помещались не только в галереях. Они висели в коридоре за Китайской галереей, на Медвежьей лестнице, в коридоре, связывающем эту лестницу с Мраморной.

Значительностью размеров среди основных интерьеров Арсенального каре выделялись Театральный зал на втором этаже, выдержанный в духе позднего классицизма, и Арсенальный зал, расположенный на первом этаже.

Проектируя Арсенальный зал, Кузьмин удачно решил очень сложную конструктивную задачу - создать прочную опорную систему для верхних этажей - и добился выразительного ритмического членения крупного объема.

Прямоугольный (40х15=600 квадратных метров) зал был перекрыт низким сводом. Его подпружные арки опирались на десять квадратных пилонов, образовавших своеобразную колоннаду, подчеркивавшую глубину перспективы. Декор зала был отмечен предельной простотой: столбы и подпружные арки оживлялись профилированными тягами, а поле перекрытия каждого из шести "отсеков" зала было окаймлено лепным орнаментальным поясом.

Группировкой столбов зал делился на две части, имевшие отличие в компоновке оконных проемов. В половине объема, смежной с Вестибюлем, где были расставлены шесть столбов, окна на обеих сторонах зала, обращенных в сторону парка и двора каре, были сближены по три, образуя три группы. В части зала, удаленной от входа, четыре столба были поставлены в глубине, создавая своего рода портик перед анфиладой комнат Николая I.

В эклектическом убранстве зала сохранялись предметы "трех царствований" - Николая I, Александра II и Александра III, а также мебель более раннего времени. Специфический облик интерьеру придавали охотничьи трофеи - рога и головы оленей, прикрепленные к столбам, что и породило название - Охотничий зал.

Пройдя через нарядный вестибюль и Арсенальный зал, посетители попадали в восточную часть Арсенального каре, где параллельно Готической галерее шла анфилада двенадцати приемных и личных комнат Николая I и Александры Федоровны.

В угловой части Арсенального каре, непосредственно в башне, находился Кабинет Николая I, обращенный двумя своими окнами в парк. По конфигурации он повторял очертания восьмигранной башни. Рядом с Кабинетом была Адъютантская, а затем располагались Приемная и Большой военный кабинет, декор которого был типичен для вкусов и характера владельца. Всюду гладкие оштукатуренные одноцветные - зеленые - стены. Профилированные тяги, делившие перекрытия на поля и акцентировавшие распалубки, а также легкие лепные орнаментальные узоры с вкрапленной монограммой "Н I" исчерпывали набор "высочайше утвержденных" художественных средств. Они дополнялись одноформатными таблицами военного обмундирования и произведениями, связанными со знаменитым берлинским праздником 1821 года. Тогда был специально поставлен спектакль "Лалла-Рук" по поэме Т. Мура. Николай, тогда еще великий князь, и его супруга появились в роли бухарского царевича Алириса и индийской принцессы Лаллы-Рук. Этот эпизод был превращен в одну из официозных сентиментально-романтических легенд николаевского царствования.

Большой кабинет (площадью примерно 70 квадратных метров) был расположен рядом со Спальней, равной по площади кабинету, маленькой Камер-юнгферской, с которой соседствовала Ванная. Далее шли остальные личные комнаты Александры Федоровны. Уже Спальня и Ванная легкими мягкими складками и пестротой обивочных тканей, изысканностью тонкой лепнины, зеркалами и обстановочным антуражем настраивали на совершенно иной тон, нарочито отделяя официально-представительную сторону дворцового порядка от личной жизни "высочайшего семейства" и узкого круга лиц, вхожих в этот полный условностями мирок.

Декор сравнительно небольшого Дубового кабинета (36 квадратных метров) еще более разительно контрастировал с холодной симметрией и сухостью интерьеров Николая. Сводчатое с распалубками перекрытие светло-охристого колера было декорировано крупными орнаментальными композициями подчеркнуто рокайльного характера. Лепка была окрашена под дубовую резьбу. Стены были закрыты профилированной дубовой панелью и вертикальными филенками, оживленными резными орнаментами, включавшими консоли, на которых были расставлены фарфоровые скульптуры. Между дубовыми филенками были натянуты панно с вышитыми на них яркими цветочными гирляндами. Белого мрамора камин, резные рамы зеркал и остальные детали убранства усиливали впечатление стилистической имитации в духе рококо, придавая интерьеру определенное художественное единство.

Те же качества отделки отмечались и в Большом кабинете Александры Федоровны. По планировке он схож с Большим военным кабинетом. Три окна, обращенные в парк, перегородка, отделявшая интимную часть помещения. Но, подобно Дубовому кабинету и другим комнатам женской половины, он был решен в совершенно ином ключе, выделявшем и подчеркивавшем уют и обыденные удобства. Вместе с тем здесь находили место и фамильные реликвии, напоминавшие о разветвленных родственных связях Александры Федоровны с царствующими домами Европы.

Анфилада времени Николая I уже по названиям комнат отражала все стороны дворцового, официального и личного, быта первых лиц Российской империи. Одновременно она являлась своего рода образцом архитектурно-декоративного решения богатого жилища середины XIX века.